Юные натуралисты в краеведческой экспедиции
Шрифт:
Малочисленность „беспозвоночного населения", связанная с низкой температурой воды озера, сразу же бросилась нам в глаза: кое-какие моллюски, красные водяные клещики да мелкие водяные жуки—вот и все, что мы поймали в прибрежных зарослях.
. Второй профиль снимали севернее, по'чти в самом конце озера, и в конце концов въехали в Ро-потку небольшую речку, вытекающую из озера. Ропотка сцльно заросла ситником, тростником, хвощем и частухой. Подгоняемые быстрым течением, мы устремились по ней, все более и более удаляясь от озера.
Кто-то благоразумно предложил двигаться обратно, но первые же попытки двинуться против течения оказались не легким делом.
А тут еще на нас обрушились полчища москитов.
Девочки поспешили залезть с головой под пальто, Кирилл, забыв о своих обязанностях рулевого, напя'йил себе на голову сетку, а Ежик, заживо съедаемый москитами, обливаясь кровью, безуспешно пытался выехать из реки в озеро, заезжая то в „зону ситника", то в „зону тростника" и всякий раз поднимая на воздух новые сонмы крылатых разбойников.
— Кирка, да рули же ты наконец!—кричит он.
Из-под сетки появляется физиономия рулевого. Вдруг новая беда: исчезло кормовое весло.
В поисках весла спускаемся вниз по течению, опять поднимаемся вверх и еще не скоро выходим в озеро.
Одно утешение во всем этом, что помимо москитов мы познакомились с сам )й Ропоткой, ее растениями и водными обитателями.
Надвигаются сумерки. Пора на ночлег, а'гто скоро стемнеет. Быстро разбиваем лагерь, и ~ве-
Рис. 10. Вечер застает нас;у костра.
чер застает нас у костра. Костер потрескивает и бросает красноватый свет вокруг себя (рис. 10). Направо возвышается груда одеял; под ними—Кирилл. По другую сторону костра калачиком свернулась Женя. Тамара в мечтательной позе сидит у костра: она—дежурный.-
Кто как, а Еж в лодке. Голова под кормовой скамейкой, ноги на противоположной лавке, а бок подпирает приступочка для ног. Он находит эту позу весьма удобной и мигом засыпает.
Но вскоре сильный всплеск воды заставляет его проснуться.
В чем дело? Оказывается, Тамара „нечаянно" уронила в воду ветку. Знаем мы эти „нечаянно"! Наверняка чего-нибудь струсила и решила разбудить одного из нас...
На другой день ребята проснулись рано, часа в четыре мы опять были в лодке.
Едем на другой берег. Там делимся на две группы: Тамара и Кирилл едут работать по ботанике, а Ежик с Женей остаются работать в сосновом бору.
По возвращении ребят с ботанической работы (они обследовали в самой северной части озера растительные зоны) мы принимаемся за очередной профиль (рис. 11).
Пересекаем озеро у мызы Львова. Оно здесь совсем узкое...
Прибрежная мелководная зона невелика; за нею сразу же обрыв, и зат.ем глубина быстро, подчас резкими скачками увеличивается.
25 метров! 26! 28! 29! Опять 29! 28! 27! Становится мельче. Это—самое глубокое место в.озере. Все это нас очень занимает. Каждый старается представить себе эти 29 метров, которые только-что были под нами.
Идем вдоль берега и вскоре пристаем у очередного дома отдыха со странным названием: „Марусина дача".
Решаем поработать здесь по ботанике. Для измерения зон приходится лезть в воду.
У берега - ловим сачком, а затем, оставив девочек на берегу, бултыхаемся с лодки в воду.
Дно, как и всюду, мягкое, песчаное, но изобилующее ключами с холодной водой, очень характерными для всей этой части озера. В некоторых местах вода здесь никогда не замерзает.
После купанья налегаем на землянику, растущую во множестве на вырубке. Пора ехать, но как тут оторваться от ягод!
Домой
Вот и пристань „Красного вала11. Сдаем лодку’ получаем обратно наш челн и, уложив вещи на свои места, двигаемся дальше. По дороге домой нам предстоит еще поработать по ботанике и гидробиологии у монастыря.
Грести трудно, все порядком устали, а кроме того, наш „дредноут" не сравнить с шлюпкой из „Красного вала".
Северо-восточный ветер гонит облака. Еще не- ' давно гладкая поверхность озера покрывается небольшими волнами.
Ветер свежеет. Север сулит мало хорошего: небо там темноё-темное.
Надо нажимать, тем более, что и волнение усилилось.
Чем ближе к монастырскому берегу, тем сильнее непогода, и вот уж волны начинают захлестывать нашу лодку.
Нависла туча... Упали первые дождевые капли, еще и еще, и начался настоящий потоп.
Еще несколько последних гребков—и нас сраз-маху бросает о берег; борт лодки сокрушенно крякает. Скорее в лес! Оба пальто—девочкам, и они - скрываются где-то за ельником.
Привязываем кое-как лодку... Кирилл спешит укрыться. Поворачивается и Ежик, но оглядывается на лодку: волны бьются о камни, в любой 84
момент ее может отнести; Ежик решает оставаться на месте.
Что это? Словно маленький камешек, пущенный из рогатки, ударил в скамейку лодки. Удары становятся все чаще и чаще, и крупные градины обильно посыпались С неба.
Треск падающего града, вой ветра, шум бьющихся о берег волн и стоны гнущихся под напором ветра столетних елей слились в какой-то фантастический концерт.
„Пусть с лодкой делается что угодно, но. нет больше сил терпеть удары градин по обнаженному телу“,—решает Ежик и спасается (весьма относительно) под елкой.