Шрифт:
В октябре 1931 года, когда маленький Юлик Ляндрис (будущий писатель Юлиан Семёнок) только родился в Москве, в далёкой Америки 32-летний Эрнест Хемингуэй уже успел стать автором трёх сборников - "Три истории и десять поэм" (1923), "В наше время" (1925) и "Мужчины без женщин" (1927), а также трёх романов - "Вешние воды" (1926), "И восходит солнце" ("Фиеста", 1926) и "Прощай, оружие!" (1929). В 1954 году, когда Юлиану было уже 23 года и он преподавал в МГУ (а также, одновременно, учился там же на историческом факультете), 55-летний Хемингуэй стал лауреатом Нобелевской премии по литературе.
С творчеством американского писателя Юлиан Семёнов познакомился летом 1954 года, когда отдыхал вместе с веселой институтской
Как и для большинства молодых писателей-шестидесятников, Хемингуэй стал для Юлиана Семёнова кумиром и, уже будучи журналистом, Семёнов мечтал встретиться с всемирной знаменитостью. Однако, как назло, командировок в США все не было. И тогда молодой журналист попросил своего приятеля Генриха Боровика, часто бывавшего в Америке, подписать у Хэмингуэя книгу. Боровику удалось выполнить просьбу Семёнова. "Как зовут Вашего друга?" - спросил Хэмингуэй. "Мы зовем его Юлик, а вообще-то он - Юлиан", - ответил Боровик. И Хэм написал на титульном листе книги "Зеленые холмы Африки" своим широким, щедрым почерком: "Моему другу - Юлиану Семенову. Эрнест Хемингуэй".
Именно так поясняет Ольга Семёнова, - младшая дочь писателя, наличие в их домашнем архиве книги с автографом Хэмингуэя, с которым её отцу так и не удалось встретиться. Когда Юлиан Семёнов всё-таки приехал в США, его кумира уже не было в живых, но писатель сумел подружиться с Мэри Хэмингуэй - вдовой знаменитости. Молодого россиянина и старенькую американку объединила любовь и уважение к ушедшему в мир иной. Мэри Хемингуэй по достоинству оценила человеческие и литературные качества Семёнова, не скупилась на похвалы и мечтала снять фильм, в котором он бы сыграл Хемингуэя, - уж очень неожиданный гость был похож на её мужа! Свои дружеские отношений Мэри и Юлиан поддерживали в переписке. 19 августа 1968 года она написала такое письмо:
"Кетчум, Идахо, США
Мэри Хемингуэй
Дорогой, замечательный Юлиан Семенов - ты ангел, потому что написал мне письмо в "высоком стиле", и я благодарю тебя за него и за твои героические занятия - восхитительную охоту - рыбалку. Но здесь, в моем доме в горах Идахо (6 тысяч футов - 2 тысячи метров), я не могу найти никого, кто читал бы по-русски. Мне придется ждать до следующей недели, когда я вернусь в Нью-Йорк и смогу позвонить Генри Боровику. Меня окрыляет надежда увидеть твою большую и восхитительную страну, даже если "я не говорю по-русски". Но, Юлиан, я не знаю, позволят ли мне организаторы "Тура природы" пойти с тобой на охоту. Программа тура очень насыщена и если я оторвусь от них, то смогу ли снова их найти? Может быть, после этого путешествия я смогу снова приехать и охотиться с тобой? Недавно я стреляла по глиняным целям - получилось неплохо. Здешние места потрясающи: огромные горы и косяки форели в реках - Эрнест любил охотиться на диких голубей и уток в водопадах, и мой дом удобен. Ты должен приехать в следующем году и провести сентябрь и октябрь со мной и охотниками, бродя по окрестностям. Спасибо тебе еще раз за письмо. Надеюсь встретить тебя если не в Ленинграде, то, по крайней мере, в Москве. Может, ты сможешь присоединиться
Всего тебе самого хорошего.
Мэри Хемингуэй".
Вскоре миниатюрная седая женщина, действительно, приехала в гости в Москву и отправилась с Юлианом Семёновым на Волгу поохотиться на уток. Из воспоминаний младшей дочери Юлиана Семёнова можно узнать о том, что американская гостья и её отец, разведя костер, сидели в лесу, грели руки у огня, и Мэри рассказывала о Хэме. О том, как с ним было непросто жить; как нужно было чувствовать, когда посидеть рядом, а когда оставить одного; как "не замечать" его минутных увлечений и не устраивать бабских сцен и быть другом; как непросто быть женой художника... И как немногим жёнам Бог дает великое умение прощать и принимать любимого человека таким, каков он есть.
В 1976-ом году Юлиан Семёнов отправился по хемингуэевским местам на Кубу. Там его встретили очень душевно, развлекали, показывали местные достопримечательности, а главное, познакомили со старым рыбаком Грегорио - капитаном шхуны "Пилар", принадлежащей Хэмингуэю, на которой они часто рыбачили. Образ старого рыбака в хэмингуэевском "Старике и море" списан именно с Грегорио. Старый рыбак, за два дня общения с советским писателем, многое рассказал, как хозяин шхуны не терпел ложь, старался делать добро, дисциплинированно работал, хулиганил с молоденькими американскими туристками... Грегорио и Юлиан Семёнов поймали на рыбалке огромную рыбу-пилу, такую, как в своё время ловил и сам Хэмингуэй. После возвращения на Родину Семёнов написал "Грегорио - друг Эрнесто" - один из лучших своих рассказов.
Не только Мэри Хэмингуэй, но и многие из тех, кто близко знал Юлиана Семёнова, отмечали его удивительную схожесть с Хэмингуэем. Причём, не только внешне, но и, как говорится, "по жизни"... Оба носили бороды и были схожи не только лицом, но и фигурой - коренастые, с широкими спинами, богатырскими плечами и крепкими икрами. В юности Хемингуэй активно занимался боксом и футболом. Через годы он вспоминал: " Бокс научил меня никогда не оставаться лежать, всегда быть готовым вновь атаковать... быстро и жёстко, подобно быку". Юлиан Семёнов тоже в молодости занимался боксом и, при необходимости, мог тоже быстро и жёстко атаковать, причём даже в зрелые годы. В документальном фильме "Юлиан Семёнов. Воспоминания дочери", Василий Ливанов поведал, как он познакомился со своим будущим другом:
"Это было в 1959 году. Мы возвращались из какой-то молодёжной вечеринки по пустой рассветной Москве и увидели драку. Какой-то парень, стоя спиной к стене, отражал бешенное нападение ещё четверых парней... Мы, увидев такое неравенство сил, бросились, с соответствующим уличным текстом, ему на помощь. В результате, нападавшие бежали, а мы остались с нашим новым знакомым... Он нас поблагодарил, оторвал от пачки "Примы" крышечку и написал телефон и имя "Юлиан".
В документальном фильме "Тайны Юлиана Семёнова" Андрей Кончаловский вспоминает: "Я помню, как возле гостиниц" "Москва", около метро, шёл снег, и какое-то "чмо" там сделало какие-то замечания Юлику. Я не заметил, что случилось. Но я увидел подошвы делающего замечание на уровне своего лица. Он был боксёром. Беспредельщик!.. В принципе он тогда ничего не боялся...".
В том же фильме "крутизну" Семёнова подтверждает и Валентин Гафт: "Когда мы снимались в Сухуми, и какие-то люди стали отпускать какие-то шуточки по поводу одной из девушек, снимавшейся в эпизоде. И кто-то уже стал чуть ли не приближаться к ней. Юлик достал револьвер... И сказал:" Если сейчас кто-нибудь сделает шаг - я стрельну. Никто шага не сделал. Он как бабахнул пару раз, и все разбежались. Но если бы видели его лицо!..".
Кстати о лице Семёнова. В СМИ и Интернете можно встретить утверждение, что Юлиан Семёнов, зная схожесть своего лица с лицом Хэмингуэя, якобы специально отрастил бороду, с целью ещё большего увеличения этой схожести. Однако такое утверждение ошибочно. Из воспоминаний Василия Ливанова можно узнать, что "хэмингуэевскую" бороду писатель отпустил после одного казуса, произошедшего с ним в магазине.