Юджина. Девять жизней

Сотер Таис

— Я просил тебя, предупредить, если захочешь выйти, — прошипел змей.

— Ты был занят, и мне не хотелось тебя беспокоить.

— Отговорки. Глупые пустые отговорки. Понимаешь ли ты, как я волновался за тебя?

— Ты мне не отец, Хассей, и не хозяин, — холодно ответила Юджина.

— Я разочарован в тебе, — скорбно покачал головой змей.

— Не нужно было очаровываться.

Юджина устала, что все от нее что-то ждут. Витори ждал, что она его полюбит, Шиан — что она его вспомнит. Змей верил, что она должна спасти его народ, а Фредерик просто смотрел со слепым обожанием,

ожидая, что она вот вот начнет творить чудеса. Юджину тошнило от всего этого. Даже незнакомый циркач, который ей понравился, оказался одним из двусущных. Как он смотрел на нее вначале! И каким расчетливым стал его взгляд после…

Но Юджи не чувствовала себя особенной, она чувствовала себя слабой и уставшей.

— Ты плачешь? — растерянно сказал наг, явно чувствуя себя не в своей тарелке при мысли о том, что довел бастет до слез.

Девушка коснулась своего лица и поняла, что ее щеки мокрые.

— Я хочу спать. Давай поговорим завтра.

Змей молча отошел сторону, давая Юджи доступ к ее двери. Ключ дрожал в замке и все никак не хотел поворачиваться. Наконец-то дверь распахнулась, и Юджи перешагнула за порог. Но дверь закрыть не успела, услышав оглушительный грохот из общей залы. Полнясь самыми дурными предчувствиями, она ринулась к лестнице, и перегнулась через перила, пытаясь понять, что там происходит.

Волк, тот самый, что ее преследовал, сцепился с Фредериком, судя по деформированному лицу, больше похожему теперь на звериную морду, успевшему почти трансформироваться. Когтистая лапа задела одну из стен, оставляя на камне борозды.

— Плохая была идея — тащить молодого бьйорна в город, — с удивительным спокойствием сказал Хассей. — Эй, а его противник неплохо держится!

— Это вервольф, — пояснила Юджи.

— Тогда понятно. И очень, очень плохо. Пошли.

— Что, ты не собираешься помочь Фреди? — растерянно спросила Юджина,

— Боюсь, сейчас их не разнять. Тем более это только вопрос времени, когда здесь появиться немортери, а значит, бьйорну уже не поможешь.

— Я не брошу его здесь! — возмутилась бастет и оттолкнула попытавшегося ее увести нага.

Большинство посетителей уже успели сбежать или спрятаться. В углу лежал с разбитой головой охранник, судя по вялым шевелениям, пока живой. Один из пьянчуг, все еще державший в руках разбитую бутылку, схватился другой рукой за окровавленный бок и пытался по стеночке пробраться к выходу. Не успел.

Драка выглядела впечатляющей. На первый взгляд у невысокого мужчины с серыми, будто припорошенными пылью волосами не было шансов против огромного разъяренного бьйорна. Но он умудрялся двигаться на удивление быстро и ловко, а его удары оставляли на теле Фредерика кровавые борозды, явно довольно болезненные. Притом метил вервольф в шею, явно надеясь вспороть своему противнику горло.

Юджина сбежала по лестнице, и остановившись на последней ступеньке, оглушительно свистнула.

— Ты меня искал! — звонким от страха и гнева голосом крикнула она. — Так прекрати обижать моего друга, и поговори со мной, тупое ты животное!

Хассей за ее спиной застонал. Не оставалось ни одного шанса, что им теперь удастся уйти незамеченными.

Шиан уже был когда-то

в Цейгерге, лет пятьдесят назад, и за это время здесь мало что изменилось. Даже городской глава немортери был все тот же самый, разве что поднабрал новых учеников. Прежние давно уже разъехались, и многие из них, скорее всего, давно уже были мертвы. Смертность среди молодых охотников всегда была велика, а теперь, когда двусущные будто бы сошли с ума, все чаще причиняя людям беспокойство, вопрос о постоянном пополнении рядов охотников стал самым главным. Брали даже тех, кого раньше отсеивали из-за слабости дара или личных качеств. Сильные и умные выживали, слабаки и глупцы умирали.

Он, Шиан, всегда выживал, даже там, где другие погибали и ломались. Выжил, и сделал свое имя легендой для других немортери. Им восхищались, его боялись. Линкар, уже вторую сотню лет проживавший в Цейгере, был одним из немногих, кто мог считать себя если не другом, то хотя бы боевым товарищем надменного мага.

Линкар встретил его в своем доме, сердечно пожав руку.

— Плохо выглядишь, — жизнерадостно сказал цвейгерский маг. — Проблемы?

Шиан пожал плечами:

— У меня все хорошо. Как всегда.

— Да нет, я про другое. У нас проблемы? В прошлое твое посещение у нас было нашествие тварей, разбуженных источником.

— Время покажет, — неопределенно ответил Шиан

Предупреждать Линкара о том, что в городе оказались проездом весьма странная компания двусущных, он не собирался. Если те будут благоразумны, то им удастся покинуть человеческое селение без проблем. Если нет… Что ж, Линкара позовут первым. А он, Шиан, будет рядом. Для того, чтобы подстраховать старого приятеля… и убедиться, что почти беспомощной бастет не грозит неприятность. Хотя едва ли Линкар рискнет обидеть кошку — он знал, кем она была для Шиана. Один из немногих, кто помнил и знал.

Шиан подавил в себе желание признаться, что наконец нашел свою бывшую жену, и позволил провести себя к столу. Один из учеников расторопно поставил перед ним и Линкаром кружки с элем. Шиан проводил взглядом худосочного светловолосого подростка, с такими же, как у Линкара, светло-зелеными глазами, и перевел взгляд на приятеля:

— Сын?

— Да. Я вновь женился пятнадцать лет назад. И вот, боги миловали на четвертой сотне лет и подарили мне сына. Будет у меня наследник и продолжатель, — Линкар довольно улыбнулся, слизывая пену от эля с усов. — А ты как, не нашел еще?

Шиан едва не вздрогнул:

— Не нашел? — повторил он медленно. 'Он спрашивает про бастет?'

— Ту, рядом с которой можешь успокоиться.

— Я и не искал. Такой женщины не существует.

Потому что та единственная, с которой он мог себя представить — приносила в его жизнь не покой, а лишь хаос.

Тогда, вернувшись из обители демонов и потеряв бастет, он был сломлен и раздавлен, с трудом справляясь с проснувшейся в нем демонской яростью. Как раненный зверь, он кидался в бой: с демонами, двусущными, другими магами. Не ища победы, но желая лишь смерти — врагов или своей собственной. Тогда для немортери не было разницы. И лишь узнав, что Элайза жива, увидев в е глазах отвращение и жалость, он пришел в себя.