Юность Екатерины Великой. «В золотой клетке»

Свидерская Маргарита Игоревна

Екатерина спустилась с кровати, зашла за ширму и сама быстро оделась. Труднее было справиться с длинными волосами, пришлось скрутить их, немного пригладив щеткой. Постояла перед зеркалом, не решаясь сделать последний шаг, после которого уже не будет пути назад. Закрыла глаза. Перекрестилась и вышла к Орлову.

– Государыня, поспешайте, – попросил Алексей Орлов, увидев, как Екатерина уже одетая и собранная вновь остановилась посреди комнаты и повернула к алькову.

«Неужто передумает?! Вот же беда на наши головы!»

Но Екатерина зашла в альков, миновала ширму и остановилась перед стоявшими иконами. Мягкий свет от лампады, одухотворенные лики святых, что строго глянули на нее, не успокоили, а еще больше растревожили, заставили заметаться сомнениями. Екатерина с огромным трудом успокоилась, опустилась на колени, перекрестилась, прошептала молитвы и застыла.

«Я должна дать ответ по сердцу своему, по желанию, по воле. Я заглянула в себя так глубоко, как никогда ранее, и меня не испугало увиденное. Сейчас, когда я говорю только сама с собою, нужны искренность и честность, ибо на кону моя жизнь, честь и свобода, настоящая, а не мнимая, что до сих пор была. Ныне у меня два пути: ждать ареста, бесславного развода, в лучшем случае изгнания, на который Петр не пойдет, либо заточения в казематы. Этот путь указывает мне трусость, с которою я близко не знакома, и мне она чужда. Смирение, которое мне прививали с детства, так и не прижилось, ибо натура у меня цельная и противоречивая, а душа без любви жить не может. Значит, путь в казематы или монашество мне вреден и смерти подобен…

Я имею сторонников, коих не свела, в чем выгоду заметную для себя имею. Милый друг Дашкова с Паниным и дворянами… Вельможи. Чего с них взять? Но революционным духом преобразования Российской империи проникнуты. А если это слова? Мысли. Прожекты, которым не суждено воплотиться в жизнь? Нет. Не на них я должна в мятеже опираться! Армия – вот истинная и грозная сила, способная возвести меня на трон Российской империи. Елизавета покойная на гвардию опиралась, а она дурой не была. Значит, только Орловым верить и с ними идти? Ох. Как же не хочется крови-то…

Господи, прости меня! Прости, что нет смирения в душе моей, что не хочу идти путем великомученицы, что власти хочу, что нетерпение проявляю! Не только о своей судьбе беспокоюсь, о любимой России пекусь, не о славе, а о деле!

Решено: либо плаха, либо царский венец!»