Юлька
Шрифт:
– Да и как бы они там находились? Они же букв на клавиатуре тоже не видят… Глупо было даже надеяться, сокрушалась девушка.
– Выходит, нет у меня даже маленькой возможности с кем-то познакомиться, пока я такая. Что же делать?
Думала Юля недолго. Решение пришло будто бы само собой. Несколько лет назад они с мамой, Анной Алексеевной,
В отдельном корпусе санатория было отстроено хирургическое отделение. Туда удалось заглянуть буквально одним глазком – они с мамой случайно заблудились в день приезда.
Незнакомый врач в круглых очках тогда сильно накричал на Юлькину маму – в этом отделении было запрещено появляться посторонним. Но затем пригласил их обоих в свой кабинет, и долго говорил о том, что девочку «надо бы к нему в отделение и как можно скорее». Куда и зачем это, Юля тогда не поняла, но доктор ей не понравился, показался очень злым и строгим.
Уже потом, когда они наконец нашли дорогу в свой корпус, мама рассказала Юльке, что этого врача зовут Владимир Михайлович – он строгий, но очень талантливый, и равных ему в лечении таких больных, как она, сейчас просто нет.
Теперь, Юльке вдруг показалось, что только он смог бы ей помочь. Она помнила, когда-то в детстве ее пытались лечить, заковывали в какие-то жесткие сапоги, в которых нужно было спать, оборачивали чем-то горячим, делали массажи… Все это было настолько больно и мучительно, что маленькая Юля каждый раз плакала. В конце концов, Анна Алексеевна постепенно отказалась от всех процедур, поняв, что ничего, кроме боли – они дочери не приносят.
Этот врач тоже мучить будет – это точно, но она же уже не маленькая, выдержит? А вдруг он ее вылечит? Это тогда она плакала, а сейчас – точно сможет сдержаться. Ради себя же самой.
Убедить в этом маму оказалось сложно. Она долго пыталась заставить Юльку отказаться от принятого решения, говорила, что сейчас будет гораздо больнее и тяжелее, чем в детстве. В конце концов, спустя несколько недель бесконечных споров, Анна Алексеевна записалась на приём к тому самому врачу.
Домой она вернулась расстроенная и озадаченная.
– «Юля, меня он не возьмет к себе точно. Ты там будешь совершенно одна. Если будешь. Тебя он тоже может не взять – у него лечатся далеко не все, кому бы этого хотелось. Он проводит всего две операции в неделю, и в больных сейчас практически не нуждается. Ты должна быть готова к тому, что он может не согласиться».
На следующий день Юля с мамой с самого утра сидели в ожидании приема у двери кабинета Владимира Михайловича. Анна Алексеевна не знала, что в голове Юльки от безысходности вертелись страшные мысли.
– «Если он мне не поможет, я точно умру. Точно. Мне просто незачем будет жить».
Дверь кабинета открылась, и тот самый строгий голос из детства – произнес:
– «Входите!»…
Глава 3. Страшно? Самую чуточку...
– --
Кое-как проковыляв с помощью Анны Алексеевны в кабинет доктора, Юлька посмотрела на него и замерла в ожидании. Наверное, он сейчас будет что-то спрашивать? А что ему ответить? А если он сейчас скажет - уходите? Или попросит кучу денег за лечение? Где их брать?
Я должна его убедить - мне очень нужна его помощь!
Вопреки Юлькиным опасениям, убеждать никого не пришлось. Доктор оказался крайне немногословен. Едва увидев девушку, он произнес: "Моя пациентка. В понедельник жду с вещами. Одну."
Тут бы радоваться, но девушке внезапно стало страшно. От врача так и веяло холодом, и даже когда он улыбался, золотые зубы придавали его улыбке какой-то импозантный, и в то же время - холодный, зловещий вид. Ни дать, ни взять - Ганнибал Лектор местного пошиба. Такой сожрет вместе с косточками - и не поморщится.
Но, назад пути уже не было. Да его и не могло быть.
С понедельника для Юльки началась другая жизнь. Почти - самостоятельная, почти - взрослая.
В ожидании своей первой (и как выяснилось потом, далеко не последней) операции, она бродила по этажам и коридорам больницы, знакомилась с говорливыми медсестрами и врачами в масках, которых она сначала могла различать только по глазам.