Юлий Цезарь

Благовещенский Глеб

8. Помпею в его намерении тянуть военные действия много содействовала местность страны, состоящей из горных возвышений и весьма удобной к устройству укрепленных лагерей. Трудно вести наступательную войну во всей дальней Испании, где плодородие почвы и обилие воды везде дает средства к обороне. Притом вследствие частых набегов диких народов все важнейшие пункты, как бы они ни были отдалены от городов, обнесены укреплениями и снабжены башнями. Притом строения здесь, как и в Африке, покрыты цементом, а не черепицей; они очень высоки, и в них устроены каланчи, с которых далеко видно. Притом большая часть городов этой провинции укреплены самой местностью, то есть своим положением на горах и притом так превосходно, что самый подступ к ним и нападение становятся крайне затруднительны. Таким образом находя свою защиту в местоположении, города Испании не могут быть легкой добычей неприятеля, что доказала и теперешняя война. Помпей, как мы выше сказали, расположился лагерем между городами Атегуем и Укубисом, в виду их обоих, а в четырех милях от занятой им позиции находился удивительно укрепленный

природой холм, известный под названием Постумиевых лагерей; его по этой самой причине Цезарь обнес укреплениями и занял отрядом войска.

9. Помпей, позиция которого, находившаяся довольно в большом расстоянии от лагеря Цезарева, была защищена гористой местностью, надеялся без труда овладеть вышеупомянутым постом Цезаря, отделенным от него рекой, которому подать помощь при таких обстоятельствах было весьма затруднительно. В этом убеждении, в третью стражу ночи, Помпей выступил из лагеря и произвел атаку на укрепление Цезарево, надеясь таким образом помочь осажденным. Видя приближение неприятелей, находившийся в укреплении наш гарнизон, встретил их громкими кликами и градом стрел, переранившим у них много людей. Таким образом осаждающие оказывали упорное сопротивление. Когда известие об этом пришло в главный лагерь Цезаря, то он двинулся на помощь своим с тремя легионами. Узнав о приближении Цезаря, неприятель и ужасе обратился в бегство, потеряв много убитыми, а еще больше взятыми в плен, да и которым удалось уйти, то и те побросали оружие; восемьдесят щитов поднято на месте сражения.

10. На следующий день утром рано прибыл из Италии Аргуеций с конницей. Он с собой принес пять Сагунтинских знамен, отбитых им у жителей этого города. Да мы забыли еще упомянуть, что Аспренат привел еще прежде Цезарю на помощь конницу из Италии. В ту же ночь Помпей, предав огню свой лагерь, отправился к Кордубе. Царь Индо, пришедший на помощь Цезарю с своей конницей, преследуя горячо неприятеля, был захвачен воинами его туземных легионов и убит.

11. На другой день конница наша далеко преследовала по направлению к Кордубе тех, которые везли разного рода припасы в лагерь Помпея, и захватили 50 человек с лошадьми, которых и привели в лагерь. В тот же день перебежал к ним в лагерь К. Марций, служивший в войске Помпея военным трибуном. Около третьей стражи ночи произошел у стен города упорный бой. Осажденные метали в нас огнем и испробовали тут все средства, какие только существуют для бросания огня. Вслед за тем всадник Римский, К. Фунданий перебежал к нам в лагерь из стана неприятельского.

12. На другой день наши всадники захватили в плен двух неприятельских воинов из легиона туземцев; эти воины показали, будто они рабы; но их узнали воины, которые служили под начальством Фабия и Педия и перебежали от Требония. Такая вина не могла быть прощена, и пленные убиты нашими воинами. В то же время попались в плен гонцы, посланные из Кордубы к Помпею, но ошибкой зашедшие в наш лагерь. Они отпущены обратно с отрубленными руками. Следуя своему обыкновению, осажденные и в эту ночь со второй ее стражи пустили в нас множество огненных снарядов и стрел, не переставая в течение долгого времени, и переранили у нас много народу. К концу ночи осажденные сделали вылазку к тому месту, где был расположен шестой легион, растянутый на большое пространство для производства работ, и завязали упорный бой. Впрочем, они отбиты, несмотря на то что выгоды местности были все на их стороне. Когда осажденные сделали вылазку, то наши воины встретили их храбро и, хотя производили нападение с возвышенного места, однако были с большим уроном оттеснены и возвратились в город.

13. На другой день Помпей начал вести траншею от своего лагеря к реке Сальсу. Тут случилось, что большая конная неприятельская партия, наткнувшись на наш небольшой пост, сбила его, причем мы потерпели урон три человека убитых. В тот же день А. Вальгий, сын сенатора (брат его остался в лагере Помпея), бросив все свое, сел на коня и бежал к нам. В руки воинов наших попался лазутчик из второго Помпеева легиона и убит ими. В то же время со стены брошена была к нам праща, с запиской: «Когда будет положен на стене щит, то это будет знаком, что можно взять город без труда». В этой надежде некоторые из наших воинов, надеясь без опасности приблизиться к стене и овладеть городом, на другой же день начали вести к стене подкопы, и большая часть первой стены рушилась. Несмотря на это жители города обошлись с ними, как с своими, и умоляли только выпустить из города к Помпею тяжеловооруженных воинов и начальников города, поставленных в нем Помпеем. Цезарь отвечал на это, что «он привык предписывать условия, а не принимать их». По возвращении послов в город, узнав ответ Цезаря, осажденные, выпустив в нас все метательные снаряды, какие у них были, начали упорный бой на всем протяжении стен, так что большая часть наших ждали непременно вылазки. Окружив город живой стеной воинов, мы с своей стороны несколько времени поддерживали упорный бой. Выстрелом из нашей баллисты сбита башня неприятельская с пятью находившимися на ней воинами и с мальчиком, которому поручено было наблюдать за действием нашей баллисты.

14. Немного спустя Помпей устроил укрепление по сию сторону Сальса, причем наши его не тревожили. Вследствие этого Помпей возгордился, пришедши к ложному убеждению, будто он в наших пределах устроил это укрепление. На следующий день Помпей продолжал свое наступательное движение. Тут многочисленные силы неприятельские напали на наш пост, состоявший из нескольких эскадронов конницы и отряда легкой пехоты, сбили его и, пользуясь своим перевесом численности, почти совершенно уничтожили. Это происходило в виду обоих лагерей. Возгордясь своим успехом, Помпеевы войска, преследуя наших, далеко зашли вперед. Когда же наши, собравшись с силами, остановились и встретили неприятеля грудью, то он, ограничившись военным кликом, которым он желал показать, что не уступает в мужестве нашим, не принял предложенного ему сражения.

15. У нашего войска в случае сражения с конницей было принято за правило: когда всадник, вступая в рукопашный бой с пехотинцем, спешивается, то он никак не может с ним сравняться, что доказало и нынешнее сражение. Когда легкая неприятельская пехота неожиданно ударила на нашу конницу, то она большей частью спешилась. Таким образом, произошел упорный бой, в котором всадники сражались пеши, а пехотинцы сражались как всадники. Побоище окончилось не прежде, как у самого вала неприятельского. В этом сражении пало у неприятеля 123 человека, остальные возвратились в лагерь, многие перераненные, а еще больше потеряв оружие. Наших пало трое, а ранено 12 человек наших и пять всадников. Остальную часть дня бой продолжался у стен города, как прежде. Осажденные, по обыкновению своему, осыпали нас огненными снарядами и стрелами. Потом они взялись за страшное и неслыханное злодейство. В виду нашем они начали убивать хозяев домов, где они находились, и бросать их со стены, как делается только у варварских народов, а о чем у нас подобного примера дотоле не сохранила память людей.

16. К вечеру этого дня прошел в город так, что мы его не видали, гонец из лагеря Помпеева с приказанием: в эту же ночь предать огню нашу террасу и башни и в третью стражу произвести вылазку. Осажденные, бросив в нас множество огней и стрел, сожгли большую часть нашей стены и отворили ворота города, обращенные к лагерю Помпея. Они произвели вылазку всеми силами, вынесли с собой фашины завалить рвы и крючья для растаскивания наших шалашей, сделанных из соломы для защиты воинов от зимних непогод. Они взяли с собой денег и дорогие платья, надеясь, пока наши будут заниматься грабежом, пробиться к войскам Помпея, которых он водил в боевом порядке по той стороне Сальса. Хотя наши не ожидали этой вылазки, но мужественно ее встретили, отбили нападение и с большим уроном втоптали осажденных в город, ограбив их и лишив оружия; иных захватили живьем и на другой день умертвили их. В то же время один перебежчик из города принес известие, что Юний, находившийся там для ведения минных работ, видя, что началось избиение жителей города, воскликнул: «Что вы делаете за страшное и неслыханное злодейство и преступление? Чем эти несчастные заслужили его? Разве тем, что вас впустили в дома свои к своим домашним очагам. За гостеприимство вы воздали гнусным злодейством». Много Юний говорил в этом же роде, и ему удалось усовестить своих и остановить избиение граждан.

17. Вследствие этого, на другой день явились к нам послами из города Туллий и Катон Лузитанец. Первый сказал Цезарю: «О, если бы боги бессмертные судили мне лучше быть воином твоим, чем Кнея Помпея и мужество мое показать скорее в твоем счастье, чем в его несчастии! Его роковая слава кончалась тем, что мы, граждане Римские, будучи лишены защиты, в таких гибельных обстоятельствах, стали, можно сказать, на одну доску с его врагами. Чуждые успехов отечества, мы только перенесли его несчастия. Мы выдержали нападение стольких легионов, днем и ночью на укреплениях не боялись ни ударов мечей, ни града стрел. Теперь, побежденные твоим мужеством, а Помпеем брошенные на произвол судьбы, прибегаем к твоему милосердию, ища в нем одном себе спасения». Цезарь на это отвечал: «Могу ли я согражданам моим, сознающим свою вину, отказать в том, в чем я никогда не отказывал иноплеменникам?»

18. Когда послы возвратились к городу и подошли уже к его воротам, то Тиб. Туллий не последовал за К. Антонием. Тот уже было вошел в ворота, но, не видя Туллия, воротился за ним и схватил его за руку. Тиберий Туллий тогда выхватил из-за пазухи кинжал и нанес Антонию рану в руку. Таким образом ему и его товарищу Катону Лузитанцу удалось уйти обратно к Цезарю. В то же время перебежал к нам знаменосец первого легиона. Между прочим он показал, что в день сражения конницы из людей, находившихся под его знаменем, пало тридцать пять человек; в лагерь же Помпея не только не велено было распространять это известие, но запрещено говорить и об убыли одного человека. Один невольник, владелец которого находился в лагере Цезаря, оставив жену и сына в городе, зарезал своего господина и ушел в лагерь к Помпею тайно от наших караулов. Он прислал оттуда записку на праще, в которой сообщил сведение о мерах, какие принимаются в городе для его обороны. Таким образом передав письма, те, которые обыкновенно бросали к нам записки на пращах, возвратились в город. Немного спустя два Лузитанца родные братья перешли к нам. Они рассказывали, что Помпей в собрании воинов сказал: «Вследствие того, что городу невозможно подать помощи, он намерен ночью из виду неприятеля скрыться и удалиться к морскому берегу». На это ему один воин отвечал: «Не лучше ли идти прямо сразиться с врагом, чем показать себя беглецами?» За такой ответ этого воина тут же умертвили. В то же время захвачены гонцы Помпея, отправленные им в город. Цезарь письма, найденные у гонцов, приказал показать жителям города, а тому из них, кто желает остаться в живых, приказал поджечь деревянную городскую башню. Тому, кто решился бы на этот подвиг, Цезарь обещал все, чего он только ни пожелает. Покушение зажечь эту башню сопряжено было с большой опасностью. И действительно, тот, кто хотел ее зажечь, как только приблизился к ней, был с нее убит. В ту же ночь один перебежчик сообщил нам известие, что Помпей и Лабиен с большим негодованием узнали о случившемся в городе избиении граждан.