Юные безбожники против пионеров
Шрифт:
Для участников дискуссии был важен и вопрос о том, на кого, прежде всего, ляжет обязанность антирелигиозного воспитания в школе: на преподавателя обществоведения или на преподавателя естествознания? Обществовед Степанов считал, что эту работу должны проводить и те и другие, но задавался вопросом: «Подготовлены ли у нас естественники к антирелигиозной пропаганде?» И отвечал: «К сожалению, наши естественники не имеют основательного базиса для проведения антирелигиозной пропаганды. Кроме того, наши естественники в большинстве случаев люди верующие» [197] .
197
ГАРФ. Ф. А – 1575. Оп. 10. Д. 539. Л. 114.
Сами
198
ГАРФ. Ф. А – 1575. Оп. 10. Д. 540. Л. 223.
К.П. Ягодовский, выступая на том же совещании с докладом «Эволюционное учение и программа трудовой школы», отметил, что вопрос веры и неверия заостряется в трех случаях: «Когда начинается речь о происхождении мира… о происхождении окружающей природы и… когда начинается речь о происхождении человека. Подростка эти вопросы мучают, волнуют… Когда эти вопросы возникают – для подростка начинается трагедия» [199] . И.И. Полянский, являясь сторонником подробного изучения в школе эволюционной теории (так же, как и К.П. Ягодовский), высказал мысль о том, что «если …хотим привить марксистское мировоззрение… должны пропитать весь уклад нашей школьной жизни соответствующими тенденциями, в том числе и эволюционной теорией» [200] .
199
ГАРФ. Ф. А – 1575. Оп. 10. Д. 540. Л. 228; Естествознание в трудовой школе. 1928. № 2. С. 70.
200
Там же. Л. 266; там же. С. 94.
С.И. Фрейдин, делая доклад «Задачи антирелигиозной работы в школе преподавателя-естественника» на первом Северокавказском краевом съезде преподавателей естествознания, химии и физики (проходил 12–18 апреля 1928 г. в Ростове-на-Дону) констатировал, что «преподаватель часто ограничивается “безрелигиозным” сообщением фактов, не останавливаясь на “антирелигиозных”, вытекающих из его науки, практических выводах». «Антирелигиозная работа естественника в школе должна идти по линии учебной и воспитательной», – считал Фрейдин. При этом антирелигиозная пропаганда не должна составлять особого “учебного предмета” с выделением специальных часов на нее. Вместе с тем, «антирелигиозная работа в школе должна иметь систематически-плановый характер, без излишней крикливости и шумихи…» [201] . В резолюции съезд указал на необходимость включения в воспитательную работу школы антирелигиозного воспитания [202] .
201
Вопросы просвещения на Северном Кавказе. 1928. № 6. С. 55–56.
202
ГАРФ. Ф. А – 1575. Оп. 10. Д. 415. Л. 65.
Дискуссия об антирелигиозном воспитании в школе совпала по времени с выяснением отношений московских и ленинградских естественников. Москвичи (Б.В. Всесвятский, Ф.Ф. Дучинский и др.) настаивали на производственном принципе в естествознании, т. е. направленном на актуальные задачи социалистического строительства, на современность. Ленинградцы, представлявшие Общество распространения естественно-исторического образования (ОРЕО), в которое входили Б.Е. Райков, К.П. Ягодовский и др., отстаивали эволюционный принцип в естествознании, т. е. более глубокое изучение эволюционной теории в школе.
21 декабря 1928 г. «Учительская газета» опубликовала открытое письмо московских естествоведов правлению ОРЕО. В этом письме Б.Е. Райкова и других ленинградцев обвиняли в отсутствии четкой классовой линии и требовали их отношения к платформе редакции журнала «Естествознание в трудовой школе», опубликованной рядом с обращением – открытым письмом. «Школьное естествознание, – говорилось в платформе, – должно превратиться из предмета, воспитывающего пассивного созерцателя, в кусок доподлинного действия школы на фронте классовой борьбы и строительства. Одной из важнейших очередных задач в этой борьбе, в частности, является активное антирелигиозное воспитание, не достигаемое одним только преподаванием положительных знаний» [203] .
203
Учительская газета. 1928. № 52. С. 4.
16 января 1929 г. был опубликован ответ Б.Е. Райкова, в котором содержалась поддержка москвичей в мировоззренческом аспекте. «Сильной стороной платформы, – писал Б.Е. Райков, – является ее упор в сторону мировоззренческую, которую мы, ленинградцы, всегда выдвигали на первый план. В первом же пункте программы говорится, что школьное естествознание должно воспитывать материалистов, притом материалистов “воинствующих”, т. е. активных. Этот взгляд я вполне разделяю. И, конечно, грош цена тому материализму, который не переходит в поступки, не “претворяется в миродействие”, как удачно сказано в платформе» [204] .
204
Учительская газета. 1929. № 7. С. 2.
В Наркомпросе РСФСР, практически руководившем учебно-воспитательной работой школы, все еще не было однозначного отношения к антирелигиозному воспитанию в школе. Многие высококвалифицированные профессионалы Наркомпроса, отдавшие много сил на разработку и внедрение в практику первых стабильных учебных программ 1927 г., считали, что современная школа, начавшая работать по этим программам, вполне способствует формированию у детей и подростков атеистического мировоззрения. Никакой специальной антирелигиозной кампании в ней не требуется. Однако в самой педагогике еще не было единства по обсуждаемому вопросу.
Первая опытная станция Наркомпроса, возглавлявшаяся С.Т. Шацким, известным своими теоретическими работами еще с дореволюционных времен, в начале 1928 г. подготовила методическую разработку «Организация детей в сельской школе I ступени». В ней в качестве примера того, что «словесность всегда является спутницей неясности», приводилась история антирелигиозного вопроса, «уже прошедшая стадию словесного антирелигиозного потока и вошедшая в русло деловитого и научного подкопа, проникающего во все стороны школьного быта» [205] . В документе подчеркивалось безрелигиозное состояние школы.
205
Там же. Ф. А – 1575. Оп. 10. Д. 670. Л. 109.
В предисловии к задуманному работниками опытной станции Наркомпроса сборнику по вопросам антирелигиозного воспитания учащихся С.Т. Шацкий писал: «Программа ГУСа не говорит о религии – она говорит о жизни. В жизни же в зависимости от среды религия занимает то или другое место: в рабочей – меньшее, в крестьянской – большее. Следовательно, объем, содержание и метод борьбы с нею определяются именно характером среды: в примитивной деревне – один подход, в сравнительно культурной – другой, а в рабочей, почти безрелигиозной среде, пожалуй, никакого подхода не нужно» [206] . Таким образом, С.Т. Шацкий считал программы ГУСа 1927 г. вполне приспособленными к ведению антирелигиозной работы в школе.
206
Шацкий С.Т. Педагогические сочинения. М., 1964. Т. 3. С. 195.