Юность на экране. Репрезентация молодых людей в кино и на телевидении
Шрифт:
Одна из неизменных проблем здесь – привычка рассматривать репрезентацию в бинарных терминах. Репрезентация чаще всего оценивается как политически «позитивная» или «негативная». В большинстве случаев получается своего рода идеологический лакмус: консервативные взгляды на гендер, расу или класс либо усиливаются, либо дестабилизируются и оспариваются (одно из двух). Параллельно ведется знакомый спор о том, является ли репрезентация точной: «искажения» и «стереотипы» необходимо заменить реалистичными образами. Однако требование политкорректности часто противоречит требованию точности: например, позитивные стереотипы могут служить полезным политическим целям, а точные образы (например, жизни обездоленных людей) могут быть легко истолкованы как негативные.
В популярной книге «Субкультура», опубликованной сорок
Проблема репрезентации, очевидно, поднимает вопрос о реализме. Отчасти это касается визуальной эстетики (например, операторской работы, мизансцены, выбора места действия), а отчасти – правдоподобия. В этой книге я не рассматриваю подробно ни одну из этих областей. Однако я постоянно возвращаюсь к вопросу, который занимает центральное место в репрезентации молодежи, – к вопросу о подлинности. Под этим я подразумеваю, что нам не только предлагается точный или, по крайней мере, узнаваемый образ жизни молодых людей – он каким-то образом «проговаривает» их повседневный опыт. Достичь аутентичности в этом смысле, как известно, нелегко; и риск неудачи – выглядеть «фальшиво» или «неискренне» – исключительно высок. Однако, как мы увидим, особенно в главах 6 и 7, императив подлинности не обязательно подразумевает документальность социального реализма.
Как я уже говорил, образы молодежи в мейнстримном кино и на телевидении в основном создаются для молодых людей, а не ими самими. Фильмы могут предлагать нам наслаждение гедонистическими выходками молодежи, но в то же время и предостерегающие истории, укрепляющие мораль «взрослых». Основной вопрос, таким образом, заключается в том, в какой степени в них представлены «молодежная» или «взрослая» перспективы, или и то и другое одновременно. Рассматривают ли они представителей молодежи как «личностей» или как «личностей в становлении»? Говорят ли они с молодыми людьми или от их лица, и как именно? Получаем ли мы «инсайдерскую» или «внешнюю» информацию или же их комбинацию?
Ответы на эти вопросы вряд ли будут однозначными: например, фильм, в котором молодые люди играют главные роли, тем не менее может быть ориентирован на взрослых. Многие повествования о молодых людях посвящены их опыту «вступления в возраст», однако они часто имплицитно содержат взрослую перспективу – хотя «вступление в возраст» может рассматриваться как развращение или потеря невинности, также оно связано с приобретением новых знаний и просвещением. Сам процесс перехода часто показывается как нестабильный и рискованный, и успех в этом деле никому не гарантирован. Неполный или неудачный переход, скорее всего, приведет к плохому финалу – как в нескольких фильмах о девичестве, рассмотренных в главе 5. В иных случаях взрослая жизнь может рассматриваться как нежелательный исход: переход может произойти только через отказ от автономии и свободы, как в некоторых фильмах, рассмотренных в главе 4.
Все эти сюжеты обязательно рассматривают юность или детство ретроспективно, с точки зрения настоящего. Косвенно или явно это часто подразумевает сравнение прошлого и настоящего, при котором одно или другое воспринимается как лучшее или предпочтительное. Мы создаем нарративы об идеалах или свободе, которые мы потеряли, или о страданиях и угнетении, которых мы избежали. Эти вопросы ретроспекции и ностальгии затрагиваются во всех последующих главах и находятся в центре внимания в главе 4, где рассматриваются фильмы, действие которых явно происходит в прошлом, а также в главах 6 и 7, где исследуется, как персонажи изменяются с течением времени в телевизионной драме.
Как я уже говорил, многие виды репрезентации молодежи на экране не рассчитаны исключительно на молодых людей и находят отклик не только у них одних. Эти образы часто обращены и к молодежной, и ко взрослой аудитории. Они могут подарить моменты идентификации и узнавания как молодым, так и взрослым зрителям. Они позволяют нам интерпретировать события и их результаты с точки зрения взрослых и молодежи. Этот «двойной посыл» обнаруживается во многих произведениях, которые я обсуждаю, даже в тех, которые, казалось бы, находятся по одну или другую сторону баррикад. Например, ориентированные на молодежь поп-фильмы из главы 3 предлагают взрослым зрителям множество удовольствий – от желанного эскапизма до юмора и сожаления о глупостях юности. Даже «Молокососы», парадигматическая британская «молодежная теледрама», которую я рассматриваю в главе 7, кажется, допускает ретроспективное прочтение взрослыми – несмотря на преимущественно негативное представление самих взрослых. Юность здесь предстает как нечто дикое и гедонистическое, но также мимолетное и хрупкое – и это признают взрослые зрители, в отличие от молодых людей на экране.
Здесь опять же нужно остерегаться простых бинарных оппозиций. У продукта может быть несколько аудиторий – и, действительно, многие «молодежные фильмы» (или телепрограммы, или романы) интересны не только взрослым, но и молодежи. Взрослые могут «отождествлять» себя с молодыми людьми на экране и наоборот; некоторые взрослые склонны отвергать морализаторское прочтение опасного или проблемного поведения молодых людей, в то время как некоторые молодые люди полностью принимают его. Таким образом реакция аудитории на эти представления может быть весьма разнообразной и даже противоречивой. Конечно, анализ фильмов не дает нам развернутой картины. Он помогает выявить потенциал и возможные условия интерпретации, но мы должны учитывать и реальную аудиторию разных возрастов. Тем не менее я надеюсь, что «Юность на экране» сыграет не последнюю роль в этом обширном исследовании.
Примечания1
1. Заметка из The Guardian см.: www.theguardian.com/uk-news/2019/nov/24/police-attacked-during-machete-brawl-at-birmingham-cinema.
2. Это разделение – предмет дискуссий в социологии детства (см., например, Prout 2005), хотя оно также применимо к юношеству.
3. Здесь есть обширный список литературы, но мы назовем Griffin (1993) и Lesko (2001).
4. Bourdieu (1993).
5. См.: Bennett (2007).
6. См.: Doherty (2002) и главу 2 для дальнейшего погружения в тему.
7. См.: Davis and Dickinson (2004), Ross and Stein (2008) и главу 7 для дальнейшего погружения в тему.
8. Driscoll (2011) – полезное исследование «молодежных фильмов» (преимущественно американских) несколькими десятилетиями ранее.
9. См.: Hebdige (1979) и главу 3 для дальнейшего погружения в тему.
Глава 2. Проблемные подростки: как фильмы сформировали образ несовершеннолетних правонарушителей
История, которую вам предстоит увидеть, – это история о насилии и безнравственности, о насилии и безнравственности подростков. О детях, застрявших между юношеством и зрелостью, об их стремлении понять, об их потребности быть понятыми. Возможно, стремительно двигаясь в сторону материального мира, люди забыли о духовных ценностях, которые являются моральным стержнем великого народа: порядочность, уважение, честная игра. Возможно, они забыли передать эти ценности своим детям. Забыли научить детей ответственности перед Богом и людьми. Ответ, быть может, кроется в истории малолетних преступников, в их яростных попытках найти свое место в обществе. Этот фильм – крик, обращенный к вечно занятому миру, протест, напоминание тем, кто должен подавать другим пример.