Юмористические рассказы (сборник)
Шрифт:
Легкий весенний ветерок ласково налетал на нас, шевелил полы моего пальто, шевелил сухие прошлогодние листья у наших ног и переворачивал страницу книги моего зазевавшегося соседа.
Услышав шелест перевернутой страницы, сосед вновь опускал глаза на книгу и продолжал читать ее с благодушно-сонным видом.
Но, перевернув таким образом несколько страниц, ветерок превратился в ветер и, дунув на нас, свалил книгу с колен сидевшего около меня господина.
Господин скользнул равнодушным взглядом по валявшейся
– Послушайте… Эй! Слушайте… у вас упала книга, – сказал я, дергая его за рукав.
Он открыл глаза и задумчиво посмотрел на книгу.
– Да. Упала.
– Так надо бы ее поднять!
Он обернулся ко мне, и в его сонных глазах засветилась хитрость.
– Не стоит вставать из-за этого… И вы сидите… Кто-нибудь другой поднимет.
– Да почему же? – удивился я.
В этот момент из-за поворота показалась женщина в платке, с корзинкой в руках. Поравнявшись с нами, она увидела книгу, инстинктивно наклонилась и сказала, поднимая ее:
– Книжечка, господа, упала!
После чего положила ее на скамейку и, недоумевающе посмотрев на нас, пошла дальше.
Мой сосед открыл сонные глаза и подмигнул мне:
– Видите! Говорил я вам.
– Неужели вам было трудно самому поднять книгу?
– А вы думаете – легко!
Я разговорился с ним.
Около меня сидел Лентяй, такой чистокровный и уверенный в своей правоте Лентяй, каких мне до сих пор не приходилось видывать.
– В сущности говоря, – жаловался он мне, – на человека взвалена в жизни масса работы! Он должен пить, есть, одеваться, умываться, а если он религиозный, то и молиться Богу… Я уже не говорю о том обидном факте, что это даже не считается работой. Вы подумайте! Кроме всего этого, он еще должен работать! Миленькая планета, черти бы ее разодрали по экватору надвое!
– Как же вы живете? – спросил я.
– Какая же это жизнь, – простонал он. – Это мучение.
Наморщив брови, он, с явным желанием ошеломить меня, сказал:
– Представьте себе: вчера я должен был ехать к портному заказывать костюм!
Так как я остался равнодушным, то он продолжал:
– Да… заказывать костюм! Чтоб он лопнул по всем швам! Выбирать материю, подкладку, снимать мерку…
Я не выразил ему никакого сочувствия.
– Поднимите, говорит, руки! Снимите пиджак… Не горбитесь, вытяните ногу! А? Как это вам нравится…
– Жизнь ваша ужасна! – серьезно сказал я. – Отчего бы вам не покончить ее самоубийством?
Он откровенно сказал:
– Я уже думал об этом… Но понимаете, такая возня с этими дурацкими крюками, веревками… А тут еще эти письма писать… поздравительные, или как их там, что ли… Повозился, повозился, так и бросил.
Он поднял глаза к небу и сказал:
– Ах, черт возьми! Солнце уже заходит… Не можете ли вы сказать мне, который час?
– Мои стоят, – сказал я, взглянув
– Э, чтоб она пропала, эта преподлая планетишка! Крутится, крутится, а чего – и сама не знает.
– Часы можно проверить в магазине напротив сквера, – посоветовал я.
– Можно, – сказал он, ласково посмотрев на меня.
Я встал.
– Я пойду, посмотрю!
– Ах, мне так совестно затруднять вас! – воскликнул он, не вынимая рук из карманов. – Может быть, подождем прохожего, спросим у него.
Возвратившись, я нашел его в той же позе.
– Без двадцати семь.
– Что вы говорите! Чтоб это бабьё попалил небесный огонь!
– Какое бабьё?
– Да мне нужно сейчас в Александровский сад.
– Прекрасно! – сказал я. – Я тоже собираюсь туда. Отправимся вместе.
Лентяй не обрадовался, а умоляюще посмотрел на меня.
– Ради бога! Не могли ли бы вы оказать мне одну огромную услугу… Раз вы идете в Александровский сад, то это так кстати… А уж я вам потом чем-нибудь отплачу… Тоже схожу куда-нибудь… Или нет! Лучше подарю очень забавную вещицу: китайский портабак… А?
– Сделайте одолжение! – сконфузился я. – Я и так…
– Вот что… На третьей скамейке боковой аллеи будет сидеть барышня в сиреневой шляпе. Это – моя невеста. Я ее очень люблю, и мы назначили свидание друг другу…
– Так отчего же вам не пойти! – вскричал я, пораженный.
Он виновато улыбнулся.
– Я лучше здесь посижу. Знаете, придешь – расспросы разные, ласки… ухаживать за ней нужно, занимать разговором… Это страшно утомительно… чтоб они треснули, эти романы! А потом нужно провожать ее домой… Я уж лучше после когда-нибудь.
– Что же ей сказать? – угрюмо спросил я.
– Скажите, что я болен, что у меня температура… что доктора с ног сбились…
– А если она все-таки захочет видеть вас?
– Скажите, что у меня заразительная форма. Может быть, она испугается.
Пожав плечами, я протянул ему руку.
– До свиданья!
– Всего хорошего… Вот мой адрес… Очень буду рад, если зайдете! К невесте вы успеете как раз… теперь около семи часов.
Он вынул часы. Я воскликнул:
– Оказывается, у вас есть часы?!
– Да, – добродушно подтвердил он. – А что?
– Ничего… Прощайте!
Барышню я нашел в указанном месте. Подойдя, раскланялся и вежливо сказал:
– Я от вашего жениха. Он болен и прийти не может!
– Как болен!? Да я его видела сегодня утром…
– Но сейчас он в опасном положении… У него… гм… температура.
– Какая температура?
– Такая, знаете… высокая! Что-то градусов сорок. Должен вам сообщить тяжелую весть: он лежит!
– Да он всегда лежит! Как только дома, так и лежит.
– Он страшно убивался, что не может вас видеть. Поставил себе термометр и говорит мне…