Юлий Цезарь
Шрифт:
Цезарь же был вынужден вернуться в район Самаробривы. Именно в это время он принял решение остаться на зиму в Галлии, поскольку в стране было неспокойно. В главную квартиру Цезаря все время поступали сведения о каких–то сборищах галлов, о волнениях среди них. В этой ситуации он решает созвать съезд галльских вождей, на котором ему пришлось действовать на основе старой, как мир, политики кнута и пряника, или, по его собственному признанию, кое–кого запугивать, а кое–кого ублажать и успокаивать.
Однако и эта политика не была полностью успешной: началось брожение среди сенонов, могущественного галльского племени, которое изгнало и чуть не убило своего царя, ставленника Цезаря. В общем в этой сложной и напряженной обстановке ни одно галльское племя, за исключением, быть может, лишь эдуев и ремов, не могло считаться надежным. Надо отдать честь трезвости и непредубежденности оценок самого Цезаря: он считал подобное положение вполне естественным и объяснял его тяготами римского владычества.
Тем временем Индутиомар готовился к новой кампании. Он всячески стремился привлечь на свою сторону германцев из–за Рейна, однако это ему не удалось. Зато многие галльские племена охотно откликнулись на его призыв. — Индутиомар созывает вооруженный съезд. По галльским представлениям такой съезд равносилен началу военных действий: на него обязаны собраться все взрослые мужчины в полном вооружении, причем, по обычаю, кто является последним, того на глазах у всех подвергают мучительной казни. На этом съезде Цингеторикс, зять Индутиомара, бывший сторонником Цезаря и находившийся в его свите, провозглашается врагом; его имущество конфисковано. Индутиомар сообщил, что через страну ремов он намерен направиться на соединение с сенонами, а по дороге штурмовать и разгромить лагерь Лабиена.
Последний спокойно ожидал врага. Его позиции были прекрасно укреплены как самой природой, так и долговременной работой. Кроме того, Лабиену удалось собрать в лагере большой отряд конницы, которую ему поставили соседние племена. Галлы, подступив к лагерю, стали вести себя вызывающе и вместе с тем недостаточно осторожно. Индутиомар почти ежедневно разъезжал со своей конницей около лагеря, а его всадники метали копья через вал, вызывая римлян на бой. Выждав несколько дней и не отвечая на провокации неприятеля, Лабиен улучил такой момент, когда галльский отряд во главе со своим вождем врассыпную и без всякого порядка начал удаляться от лагеря. Тогда по его сигналу из обоих лагерных ворот вылетела конница и ринулась в погоню за галлами. Был дан строгий приказ: прежде всего настичь и поразить Индутиомара. За его голову Лабиен назначил крупную награду. Так и произошло: Индутиомар был убит при попытке переправиться через реку и его голова доставлена в лагерь. Возвращаясь, всадники нагоняли и рубили всех, кого только могли. Галлы понесли большие потери. При известии об этом сражении эбуроны и нервии распустили свои войска, и в стране наступило на некоторое время успокоение.
Однако Цезарь на этот счет не обманывался. Поэтому он решил произвести новый набор войск, что и было поручено трем его легатам. Именно в это время он обратился к Помпею, который, как уже упоминалось, в «интересах государства, а также по дружбе» предоставил ему один легион, набранный еще в 55 г. Цезарь возместил и ту потерю в людях, которая образовалась в результате поражения Титурия. Вместо 15 когорт, разгромленных в этом бою, он приобрел 30 новых — его армия состояла теперь из 10 полных легионов. Всему этому Цезарь придавал большое значение: быстротой пополнения была наглядно продемонстрирована мощь римского государства, подчеркнуты его неограниченные возможности.
Новая кампания, т. е. кампания 53 г., была открыта еще до окончания зимы. По существу она носила характер превентивных действий. Прежде всего это была карательная экспедиция против нервиев. С четырьмя легионами Цезарь неожиданно вторгся в их страну. На сей раз нервии не смогли оказать сколько–нибудь серьезного сопротивления, и войску Цезаря досталась огромная добыча как пленными, так и скотом. Несчастные нервии вынуждены были снова покориться римлянам и выдать заложников. Быстро завершив эту операцию. Цезарь отвел свое войско на зимние квартиры.
В начале весны Цезарь, по обыкновению, собрал общегалльский съезд. На него явились все, кроме сенонов, карнутов и треверов. Рассматривая их отсутствие как сигнал к отпадению и восстанию и вместе с тем желая показать, что он этого не потерпит, Цезарь перенес свою главную квартиру и продолжение съезда из Самаробривы в город парисиев Лютецию (Париж). Это галльское племя было соседями сенонов, но в восстании не участвовало.
Заявив на съезде о своем отношении к восставшим, Цезарь в тот же день выступил против сенонов. Главарь и инициатор движения Аккон пытался организовать сопротивление и приказал сельскому населению собраться под защиту городов. Однако, прежде чем это распоряжение могло быть исполнено, выяснилось, что римляне уже поблизости. Тогда сеноны по необходимости отказались от прежних намерений и направили к Цезарю посольство с просьбой о помиловании. Ходатаями за них были эдуи, под покровительством которых они состояли. Сюда же направили своих послов и карнуты, которым оказывали покровительство ремы. Цезарь, имея в виду более серьезные военные действия, охотно пошел навстречу послам и их заступникам и, потребовав, как обычно, внушительное число заложников, отложил следствие о причинах восстания и расправу с его организаторами на более позднее время.
Замирив таким образом эту часть (т. е. северо–восток) Галлии, Цезарь все внимание сосредоточил на главной задаче — войне с треверами и Амбиориксом. Борьба с последним имела для него особое, даже личное значение. Он был связан клятвенным обещанием. Дело в том, что, когда он узнал о поражении 15 когорт, о гибели Титурия и Котты, он демонстративно перестал стричь волосы и стал отращивать бороду до тех пор, пока не отомстит врагам. Но поскольку соседями и союзниками эбуронов было племя менапиев, которые, кстати, никогда не направляли к Цезарю послов с просьбой о мире, то он решил начать с вторжения в их область. Двинувшись на неприятеля тремя колоннами, он разорил страну, предал огню селения, захватил много пленных и большое количество скота. Менапии изъявили покорность и выслали заложников. Предупредив их, что они не должны предоставлять приюта Амбиориксу и не принимать его послов. Цезарь после этого выступил против треверов. Однако здесь его упредил Лабиен.
Треверы под влиянием агитации родственников погибшего Индутиомара решили снова напасть на Лабиена и собрали довольно крупные силы. Они уже подступали к его лагерю, как вдруг им стало известно, что Лабиен получил от Цезаря подкрепление (в составе двух легионов). Узнав об этом, треверы остановились, разбили лагерь и стали тоже ожидать подкреплений. К ним должны были подойти вспомогательные отряды германцев.
Тогда Лабиен решил сам проявить инициативу. С двадцатью пятью когортами и большим отрядом конницы он вышел навстречу неприятелю и примерно в одной миле от их расположения, на высоком, обрывистом берегу реки, разбил и укрепил свой лагерь. Так как в течение нескольких дней ни та, ни другая сторона не изъявляли желания форсировать реку, то Лабиен решил применить хитрость.
На военном совете он открыто заявил о своем намерении сняться с лагеря, поскольку ему нет никакого смысла ожидать подхода германцев. Как и рассчитывал Лабиен, это заявление через кого–то из галльских всадников, находившихся в его войсках, в тот же день стало известно врагам. Военным трибунам и старшим центурионам он дал распоряжение сниматься с лагеря ночью и как можно с большим шумом, чтобы внушить противнику мысль о панике, чуть ли не о бегстве римлян. Только узкому кругу командиров он открыл свой истинный план и намерения.