Юбилейный матч

Эли Люксембург

ЮБИЛЕЙНЫЙ МАТЧ

Он был на редкость рослым легковесом: длинный, как каланча, он стоял сейчас рядом со мной в шеренге и грыз ногти, стараясь унять мандраж перед боем.

Стенка к стенке стояли мы - их десять и нас десять, не считая тренеров обеих команд. А судья-информатор громко выкрикивал в мегафон боевые пары. Странно звучали имена наши на их языке. Потеха, да и только!

Бен оглядывал тем временем трибуны.
– В глазах темно, - сказал он. Одни зонтики! Весь городишко приперся сюда, точно сговорились.
– Устроят нам юбилей - буркнул я.
– Ох, устроят...

–

Все во мне так и сжималось в предчувствии беды. С самого начала не в жилу была мне эта поездка.
– Гляди, какие рожи угрюмые, - талдычил я. Добрым людям в такую погоду дома сидеть положено. Вот и дождь начинается, понятия не имею, как драться будем!

Первые капли дождя падали на серый брезент ринга. Дождь мочил наши голые плечи и спины. Наши мышцы вздувались и каменели на холоде.

Команда литовцев - десять белобрысых напротив - стояли в теплых, махровых халатах, и мы им страшно завидовали. Они, вообще, вели себя, как кретины. Когда судья-информатор выкликал пару, они вытанцовывали на середину ринга, задрав над головой кулаки, точно заправские профессионалы. Улыбались и кланялись во все стороны. Публике это нравилось: им орали вовсю, свистели и подбадривали. Мы же вели себя скромно, не имело смысла выпендриваться здесь.

Чтоб зря не торчать на этом спектакле, я попытался узнать противника своего до того, как нас друг другу представят. Это не составляло большого труда хоть и были они укутаны в халаты. Стоял он третьим от тяжеловеса и тоже пялил на меня глаза. При этом он зевал часто, будто сильно скучает. А я понимал хорошо - от мандража все того же. Был он с короткой шеей и мощно сбитый в плечах. Зато руки его казались короче моих. И этого было достаточно, чтобы составить мне тактику боя на первый раунд.

Потом нас представили. Улыбаясь, мы похлопали по спинам друг друга и вернулись свои шеренги. Вот и вся петрушка.

Тошно сказать, к чему приурочили нашу матчевую встречу. Литва отмечала юбилей "воссоединения" с Россией - ну просто с души воротило!

Уж мы то знали, что это был за праздник! Русскую речь тут терпеть не могли. А мы дурака валяли - исключительно по-узбекски лопотали. И нас принимали за иностранцев. Обмануть на этом удавалось разве что продавщиц в магазинах, но только не людей сведущих.

Комедия с парадом участников подходила к концу. Последними представили тренеров у литовцев был какой то старик. Держался он сухо, зубы стиснул будто драться предстояло ему одному, а не всей его белобрысой ораве. Бухман вышел на середину ринга с поганенькой, виноватой улыбкой. Они обменялись кубками, и вся эта липа закончилась.

...Сегодня утром, собираясь ехать на взвешивание, мы встретили в вестибюле гостиницы их тренера. Утром старик улыбался нам, был вежлив и снисходителен. Был отвратительно ласков, точно победу над нами уже имел в кармане. Не приняты в нашем деле такие выходки, убейте меня - не приняты.

Бухман наступил ногой нижний канат, а второй оттянул повыше. И через эту щель мы стали прыгать с помоста на землю.
– Агаф, а ты сиди в раздевалке сказал Бухман - Весь матч сиди в раздевалке будешь ребят готовить на выход. Обстановка тут складывается неважная.

Капитан команды Вовчик Агафонов тоже был гусь тертый, отбрыкивался от всех поручений. А может, он догадывался, зачем нас сюда притащили.
– Нет Борис Михалыч, уставать мне сегодня никак нельзя. Самому биться до красных соплей Назначьте разминать Хану - она не хуже меня справится.

Агаф уже был на земле Бухман сверху поманил его пальцем.
– Ну-ка, умница мой, взгляни в ту сторону.

Возле столика главного судьи матча собрались рефери и все боковые судьи. Их было человек двадцать, во всем белом с черными бантиками на шее. И все они шептались, явно о чем-то сговариваясь. Тоже хорошие свиньи - будто не было у них другого места и времени чтоб сговориться.
– Ничего подозрительного не вижу, - прикинулся идиотом Агаф.
– График судейства обсуждают, как и положено. А может, анекдоты рассказывают последние про советскую власть.
– Забыл где находимся, - зашипел Бухман.
– Обдерут нас, как Сидоровых коз. Иди в раздевалку и готовь ребят, чтоб были как звери. Тут надо на голову быть выше их, иначе не уйти от позора.

Ну и Бухман. Тот еще - Бухман. Потом мы узнали, что за инструкция была у него. Он и сам не знал, чего ему спасти. Он только и думал, как бы придать матчу видимость правдоподобия.

Мы шли в раздевалку. Дрожали мы от холода, как сукины дети.

По случаю бокса на поле стояли длинные, низкие скамейки. Трибуны тянулись таким образом до самого ринга. Из-под зонтов наблюдала за ними публика. Все как один - блондины, литовцы.

У входа в раздевалку начинался деревянный тоннель. Между нарядами милиции мы увидели Хану. На ней был желтый модерновый дождевик и косынка. Мальчики, Боря мой там не мерзнет? Вынести ему что-нибудь теплое?
– Не стоит ему ничего приносить, - съязвил Агаф.
– Бои как начнутся он мигом согреется. Полотенчиком нас обмахивать он мастер первого сорта. Больше ни на что наш тренер и не годен. Верно я говорю, Леша?

Агаф так и нарывался на скандал, а тяжеловес Леша Баранов человек был бесхитростный.
– Не любит он нас, - протрубил Леша.
– Не любит и не жалеет. Так и можешь ему передать, Хана. Какого хрена не отменил матча? Что за новость еще - под дождем драться? Где это видано?

Хана не унималась: - Агаф, а может зонтик ему вынести?
– Слышал, Леща, зонтик. Ринг под зонтиком! Вот Хана дает!
– Цирк!
– ответил тяжеловес. Цирк с клоунами. Э, нет. Хана! Боксеры мы, слышишь, а не труппа с клоунами! Команду греть сегодня тебе придется Агафу сосредоточиться надо, у него крепкий орешек.

Мы быстро оделись и вышли к рингу.

В первом весе от нас выступал Саша Цой, или просто Мизинчик, маленький, кривоногий кореец с большим плоским лицом. В бою Мизинчик был цепкий, двужильный и брал противника одним измором. Перед каждым боем его полагалось долго злить, и Бухман всегда его жарко науськивал.

Мы сели у самого ринга, на специальную скамейку участников.

Шел первый раунд: Мизинчик был, точно вихрь, и таскал своего литовца из угла в угол.
– Будка у Мизинчика, как у тяжеловеса!
– изрек Васька Истомин.
– Что, как у тяжеловеса?
– испугался Леша Варанов.
– Морда, говорю, у Мизинчика здоровенная, в такую с закрытыми глазами бей - не промахнешься! Кури себе, Леша, не волнуйся.