Юлий Цезарь
Шрифт:
4 января 46 г., в день прибытия транспорта, произошло неожиданное столкновение с противником, которое могло окончиться трагически для Цезаря. Взяв с собой 30 когорт пехотинцев, 400 всадников и 150 лучников, он отправился добывать хлеб для войска. Когда с этими довольно незначительными силами он отошел от лагеря уже на большое расстояние, конные разведчики вдруг донесли ему о приближении неприятеля. Это был сильный отряд кавалерии и легковооруженной пехоты под командованием Лабиена. Произошло упорное сражение. В какой–то момент боя конница Лабиена, используя свое численное превосходство, сумела окружить солдат Цезаря, которым пришлось сбиться в тесное каре.
Проведя удачный маневр. Цезарь прорвал своими флангами кольцо окружения и, отрезав одну часть от другой, обратил неприятеля в бегство. Однако, не увлекаясь преследованием и боясь засады, он решил отступить в лагерь. Но в этот момент неожиданно появился новый большой отряд отборных нумидийских всадников и пехоты под началом Марка Петрея. Бой разгорелся снова и длился до захода солнца, видимо, с крайним напряжением. Уже под покровом темноты солдатам Цезаря удалось отступить к своему лагерю.
Процезариански настроенный автор «Африканской войны», как предполагают, один из штабных офицеров Цезаря, изображает это сражение как некую второстепенную стычку. Кроме того, он ни словом не упоминает о панике, возникшей среди новобранцев Цезаря, особенно после появления Петрея с его войском. Гораздо решительнее об этом пишет Аппиан, считая, что Лабиен и Петрей одержали полную победу над Цезарем, обратив его солдат в бегство. Во время преследования цезарианцев раненая лошадь сбросила Лабиена; тогда Петрей сам подал знак прекратить преследование, сказав: «Не будем отнимать победы у нашего полководца Сципиона». Аппиан рассказывает и о том, что во время паники Цезарь лично пытался остановить бегущих, а одного из знаменосцев, схватив за плечи, повернул обратно со словами: «Вот где враги!»
Как бы то ни было, но при этом столкновении с противником повторилась в меньших масштабах та же ситуация, что впервые возникла под Диррахием: как тогда Помпей по своей инициативе прекратил сражение и не довершил победы, так теперь поступил помпеянец Петрей. В принципе оба раза враги Цезаря имели возможность полностью его разгромить и уничтожить, пока он еще недостаточно прочно обосновался на новом для него театре войны и находился явно в невыгодном положении, но оба раза эта возможность была упущена.
Малочисленность прибывшего подкрепления, неудачное сражение, наконец, общая ситуация в Африке — все это свидетельствовало о внушающем тревогу несоответствии между силами Цезаря и масштабами стоящих перед ним задач. Но не сумели пока объединиться и его враги. Правда, Сципиону, который, оставив в Утике большой гарнизон, выступил с восемью легионами и тремя тысячами всадников, удалось подойти к Лабиену и Петрею. Примерно в трех милях от расположения Цезаря они разбили общий лагерь. Сюда же должен был подойти с большими силами конницы и пехоты царь Юба.
Если бы это произошло, положение Цезаря стало бы критическим. Но когда Юба подходил к назначенному месту встречи, ему стало известно, что мавретанский царь Бокх в союзе с бывшим катилииарием, командиром крупного отряда добровольцев Публием Ситтием вторгся в пределы его страны, захватил несколько городов, в том числе и главный город Нумидии — Цирту. Тогда Юба, решив, что, пожалуй, лучше позаботиться о себе и своем царстве, чем идти на риск быть изгнанным из него ради желания помочь другим, повернул обратно и даже вскоре отозвал вспомогательные войска, отправленные им ранее Сципиону. Таким образом, объединения сил противника пока не произошло.
Цезарю же не оставалось ничего другого, как форсировать присылку новых подкреплений, и он отдает грозные приказы и распоряжения, как можно скорее переправить ему войска из Сицилии, предупреждая, что он не собирается делать никаких скидок на зиму или плохую погоду. Провинция Африка, сообщает он, погибает, и враги разоряют ее вконец; если не прийти ей сейчас на помощь, то во всей стране не останется ничего, кроме голой земли, не уцелеет ни одной кровли, под которой можно было бы укрыться.
Военные действия тем не менее на какое–то время затихли, противники ограничивались взаимными демонстрациями и мелкими стычками. Примерно в середине января прибыл второй транспорт; силы Цезаря были дополнены двумя легионами (13–й и 14–й легионы) ветеранов, 800 всадниками и 1000 стрелков и пращников. Почти одновременно с этим претор Саллюстий, захватив на острове Керкина (Малый Сирт) большие запасы хлеба, отправил его на грузовых судах в лагерь Цезаря под Руспиной.
Получив подкрепления и обеспечив себя на некоторое время продовольствием. Цезарь, к удивлению своих противников, неожиданно снялся с лагеря и двинулся по направлению к городу Узита (к югу от Руспины). Еще на марше произошло довольно крупное кавалерийское сражение, в котором была разбита и обращена в бегство вражеская конница (ею командовал Лабиен). Попытка Цезаря вызвать Сципиона на решающую встречу в районе Узиты, однако, успеха не имела: Сципион предпочитал пока оборонительную тактику и проявлял крайнюю осторожность.
Он неоднократно обращался к Юбе с требованием помощи. Несколько уладив дела в собственном царстве, Юба наконец откликнулся на призыв и появился перед лагерем Сципиона, приведя с собой три легиона пехоты, 30 слонов и большое количество всадников и легковооруженных. Снова произошло несколько крупных кавалерийских стычек, причем, как правило, цезарева конница брала верх, но решающего сражения противник по–прежнему избегал.
Тем временем к Цезарю прибыли из Сицилии еще два легиона ветеранов — 9 и и 10–й. Несколько раз возникала такая ситуация, что противники выводили свои войска из лагерей, строили их в боевом порядке друг перед другом и, прождав несколько часов, расходились. Тогда Цезарь, который считал теперь свои силы уже достаточными и для которого затягивание военных действий становилось явно невыгодным, решается на довольно радикальное изменение тактического плана военных действий.
Не задерживая отныне легионы долгое время на одном и том же месте, перебрасывая их под предлогом добывания провианта от одного пункта к другому, он наконец находит то, что искал, и располагается лагерем у прибрежного города Тапса. В тот же день он начинает обносить город осадными укреплениями. Такая явная демонстрация и стремление захватить этот важный и хорошо укрепленный город, кстати говоря уже блокированный флотом Цезаря с моря, имели смысл прежде всего как дерзкий вызов противнику, вызов, на который уже невозможно было не реагировать.