Юные дарования. Скептик
Шрифт:
– Ну, всё, теперь я спокойна. Предупреждён – значит вооружён.
Я прошёл не к себе в комнату, а сразу в ванную. Снял с крючка тот самый кулон и надел на шею. Вот так. Ленивый душ, зубная чистка и я в кровати. По-моему я был предупреждён, ещё когда вышел от Яры в поле. А потом на кладбище. Но это же полная чушь. Ладно, утро вечера мудренее. Завтра к Михаилу и точка.
Глава 3. Байки и слухи
Тётя Оля объяснила, где Дом Михаила. На этот раз я не поленился отвести её в прихожую, к карте деревни висевшей на стене. Она
Прохладный выдался денёк. Дошёл до храма, тут сложностей нет. Спустился в овраг. Обходить его было не с руки. Слишком далеко, а время ценная штука, хоть и эфемерная. Поднялся, отсчитал третий дом от условного направления ответвления оврага и увидел на соседнем доме флюгер. Он изображал охотника верхом на лошади, с рогом-манком у рта и с бегущей рядом собакой.
– Я не я, если Михаил живёт не здесь, – сказал я вслух и направился к главным покрашенным в красный цвет воротам.
Звонок в форме бубенчика меня изрядно повеселил. Нужно было дёрнуть (что я и сделал), шнурок продолжение бубенчика, чтобы замкнуть механизм и сделать звонок.
– Здорово Лучемир.
– Здравствуй Михаил. Не ожидал застать тебя дома. Но раз уж ты здесь.
– Заходи. Ты чего такой весёлый?
– Да звонок твой доставил. Что за контора их клепает. Я бы себе такой же повесил. Гостям на радость.
– Да, поди разбери их кустарщиков из Косолапинцево. Что у них там за контора ума не приложу. Купил в том году на ярмарке. У них послезавтра, будет проходить очередная, можешь там и посмотреть. Я кстати туда опять поеду, можешь со мной.
– Я с удовольствием.
Рядом со входом, сидела гигантская, классическая немецкая овчарка и скосив голову в бок, умоляюще смотрела на меня.
– Какой классный собак.
– Сука.
– В смысле.
– В прямом. Мхина зовут. Не спрашивай почему. Жена заморочилась.
– Скорее уж Махина, – я осторожно погладил её по голове. – Самые умные собаки на мой взгляд. Доберманы ещё такие же умницы. Но это уже другие звери совсем.
– Ты осторожнее с ней. Она зимой так моему приятелю руку по локоть оттяпала, – я не поверил, но осторожно убрал с неё руку. – Ладно, ладно Мхина шучу, не смотри так на меня. Гулять сегодня тебя не возьму. Вон двор есть.
– Понимает.
– А то.
Он завёл меня в свои владения. Ора трёх детей я не услышал. Зато услышал звук контрабаса. Он показал мне пальцем, чтобы я говорил потише. Живая музыка рождала во мне всегда самые добрые чувства. Так и сейчас. Я немедленно сам захотел начать, музицировать на своей любимой гитаре.
– Музыкант что-ли?
– Отчасти.
– Понятно.
– А что так заметно?
– Ну да, есть. Садись за стол. Будем трапезу трапезничать и яства яствовать. Яна не любит когда её отвлекают от игры на большой скрипке. Поэтому мы начнём без неё.
Он наполнил наши тарелки и хотел предложить мне коньяку. На что я стоически отказался. Алкоголизм никого до добра не довёл. Самая высокая смертность и все проблемы современного человечества между прочим от этой огонь воды, все мудрецы древности это знали.
– Зря отказываешься. Шестизвездочный. Одну я нарисовал от себя. Ведь что такое коньяк? – спросил он меня выжидательно.
– Напиток такой, из винограда, крепость сорок градусов. По сути нейротоксин вызывающий атрофию. От дьявола в общем.
– Это да. Но в действительности, мы имеем, продукт, произведённый по жёсткой регламентированной технологии, территориально, произведённый на западном побережье Франции регионе Пуату-Шаранта, в городке Коньяк. В честь которого и был назван. Формально у нас нет коньяка, а то что производится будет называться бренди. Ну-то есть, есть конечно, но хорошего днём с огнём не сыщешь. Особенно у нас. А этот именно оттуда.
– Откуда?
– Из Франции.
– Откуда он у тебя?
– Подарок друга француза. Он у нас по обмену учился, вот мы и скорешились впоследствии.
– После такого подробного инструктажа.
– Матчасть я понял, – сказал я одновременно с ним.
– Перейдём же к обеду. За знакомство.
Обед шёл своим чередом. Я лично пил свежевыжатый яблочный сок. Музыка закончилась и вышла его жена Яна. Он нас познакомил. Отобедав с нами, она вскоре ушла, ответив на мой вопрос, что дети их гостят у бабушки, что не могло не радовать родителей. Я стал осыпать вопросами Михаила. Он знал Яру, но постольку-поскольку. Ну, есть такая, ну живет одна. Люди всякое говорят, только чушь и преувеличения почти всегда, как он сам думает. Меня очень позитивно настраивал его скептицизм. Он питал и мой скепсис, от этого мне становилось легче. Проще. Подальше от звёзд, поближе к земле.
Он опрокинул ещё одну, за жизнь. Потом он забил трубку и раскурил. Предложил мне вторую. Я опять стоически отказался. Эти штуки, табак и алкоголь – всё от дьявола. Со всеми вытекающими последствиями. Только Михаил уже не маленький, чтобы я его учил жизни. У него была их целая коллекция. Досталась, говорит от отца, хоть он сам и не курил. Факт курения с его слов, сущее баловство. Клубы дыма опутывали воздух над ним и плотными тугими белыми полосами, медленно садились из-под потолка на пол.
Я остановил его лекцию о родине табака, Кубе и тому подобном и спросил, есть ли здесь какие-нибудь необъяснимые явления. Он спросил, что конкретно я хочу узнать. А я сказал, меня интересует всё, что не укладывается в рамки обыденной нормальности. Тогда он стал рассказывать одну историю.
– Были мы на зимней охоте прошлой зимой. На кабана значит ходили. Вечер уже, темнеет. В засидках на деревьях сидим. Подошёл кабан. Да кто-то спугнул его ненароком, он от нас дёру дал. Никто стрелять не стал, чтобы подранка не оставить на ночь. Я с краю значит, был один, да ещё и самый молодой. Засидка, у меня самая маленькая была, в стороне от всех. Слышу, ломится. Выстрелов не было. Прицеливаюсь от плеча. Жду. Выбегает, огромный, глаза бешенные. Я выстрелил из ИЖ-а, тогда он ещё не был утопленником. Одной пулей. Второй. Крупняк, уткнулся мордой, в неглубокий снег, проехал на пузе. Смотрю, лежит. Во лбу дыра. В мозг, повезло, попал. Ногами дрыгает.