Юные охотники
Шрифт:
До захода солнца оставалось часа два. Львы неподвижно сидели на траве, и охотники пристально за ними следили.
Вдруг их внимание привлек новый предмет. Далеко на равнине показалась пара удивительных животных, одинаковых по виду, только чуть отличавшихся размером и окраской. Они медленно приближались к лагерю. Оба были ростом с обыкновенного осла, а бурым или серовато-желтым оттенком шерсти сильно напоминали одного из его диких родичей. Очертания их тел были красивее, чем у осла, хотя они вовсе не казались грациозными или стройными. Напротив, фигуры их были плотны, округлы и внушительны. Готовы же и морды были разрисованы самым странным образом. По белому фону шли четыре темные полосы, расположенные так, что получалось впечатление, будто на
Первая из этих полос спускалась вдоль лба, другая — от глаз к углам рта, третья охватывала нос, а четвертая, как настоящий подбородник, сбегала от основания ушей под горло, чем окончательно довершилось сходство с недоуздком.
Еще обращали на себя внимание откинутая назад грива, темная спина и длинный черный пушистый хвост. Главным признаком, по которому их сразу можно было отличить от всех других животных, были великолепные рога. Рога эти, фута в три длиной, прямые и тонкие, были загнуты назад и лежали почти параллельно спине. Их кончики были остры, как стальные стрелы. У обоих рога были глубокого черного цвета и блестели, как полированное черное дерево. По размеру они несколько разнились друг от друга, но что удивительно — у меньшего животного рога казались длиннее, чем у более крупного. Рога у самки были длиннее, но слабее развиты, чем у самца. Молодые охотники без труда определили породу этих животных. С первого взгляда они узнали прекрасного орикса, или сернобыка, — одного из прелестнейших животных Африки и красивейших существ на свете.
Глава 5. ЛЕВ ПОДСТЕРЕГАЕТ СЕРНОБЫКА
Когда молодые охотники увидели оленей — так капские колонисты называют орикса, — первой мыслью их было убить или захватить живьем хотя бы одного из них. Шедшие по равнине животные представляли собой прекрасное зрелище, но наши охотники предпочитали видеть их на вертеле — уж очень вкусно (а они хорошо это знали!) мясо этого оленя, вкуснее, чем всякой другой антилопы, за исключением разве канны.
Итак, первой мыслью охотников было раздобыть себе на ужин оленье жаркое. Может быть, ужин их немного бы и запоздал, но зато оленина настолько вкуснее сухого бильтонга, что они согласны были подождать.
Ломти тонко нарезанного мяса, уже наполовину зажаренные, были мгновенно отброшены, в руках вместо прутьев-вертелов оказались ружья.
Но как действовать, чтобы добиться успеха?
Вряд ли удастся подкрасться к сернобыкам незаметно: они принадлежат к числу самых осторожных антилоп и редко подходят близко к какому бы то ни было укрытию — ведь за ним всегда может таиться враг. А если их вспугнуть, то они пускаются вскачь куда глаза глядят и спасаются в открытой пустыне, которая для них родной дом. Всего труднее подкрасться к ним, и охотники редко избирают этот способ. Перехватить на скаку их можно лишь на очень быстрой лошади, да и то после отчаянной гонки. И даже от самой быстрой лошади они нередко удирают, потому что в первом порыве одну — две мили они летят как ветер. Однако хорошая лошадь выносливее их, и умелый наездник может через некоторое время их догнать.
Схватив ружья, охотники тотчас подумали о лошадях. Что же делать — скорей седлать и мчаться за ориксами? Так бы они без долгих размышлений и поступили, если б не увидели, что сернобыки сами направляются им навстречу. Если сернобыки подойдут достаточно близко, не придется даже двигаться с места. Добыча сама окажется на расстоянии выстрела и избавит их от неудобств погони. Это было бы всего лучше, так как охотники изголодались, а лошади были утомлены после трудного дневного перехода.
Желанный исход казался очень вероятным — антилопы продолжали приближаться. Стоянка была хорошо скрыта за кустами. Только дым от костра выдавал ее присутствие, но антилопы могут его не заметить, а если и заметят, то, пожалуй, не испугаются. Кроме того, ручей протекал совсем рядом, и Виллем с Гендриком были уверены, что сернобыки держат путь к воде. Однако ученый Ганс поколебал их в этом убеждении,
Но, так или иначе, сернобыки несомненно приближались к стоянке. Они шли прямо на нее и были уже меньше чем в тысяче ярдов. Они подойдут раньше, чем охотники успеют оседлать лошадей, если только, испугавшись дыма, ориксы не бросятся наутек. Поэтому молодые люди оставили всякую мысль о погоне и, добравшись ползком до опушки, засели в кустах, ожидая появления антилоп.
Те все шли и шли вперед, не подозревая об опасности. Они, видимо, еще не заметили дыма, иначе непременно обнаружили бы признаки любопытства или испуга. К счастью, животные двигались по ветру, а не то острое обоняние давно предупредило бы их о близости охотничьей стоянки. Но этого не случилось, и они продолжали тем же медленным, ровным шагом приближаться к кустам, где шесть черных дул — целая батарея ружей — ждали их, чтоб дать по ним залп.
Однако ни одному из сернобыков не суждено было погибнуть от свинцовой пули. Смерть, внезапная и страшная, ждала их обоих, но не от руки человека. Она подстерегла их совсем в другом месте.
Глаза охотников, прикованные к приближавшимся антилопам, на время оторвались от львов; однако те, переменив позу, опять привлекли к себе внимание охотников. До сих пор львы сидели неподвижно, подобрав хвосты, но вдруг юноши увидели, что они разом распластались, как бы стараясь спрятаться в траве, и головы их повернулись в сторону сернобыков. Занятые созерцанием буйволов, львы заметили антилоп, лишь когда те подошли ближе, и теперь оба приготовились к нападению.
Но антилопы шли на лагерь, а не на львов, и если они почему-либо не свернут с дороги, то тем не придется ими поживиться. Сернобык легко спасается от льва, потому что лев тяжел и скоро устает на бегу; схватить добычу он может только в два — три неожиданных прыжка или же остается ни с чем. Поэтому, если львам не удастся улучшить свою позицию, добравшись до антилоп на расстояние прыжка, их шансы поужинать будут весьма слабы.
Львы это знали и теперь всеми способами старались поближе подобраться к антилопам. Охотники увидели, что лев тронулся с места и пополз наперерез антилопам, стараясь оказаться на их пути к лагерю. Благодаря ряду ухищрений — то низко приседая в траве, как кошка, которая охотится за куропаткой, то останавливаясь на мгновенье за кустами или позади термитника, чтобы кинуть быстрый взгляд на свою жертву, то проворно перебегая к следующему холму — он наконец достиг высокого термитника, стоявшего прямо на дороге, по которой шли сернобыки. Казалось, он был доволен своей позицией, потому что тут он остановился и тесно прижался к основанию холма. Из-за края высовывалась в сторону антилоп только небольшая часть его головы. Охотникам же из их засады в чаще отлично были видны вся фигура и каждое движение льва.
Но где же находилась львица? У кустов, где юноши ее впервые обнаружили, ее уже не было. Куда же она пошла? Вслед за львом? Нет. Она направилась почти в противоположную сторону. Наблюдая за действиями льва, охотники выпустили ее из виду. Теперь же, когда лев остановился, они стали искать глазами его товарку и обнаружили ее далеко на равнине. Львица продвигалась тем же способом, что и лев: то ползла по траве, то торопливо перебегала от куста к кусту, останавливаясь на момент за каждым из них, и было ясно, что цель ее — оказаться в тылу антилоп.
«Тактика» львов была теперь понятна. Лев должен был укрыться в засаде при дороге, а львица, сделав круг и очутившись позади антилоп, — гнать их навстречу льву; в случае же, если они испугаются и побегут обратно, за ними бросится лев и погонит обезумевших от страха животных назад, прямо в когти львице.
Маневр был точно рассчитан, и, хотя молодые люди рисковали лишиться добычи, их так заинтересовали действия хищников, что теперь они думали только о том, как бы досмотреть зрелище до конца.