Юг! История последней экспедиции Шеклтона 1914-1917 годов
Шрифт:
Изначально предполагалось, что зимой на мыс Крозье (северная оконечность острова Росса) с базы будет ходить отряд из трёх человек, чтобы добывать яйца императорских пингвинов. Корабль зашёл на мыс Крозье сгрузить часть провизии и возвести небольшую хижину из фибро-бетонных панелей для использования этой партией. Корабль подошёл к мысу в полдень 9 января и с него спустили лодку со Стенхаусом, Коупом, Джойсом, Ниннисом, Маугером и Айткеном для поиска места высадки. «Мы направились в сторону Барьера»- написал Стенхаус, «и нашли вход, ведущий в большую бухту к востоку от него. Мы безуспешно попробовали подняться на крутой припай под скалами, а затем проследовали в изголовье бухты. Пройдя вдоль отвесно возвышающегося льда, мы повернули к ледяным утёсам и уткнулись в тупик, в конце которого находился грот. В гроте и на снежном карнизе сидели несколько пингвинов Адели. Великолепные зелёные и голубые оттенки льда делали картину настолько нереальной, словно постановочной. Возвращаясь вдоль края бухты, мы поймали и убили одного пингвина, другой заставил нас повозиться, он прыгнул
«Как только мы оставили корабль, с юга пришёл туман, и когда мы вернулись обратно ко входу в бухту, корабль был едва различим. Мы нашли подъём на припай, Джойсу и мне удалось с помощью рубки ступеней взобраться на засыпанную обломками скал кромку между утёсами и льдом, которая, как мы думали, сможет вывести в окрестности гнездовья императорских пингвинов. Я отправил на корабль шлюпку передать капитану сообщение о нашей неудаче найти место для установки хижины, а затем вместе с Джойсом пошёл вдоль узкой полоски земли между скалами и льдом на юг в надежде найти пингвиний грачовник. Мы прошли около мили вдоль подножия скал по холмистым тропам, иногда осторожно спускаясь вниз по промоинам, а затем по камням из обломков скал, упавших с отвесно возвышающихся над нами утёсов, но не увидели никаких признаков гнездовья или другого места, где оно могло бы быть. Близко к скалам и отделённый от них проходом, по которому мы шли, ледник в своём движении к морю имел разрывы и признаки сжатия. Увидев впереди поворот, который, как мы думали, возможно выведет нас к лучшей точке обзора, мы прошли вперёд и были вознаграждены зрелищем, которое Джойс признал величайшим из тех, что когда-либо видел. Барьер упирался в скалы, и оттуда, откуда мы смотрели на него, казалось, что айсберги попадали в огромную пещеру и лежали там дикими нагроможденьями. Глядя вниз на эту удивительную картину, я понял, насколько мы малы на фоне бесконечности природы.»
«Нас не могли долго ждать и, как бы не хотелось идти дальше, пришлось возвращаться назад. Я провалился в небольшую трещину, без последствий. Вернувшись назад, откуда отправили лодку, мы увидели, что она ещё не вернулась, и поэтому сели под навесом и закурили, наслаждаясь чувством одиночества. Вскоре из тумана появилась лодка, и её экипаж рассказал нам свежие новости. После того, как мы покинули судно, капитан попробовал подвести его поближе к барьеру, но, к сожалению, двигатели не смогли дать реверс, когда потребовалось сдать назад, и корабль врезался в край Барьера. Барьер здесь примерно двадцать футов высотой и утлегарь судна принял на себя основной удар. Когда я вернулся, Томпсон был занят починкой сломанной стрелы и снастей. К счастью, серьёзных повреждений удалось избежать, но для Антарктики начало было плохим. На мысе Крозье нет места, откуда было бы возможно выгрузить хижину и припасы, поэтому построить здесь хижину мы должны зимой, что будет означать много дополнительных санных переходов от зимовья. Плохое начало, хороший финиш! Джойс и я полезли наверх в воронье гнездо, но не увидели с него открытых участков в Барьере к востоку, по которым судно могло бы пройти дальше на юг.»
Макинтош направился в пролив Мак-Мёрдо. Тяжёлый паковый лёд задержал корабль на три дня и только 16 января он дошёл до мыса Эванс, где сгрузили десять тонн угля и девяносто восемь упаковок топлива. В течение следующих дней капитан Макинтош отвёл «Аврору» южнее, и 24 января она находилась примерно в девяти милях от Хат-Пойнт. Там он пришвартовал корабль ко льду и приступил к организации санных походов. Это было его решение сразу начать закладывать склады и оставить вместо себя командовать «Авророй» первого офицера Льюита Стенхауса, предоставив последнему право выбора места для основной базы и береговой партии.
Первой целью был мыс Хат-Пойнт, на котором находилась хижина, возведённая экспедицией Дискавери в 1902 году. Передовая партия, состоявшая из Джойса (старшего), Джека и Гейза с собаками и полностью загруженными санями покинула корабль 24 января, Макинтош с Уайлдом и Смитом вышли на следующий день, а группа поддержки, состоящая из Коупа (старшего), Стивенса, Нинниса, Хейворда, Гука, и Ричардса вышла 30 января. У первых двух партий были собачьи упряжки. Третья партия взяла трактор, который не оказал хорошей помощи, на которую я так рассчитывал. В течение последующих недель всем партиям досталось изрядно. Люди, только что сошедшие с корабля, находились не в лучшей форме, то же самое относилось и к собакам. Было плохо, что их заставили работать сразу же по прибытии в Антарктику. Они пребывали в плохом состоянии и не были обучены для работы в команде. Закономерным результатом этого стала потеря многих собак, которая серьёзным образом сказалась в следующем сезоне. Записи капитана Макинтоша о санных походах первых месяцев 1915 года достаточно полны. Они не позволяют проследить в деталях за состоянием других партий, но хотя люди и столкнулись со многими трудностями и опасностями, но шли по хорошо известным маршрутам, которые знакомы большинству читателей истории предыдущих экспедиций.
Капитан Макинтош и его партия оставила «Аврору» вечером 25 января. С ними были девять собак и одни тяжело нагруженные сани, стартовали быстро под аккомпанемент аплодисментов товарищей. Собакам так не терпелось поработать после затянувшегося заключения на борту корабля, что они припустились вперёд на всей возможной скоростью и нужен был хоть один человек, который бы сидел на санях и умерял их темп. Макинтош надеялся достичь Хат-Пойнт ночью, но удача отвернулась от него. После того, как он прошёл около пяти миль, разразилась непогода
Макинтош вышел из Хат-Пойнт 28 января. Он взял некоторое количество дополнительных припасов и упоминает, что сани теперь весили около 1200 фунтов. Это был тяжёлый груз, но собаки тянули его хорошо, и он думал, что они справятся. Он столкнулся с трудностями почти сразу же после спуска по склону от мыса на морской лёд, сани вязли в мягком снегу, партии пришлось уменьшить вес саней и переносить грузы до тех пор, пока они не достигли более лучшей поверхности. Появилась проблема с собаками, которые тянули сани абы как, общее пройденное в тот день расстояние составило около четырёх миль. Погода стояла тёплой, снег раскис. Макинтош решил, что будет лучше идти по ночам. Начавшийся снег задержал партию на весь следующий день и они не покидали лагерь почти до полуночи. «Поверхность была отвратительно мягкой,» писал Макинтош. «Мы впрягались в сани и вместе с собаками прилагали неимоверные усилия, пытаясь сдвинуть их с места. Мы ещё не ушли далеко, когда намертво застряли в глубоком снегу. Мы пробовали и так и этак, но так и не смогли продолжить движение. Неохотно мы разгрузились и начали утомительное челночинье. Работа, несмотря на облегчённые сани, оказалась ужасной для нас и собак. Мы надрывались четыре часа, а затем поставили лагерь, чтобы дождаться вечера, когда солнце не будет столь яростным, а поверхность, быть может, станет лучше. Я должен сказать, что чувствую себя несколько подавленным, так как мы не продвигаемся настолько хорошо, насколько я рассчитывал, мы не находим это дело столь лёгким, как можно подумать, читая книги.»
Днём обе партии встретились. Джойс был также вынужден поочерёдно перетаскивать свой груз, все трудились усердно, но продвигались медленно. Они достигли края Барьера ночью 30 января и поднялись по пологому склону на его поверхность, поднимающуюся на высоту около тридцати футов над уровнем морского льда. Собаки проявляли признаки утомления, и когда Макинтош стал лагерем в 6.30 утра 31 января, он оценил пройденное за двенадцать с половиной часов расстояние в две с половиной мили. Мужчины убили тюленя на краю морского льда и положили мясо на гурий для использования в будущем. Одну собаку, отказавшуюся тянуть сани, оставили с хорошей порцией мяса, и Макинтош надеялся, что животное проследует за ними. То, с чем столкнулась партия в последующие дни, могут наглядно проиллюстрировать некоторые выдержки из дневника Макинтоша.
«Воскресенье, 31 января. Вышли в 3 дня. Поверхность слишком ужасна, что бы её описать. Мы зачастую проваливаемся в снег по колени, собаки, выбираясь из него, задыхаются и прилагают огромные усилия. Я думаю, что мягкий снег, должно быть вызван феноменально тёплым летом без сильного ветра. Прошли около 1000 ярдов. Я заметил справа по курсу несколько шестов. Мы пошли туда и обнаружили промежуточный лагерь капитана Скотта. Мы выгрузили там весь груз и вернулись с пустыми санями за второй частью. Нам потребовалось четыре часа на эту короткую дистанцию. Это раздражает. После того, как притащили вторую часть груза, пообедали. Мы порылись вокруг шестов, пока шёл снег, и на глубине около трёх футов наткнулись сначала на мешок овса, а ниже на две упаковки собачьих галет, одну с полным недельным рационом, другую с тюленьим мясом. Хорошая находка. В сорока шагах поодаль мы нашли фанерную крышку, торчащую из-под снега. Смит поскрёб вокруг неё ледорубом и вскоре обнаружил трактор капитана Скотта. Он был в том же состоянии, в каком его бросили, бензобак частично заполнен и, видимо, испорчен. Мы обозначили это место шестом. Снег перестал идти, пошли челночить. Мы преодолели всего полмили, всё также утопая в глубоком снегу, а затем вернулись обратно за второй частью груза. Всё ещё видим гурий, возведённый на краю барьера и чёрное пятно, которое принимаем за собаку.»
«1 февраля. Встали в 7.30 вечера и, поев, свернули лагерь. Прочелночили две с половиной мили. Санный метрометр во время этого перехода остановился. Возможно, поэтому он не показывает общее пройденное расстояние. Навскидку мы покрыли семь с половиной миль, чтобы перенести груз всего на две с половиной мили. После обеда решили, так как поверхность становилась всё лучше, попробовать идти с полным грузом. Это была изнурительная работа. Уайлд командовал упряжкой, в то время как Смит и я тянули лямки. Огромная проблема сдвинуть сани после многих вынужденных остановок. Нам удалось покрыть милю. Это даже лучше, чем челночить. Затем разбили лагерь, собаки полностью вымотаны, бедняги.»