Юлий Цезарь
Шрифт:
Однако если мир был еще возможен, то последний удобный случай восстановить его ускользнул от Цезаря. Он тщетно ждал несколько дней возвращения Магия, [615] напрасно посылал также Тита Каниния Ребила в Брундизии для переговоров с интимным другом Помпея — Скрибонием Либоном. Ответ гласил, что Помпей не может вести переговоры о мире в отсутствие консулов. [616] Посылка Магия была хитростью, способом выиграть время. [617] Помпей хотел войны, войны решительной и великой. Если бы он, не отомстив за себя, согласился заключить мир после сдачи Корфиния, то Италия смотрела бы на него, как на побежденного Цезарем. Жестокость этой гражданской войны, бесконечное зло, которое она несла за собой, — все с этих пор перестало беспокоить совесть этого человека, опьяненного своим величием и руководимого только грубым эгоизмом. Необычайное везение, которое сопутствовало ему до сих пор, теперь влекло его к гибели. Цезарь не мог воспрепятствовать 17 марта отъезду Помпея со всем флотом. [618] Таким образом, маленькая ссора между двумя партиями разрослась до громадных масштабов: начиналась настоящая междоусобная война.
615
Именно так, по моему мнению, следует понимать Caes. (В. С, I, 26).
616
Caesar, В. С, I, 26.
617
Schmidt, В. W. С, 152.
618
Cicero, ., IX, 15А, 1.
ИСПАНСКАЯ ВОЙНА
Цезарь оставался в Брундизии только один день и немедленно двинулся в Рим, в страшном раздражении объявив своим друзьям, что так как Помпей и большинство сената желают смертельной войны, то будут иметь ее теперь же, и что он немедленно отправляется напасть на испанскую армию. [619] Курион и Целий, видевшие его до тех пор столь миролюбивым, не могли прийти в себя от изумления, слыша, что он говорит таким образом. [620] Но Цезарь имел слишком много поводов быть озабоченным и взбешенным. Важность событий двух последних месяцев была так велика, что вся Италия была потрясена; созданное ими положение было столь неопределенно, необычно и непредвиденно, что Цезарь, несмотря на блестящие успехи своего оружия, не мог оставаться спокойным. Высшим классам, привыкшим уже давно смотреть на республику как на распадающееся государство, события внушали самые мрачные предчувствия. Все видели, что сенат, магистратуры, все монументальное и почтенное здание старой республики за два месяца пало под ударами нескольких легионов. Маленькая и сильная армия Цезаря во мгновение ока разнесла на куски законное правительство, смела его остатки с лица Италии и осталась ее госпожой. Рим еще не видывал такой внезапной и страшной катастрофы, и ее масштабы устрашили Цезаря. Он отдавал себе отчет в том, что находился в опасном положении мятежника, который своими первыми блестящими победами над законным правительством мобилизует последнее на более сильное противодействие; он понимал, что после унижения, позорного бегства, которому он не мог воспрепятствовать, Помпей и сенат никогда не согласятся вернуться в Италию, не раздавив его. Никакая человеческая сила не могла с этих пор остановить рокового течения междоусобной войны, в которой его противники, несмотря на свои первые неудачи, располагали силами, значительно превосходящими силы Цезаря. Они владели почти всей империей, морем, большой испанской армией. Они отправились набирать другую, еще более грозную армию на Восток. А у него было только четырнадцать легионов, немного денег, никакого флота и главная забота — надзор за едва усмиренной Галлией. Если бы он вызвал для междоусобной войны легионы из Галлии, то не привело ли бы это к новому всеобщему восстанию? Его противники сильно рассчитывали на это.
619
Cicero, ., IX, 15, .
620
Cicero, ., , 4, 8; , 9, , 1. Эти свидетельства Куриона и Целия, видевших тогда Цезаря каждый день, очень важны и дают представление о его настроении после отъезда Помпея. Несомненно, что они правдивы: Целий, когда писал Цицерону, не имел никакого повода ложно приписывать Цезарю жестокие слова, а Курион, старавшийся привлечь Цицерона к партии своего генерала, скорее преувеличил бы его сдержанность, чем вспыльчивость. Эти искренние дружеские сообщения очень ценны психологически. Впрочем, нет противоречия между этой жестокостью Цезаря и его первоначальной миролюбивостью: положение до такой степени изменилось и стало таким опасным, что он мог быть вне себя.
Цезарь быстро понял, что единственная надежда на спасение заключается для него в молниеносности действий. Более спокойное размышление укрепило в нем мысль, возникшую сразу же после бегства Помпея: следовало напасть на страшные силы своих противников, пока они были еще рассеяны, начав с уничтожения угрожавшей Галлии испанской армии, на которую друзья Помпея возлагали большие надежды. Распространился даже слух, что Помпей сам примет над ней командование, чтобы с ее помощью снова завоевать Италию. [621] С обычной энергией Цезарь составил очень детальный план действий и начал приводить его в исполнение, рассылая во все стороны послов и приказы и проявляя таким образом свою волю в сотне различных мест. Он поместил гарнизоны в главных центрах Южной Италии. [622] Приказал всем приморским городам Италии послать определенное число кораблей в Брундизий, строить еще новые и поручил Гортензию и Долабелле заботиться обо всем этом. [623] Без замедления отдал распоряжение овладеть наиболее близкими к Италии житницами и поручил Кв. Валерию с одним легионом отправиться в Сардинию, Куриону с двумя легионами занять Сицилию и потом перейти в Африку, [624] а Долабелле — идти в Иллирию. [625] Он рассчитывал немедленно по прибытии в Рим созвать нескольких сенаторов и оставшихся в городе магистратов, т. е. реставрировать подобие правительства, которое могло бы называть себя законным. Это было крайне необходимо и для него самого и для Италии. Положение Италии без должностных лиц после бегства Помпея было очень затруднительным; [626] если Цезарь мог за два месяца сокрушить своей армией республиканское правительство, то он не мог ни заместить его этой же армией, которая была нужна ему для войны, ни предоставить Италию самой себе без всякого правительства. Кроме того, ощущая нехватку силы, он был весьма заинтересован в одобрении законной властью всего, что он сделал или готовился сделать. Особенно ему нужно было добиться утверждения властью переноса войны в Испанию и получения в казначействе денег, в которых он нуждался.
621
Cicero, F., XVI, 12, 4; ., VII, 26, 1; VIII, 2, 3; VIII, 3, 7.
622
Caesar, В. С, I, 32; App., В. С, , 40; Cicero, ., IX, 15, 1.
623
Caesar, В. С, I, 30; App., В. С, II, 41.
624
Caesar, В. С, I, 30; Dio, XLI, 18; App., В. С, II, 40–41. Последний ошибается, говоря, что в Иллирию был послан Азиний Поллион.
625
Орозий (VI, 15, 8) и Дион (XII, 40), мне кажется, доказывают, вопреки словам Аппиана (В. С, II, 41), что в Иллирию был послан Долабелла, а не Гай Антоний. Последний, по-видимому, был направлен на помощь Долабелле своим братом Марком.
626
См.: Cicero, ., VII, 13, ., 1; VII, 9, 3.
Этот план, подобно всем творениям Цезаря, был смел и велик; но какие громадные физические и моральные усилия должны были затратить он сам, его друзья и солдаты, чтобы привести его в исполнение! Экономические, военные и политические трудности были неизмеримы. Особенно должно было заботить Цезаря общественное мнение, находившееся еще в оцепенении и крайнем замешательстве. Оно, правда, немного изменилось в его пользу вследствие последних событий. По пути многие города, оказывавшие в прошлом году блестящий прием Помпею, устраивали теперь празднества в честь Цезаря. [627] Многие сенаторы, которых Помпей заставил уйти из Рима, готовились вернуться туда вместе с завоевателем. [628] Масса лиц была склонна теперь оправдывать Цезаря и обвинять Помпея, признавая, что Цезарь вовсе не был провокатором, что он дал доказательство своей умеренности и миролюбивых намерений. Часто даже нравилось преувеличивать его заслуги, его счастье и его могущество; говорить, что он мог бы, если бы захотел, привести из Галлии бесчисленную армию и что он владел неизмеримыми сокровищами. [629] Но, в сущности, Италии не было дела ни до Цезаря, ни до Помпея, ни до всех других вождей в этой борьбе, которая внушала ей столь же глубокую скуку, сколь и недоверие, раздражение и отвращение. Прием, оказываемый Цезарю италийскими городами, хотя и дружественный, разительно отличался от того приема, который они оказывали сорок лет тому назад его дяде, возвращавшемуся из Африки. Италия слишком изменилась за эти сорок лет. Сыновья и внуки знати, собственников, несчастных крестьян, которые, сами того не зная, полстолетия тому назад приносились в жертву ради будущего Италии, владели теперь фермами, обрабатываемыми землями, рабами и домами в городах. Они сделались деятельными купцами, жадными ростовщиками, политиками, которые, ловко маневрируя среди различных партий, приобретали репутацию и становились зажиточными. Одни были адвокатами и юрисконсультами у своих знатных друзей; другие — мелкими собственниками, чьи хорошо одетые дети отправлялись в сопровождении рабов в школу, посещаемую детьми лучших фамилий. Все эти люди создавали эгоистическое общественное мнение, требовательное и противоречивое. Оно совершенно не считалось с трагичностью положения, созданного событиями, и, испытывая сильный страх перед междоусобной войной, воображало, что мир был очень легким делом, зависевшим исключительно от воли Цезаря и Помпея. Никто не хотел признать, что Цезарь теперь принужден сражаться. Слабый поворот к нему отчасти обусловливался надеждой, что он положит конец враждебным действиям. [630] В сущности, общественное мнение, и благоприятное и враждебное, создавало ему лишь очень серьезные затруднения своими наивными, глупыми и противоречивыми домогательствами.
627
Cicero, ., VIII, 16, 1–2.
628
Cicero, ., VIII, 1, 3; VIII, 11, 7; VIII, 16, 1; IX, 1, 2; IX, 8, 1.
629
Cicero, ., IX, 13, 4; , 8, 6.
630
Dio, XLI, 16; App., В. С, II, 41.
Цезарю помог осознать эти затруднения разговор с Цицероном. Проезжая через Формии и желая в этот критический момент укрепить дружбу с наиболее влиятельным современным писателем, Цезарь посетил его, вероятно, утром 28 марта. [631] Но этот разговор, который месяцем ранее мог бы стать событием во всемирной истории, теперь был только заурядным ее фактом. Цезарь выказал свою любезность и учтиво приглашал Цицерона приехать в Рим, чтобы вести там переговоры о мире. Когда Цицерон спросил у него, будет ли он свободен поступить так, как ему покажется лучше, Цезарь дал утвердительный ответ, прибавив, что он никогда не смог бы предъявлять условия человеку, подобному ему. Цицерон сказал тогда, что хочет воспротивиться в сенате экспедициям Цезаря в Испанию и Грецию, которые, по слухам, тот думает предпринять. Цезарь был вынужден ответить, что такие протесты будут бесполезны, потому что он поставлен обстоятельствами перед необходимостью без промедления начать эту войну. «Я знаю это, — возразил Цицерон, — но я не мог бы говорить иначе». Холодная и банальная беседа продолжалась еще некоторое время. После разных вопросов Цезарь наконец выразил надежду, что Цицерон еще подумает. Цицерон, конечно, обещал это, и Цезарь продолжал свой путь в Рим. [632] Свита Цезаря произвела на раздраженного этим разговором Цицерона самое дурное впечатление. Он видел там только молодых негодяев, несостоятельных должников или преступников, одним словом — банду авантюристов, и после этого свидания окончательно решил уехать. Этот человек и эта банда, конечно, желали гибели Помпея, конфискации имущества богачей и грабежа государства. Нет, он не пойдет на заседание сената; напротив, он последует за своим другом в Грецию. [633]
631
Cicero, ., IX, 18, 1. См.: Schmidt, В. W. С, 161.
632
Cicero, ., IX, 18, 1.
633
Ibid., 18, 2.
29 марта 48 года [634] Цезарь прибыл в Рим, откуда он уехал проконсулом девять лет назад. Как было далеко то время! Сколько перемен произошло за эти годы, полные такими событиями! Как изменился и украсился сам город! Но Цезарь не имел времени удивляться всему этому. Он спешил уехать в Испанию и наложить свою руку на оставленное Помпеем казначейство. Антоний и Квинт Кассий созвали вне померия оставшихся в Риме сенаторов. Цезарь притворился, что находится перед законно собранным сенатом, и произнес миролюбивую речь, оправдывая свои действия, утверждая, что он не прибегнет к насилию и позволит всем желающим свободно уйти к Помпею. Он предложил отправить в Грецию послов для переговоров о мире; потом подобную же речь он произнес перед народом, отдал приказание о раздаче хлеба и обещал каждому триста сестерциев. [635] Но эти заявления лишь вновь разбудили в недовольном и противоречивом общественном мнении прежние подозрения относительно намерений Цезаря. Указывали, то предложение вести переговоры о мире не может считаться серьезным, если Цезарь не приостановит своих военных приготовлений до получения ответа. [636] Тщетно искали послов, никто не хотел ехать: такое действие возымели угрозы Помпея. [637]
634
Groebe, App. ad Drumann, G. R. I2, 402.
635
Caesar, В. С, I, 32; Dio, XLI, 15–16; App., В. С, II, 41; Plut., Caes., 35.
636
Cicero, ., , 1, 3; см.: Schmidt, В. W. С, 166.
637
Caesar, В. С, I, 33; Plut, Caes., 35.
Все же в первых числах апреля Цезарь и сенат, казалось, согласно работали над реорганизацией правительства с помощью оставшихся в Риме магистратов. Оказалось, что в Риме оставался претор этого года Марк Эмилий Лепид, сын консула, умершего во время революции 78 года, зять Сервилии и друг детства Цезаря. По причине его родства с Сервилией и своей старой дружбы Цезарь мог доверять ему, и он заставил сенат возложить на Лепида обязанности консула. [638] Антоний, конечно, также по декрету сената был поставлен во главе войск, остававшихся в Италии. Другой сенатский декрет утверждал назначение Кв. Валерия в Сардинию, Куриона — в Сицилию и Африку, Марка Лициния Красса — в Трансальпийскую Галлию и Долабеллы — в Иллирию. [639] Но когда Цезарь, побуждаемый необходимостью к действиям, горячо взялся за дело и потребовал согласия сената на то, чтобы воспользоваться фондами казначейства, разгорелась борьба. Даже без его объяснения все понимали, что цель этого — испанская война. Неизвестно, дал сенат свое согласие или отказал в нем. [640] Но мысль, что общественные средства будут употреблены одним из соперников для продолжения беззаконной и бедственной войны, до такой степени возмутила общественное мнение, что народный трибун Луций Цецилий Метелл, надеясь на свою неприкосновенность, решился воспрепятствовать кузнецам и солдатам, посланным Цезарем, чтобы разбить двери в подземелье храма Сатурна, где лежали деньги и ключи от которого увезли с собой консулы. Тогда Цезарь потерял терпение: он лично явился к казначейству во главе своих солдат и пригрозил трибуну смертью, если тот немедленно не удалится. [641]
638
App., В. С, II, 41, ошибочно приписывает это Цезарю. Конституция давала преторам власть замещать отсутствующих консулов.
639
Ibid. Мне кажется вероятным, что все эти решения были утверждены сенатом. Zumpt (S. R., 203) предполагает противное.
640
При отсутствии документов можно предполагать то или другое. См.: Dio, XII, 17
641
Dio, XII, 17; App., В. С, II, 41; Plut., Caes., 35 (см.: Caesar, В. С, I, 33), обращают внимание на выражения, которые он употребляет, чтобы скрыть такой важный поступок.
К счастью для Цезаря, трибун не был намерен умереть, защищая закон и свое священное право, и Цезарь смог овладеть 15 000 фунтов золота и 35000 фунтов серебра в слитках, а также 40 миллионами сестерциев в разменной монете, [642] не пролив крови неприкосновенного должностного лица. Но общественное мнение всех классов было глубоко оскорблено этим насилием, совершенным над самым популярным и священным из всех магистратов. Не было ли это первым признаком новой тирании, подобной тирании Суллы? И глава народной партии еще осмеливался утверждать, что он взялся за оружие в защиту прав трибунов? Конфискации и грабежи скоро покажут, чем был он на самом деле! Цезарь до такой степени был смущен этим недовольством, что решил уехать, не получив законного согласия на ведение войны; он даже отказался от мысли произнести большую речь к народу, которую уже приготовил. [643] Чтобы успокоить простой народ и показать ему, что он не желает быть новым Суллой, он заставил Антония предложить комициям упразднить тот чудовищный закон Суллы, который еще формально существовал, хотя и был почти забыт, и лишал прав на государственные должности потомков проскрибированных лиц. [644] Через 6 или 7 дней после своего возвращения в Рим, вероятно 6 апреля, [645] Цезарь покинул его в сопровождении немногих друзей. [646]
642
Таковы цифры Плиния (., ., XXXIII, 17), Орозий (VI, 15, 5) дает менее вероятные цифры.
643
Мы имеем достоверное свидетельство Куриона о том, что Цезарь был очень смущен негодованием простого народа на его угрозы трибуну. Cicero (., , 4, 8); см. также: Cicero, ., , 8, 6.
644
Dio (XLI, 18), Плутарх, Caes. (37), однако, относят эту реформу ко времени его возвращения из Испании.
645
Cicero, ., , 8, 6; см.: Groebe, App. ad Drumann, G. R., I2, c. 402.
646
Из шести легионов, бывших у Цезаря под Корфинием (В. С, I, 25), три, конечно, вновь набранных, были посланы гарнизонами в Брундизий, Тарент и Синонт (Cicero, ., IX, 15, 1), один был дан Кв. Валерию и два Куриону (Caesar, В. С, I, 30). Война в Испании и осада Массалии, следовательно, осуществлялись восемью легионами, остававшимися в Галлии.
Недолгое пребывание в Риме было для Цезаря действительно скорее вредным, чем полезным. За эти несколько дней он потерял в общественном мнении все то, что приобрел за четыре предшествующих месяца. Многие беспристрастные люди, на которых произвело сильное впечатление проявленное им в январе и феврале миролюбие, теперь снова перешли на сторону Помпея. Искренность слов Цезаря о мире стала сомнительной для свидетели его насилия над трибуном и деяний банды сопровождавших его авантюристов. [647] Ему было невозможно поддерживать дальнейшую иллюзию: с такими товарищами он или должен был потерпеть полное поражение, или, если бы ему удалось победить, прежний друг Катилины не преминул бы оправдать надежды самых падших представителей Рима. Цезарю обязательно был необходим в Испании крупный успех. Помпей имел два легиона в Лузитании под начальством легата Марка Петрея; в ближней Испании у него было три легиона под командой легата Луция Афрания и два в дальней Испании, во главе которых был Варрон. Всего там было семь легионов, слишком привыкших, может быть, к партизанской войне в горах против варваров, [648] но все же легионов, уже имевших боевой опыт под командованием верных и опытных генералов. Помпей послал им приказ вести оборонительную войну, чтобы, угрожая перейти Пиренеи, удержать в Галлии часть армии Цезаря или заставить ее совершить рискованное вторжение в Испанию. Три генерала действительно действовали координированно в организации обороны. Варрон должен был остаться в дальней Испании с двумя легионами, чтобы держать там в покорности самые варварские и еще не полностью покоренные племена. [649] Афраний и Петрей, соединив свои пять легионов, должны были двинуться вперед до Илерды (совр. Лерида), укрепленного и выгодно расположенного города у границы Пиренеев, с тем чтобы ожидать там неприятеля, если он осмелится вторгнуться. Помпей в то же самое время убедил знать Массалии не принимать сторону Цезаря. Без дружбы с Массалией — Помпей понял это еще во время войны с Серторием — было трудно содержать армию в Испании, где население было бы, конечно, враждебно Цезарю, [650] потому что слишком хорошо помнило победителя Сертория, тогда как Цезарь был ему совершенно неизвестен. [651] Если испанские легионы не оказали того сопротивления, на которое надеялись наивные стратеги Рима, они тем не менее вместе с Массалией были серьезным препятствием на пути Цезаря.
647
См. очень важное письмо Цицерона (., X, 8), особенно 6 и 7.
648
Cesar, В. С, I, 44.
649
Таков был, по-видимому, по словам Цезаря (В. С, I, 38), истинный мотив, по которому Варрон остался в дальней Испании, а вовсе не по другой причине, как утверждает Цезарь (В. С, II, 17). Его рассказ, в котором чувствуется злоба и даже злословие, не может быть правдивым и, должно быть, был написан в момент крайнего раздражения Варроном, ибо противоречит не только рассказу самого Цезаря (В. С, I, 38), но и характеру Варрона, правда, сдержанному и холодному, но достойному и честному.
650
Эту кампанию можно понять, лишь уяснив, что военные операции в Испании и осада Массалии были тесно связаны друг с другом. Это очень хорошо понимал Цицерон; однако это упускают из виду многие современные историки (см.: Cicero, ., . 12, 6).
651
Caesar, В. С, I, 61.