Юлианна, или Игра в «Дочки-мачехи»
Шрифт:
— Эй, парень, не спи! Так и замерзнуть недолго!
— Кончай мне сниться, обормот противный и голый! — пробормотала Александра, не размыкая глаз.
— Э, да это ж девчонка! — воскликнул Павел Иванович и еще сильнее затряс ее за плечо. — Просыпайся сейчас же, глупая, замерзнешь!
Пришлось Александре проснуться совсем.
— Ну что вы меня трясете? Чего вам от меня надо?
— Мне от тебя ровным счетом ничего не надо, а спать на улице я тебе не позволю. Ты что, пьяненькая?
— С чего это вы взяли?
— Ну,
— А вы голый в метель по улицам ходите — это что, по-вашему, очень понятно?
— Так у меня пробежка!
— А у меня — прогулка!
— Так, ясно. А ну вставай и давай прогуливаться вместе в сторону твоего дома! Ты где живешь-то?
— В данный момент — здесь.
— Я тебя серьезно спрашиваю: адрес у тебя какой, куда тебя проводить?
Не отвечая ему, Александра сдвинула рукав куртки и край варежки, чтобы взглянуть на часы.
— У тебя что, адрес на часах записан?
— Да нет. Просто я смотрю, можно ли мне уже домой идти или еще рано.
Павел Иванович не особенно удивился — мало ли какие бывают семейные обстоятельства.
— Ну так что? Можно тебе уже идти домой?
— Можно. Если не слишком торопиться.
— Ладно, давай не спеша поторапливаться! — И Павел Иванович стал натягивать на себя свитер и куртку.
— А вы чего одеваетесь? Вы же голый бегаете!
— Бегаю. Но если не бежать — замерзну. Мы же вместе пойдем.
— Это еще зачем — вместе? — подозрительно спросила Александра.
— Провожать тебя пойду. Вставай давай!
— Нечего меня провожать, я и так дойду…
— Ты давно на нашем острове живешь?
— Да не живу я тут. Я случайно на острове вашем оказалась. А в чем дело?
— Дело в том, что по этому острову молодым девушкам ночью гулять не положено.
— Так еще не ночь!
— Для тебя — ночь! Несовершеннолетним не рекомендуется гулять по улицам после двадцати одного часа.
— Так это несовершеннолетним. А я сама учу несовершеннолетних. Я, между прочим, педагог.
— Да ну? Серьезно?
— Серьезней некуда, — вздохнула Александра. — Позвольте представиться: безработный и бездомный преподаватель русского языка и литературы при дипломе с отличием Александра Николаевна Берсенева.
Павел Иванович удивленно присвистнул. «Так все-таки она — бомж! Молодой и образованный бомж. Вот какая жизнь в стране настала!» — сокрушенно подумал он, а вслух сказал:
— Давай, рассказывай!
— Чего рассказывать? — не поняла Александра, притоптывая на месте изрядно промерзшими ногами.
— Как ты дошла до жизни такой, вот чего! Пошли, ноги на ходу разойдутся и согреются. И по дороге ты мне расскажешь, как это ты вдруг оказалась «безработным и бездомным преподавателем русского языка и литературы при дипломе с отличием».
Александра разок-другой глянула на него исподлобья черными глазищами и вдруг решила, что дядечка этот совсем не опасен, а как раз наоборот: если вот такому все про себя рассказать, то он непременно посоветует что-нибудь основательное и разумное. Такой уж вид был у Павла Ивановича.
Ну и Ангел Александрос о том же ей на ушко нашептывал.
Когда они дошли до метро, Александра уже почти все ему и рассказала. Тут бы им и расстаться, но упрямый Павел Иванович захотел поехать вместе с нею на метро и проводить ее до самого тетушкиного дома, поскольку тот находился в еще более опасном, чем Крестовский остров, месте, а именно — на Сенной площади. Так он и проводил Александру до самого дома на углу Екатерининского канала и Сенной, дал ей номер своего мобильного телефона и ее телефон домашний спросил, тетушкин то есть, и обещал позвонить, если вдруг узнает что-нибудь о подходящей работе для молодого педагога-филолога. Александра не очень-то надеялась на его обещания. А с другой стороны, у нее что, было еще на кого надеяться? В общем, записала она телефон Павла Ивановича и свой номер ему тоже продиктовала.
Очень довольные Ангелы Хранители тоже попрощались и разлетелись. Они-то были уверены в том, что Павел Иванович обязательно Александре поможет! Ангелы, они такие — прозорливые.
На другой день за завтраком Жанна вдруг задумчиво сказала:
— Знаешь, Митя, у всех приличных девочек в возрасте Юлианн есть гувернантки.
Сестры насторожились, а Дмитрий Сергеевич очень удивился.
— Зачем им гувернантка? Тебе что, надоело за ними присматривать?
— Да нет, что ты! Но все же… Ты часто в командировки летаешь, ну и я хотела бы иногда вместе с тобой путешествовать. Не оставлять же их одних в наше отсутствие? Сестрицы тут же подхватили мысль.
— А что, пап, у нашей Гули уже есть гувернантка! — сказала Юлька.
— Можно нашу Екатерину Ивановну из домоправительниц в гувернантки перевести, она ведь бывший директор школы, — предложила Аннушка.
— Ну нет! — заявила Жанна. — Без Екатерины Ивановны все хозяйство в доме пойдет наперекосяк. Да и гувернантка должна быть молодая, современная, чтобы девочкам с нею не скучно было. Можно подать объявление в нашу островную газету и выбрать подходящую кандидатуру.
— Соглашайся, Митенька! Ничего худого из этой затеи для наших девочек не будет! — шепнул Дмитрию Сергеевичу Ангел Димитриус.
И Дмитрий Сергеевич послушался своего, как он думал, внутреннего голоса.
— Неплохая мысль. Акопчик, напиши, пожалуйста, текст объявления и отправь в газету. «Требуется молодая и образованная гувернантка к двум девочкам двенадцати лет».
— Надо бы указать, что желательно с педагогическим образованием, — сказал Павел Иванович.
— И со знанием иностранных языков, — предложил Акоп Спартакович.
— С веселым характером и спортивную! — крикнула Юлька.
— И обязательно православную, — тихо добавила Аннушка.