Юный самурай. Путь воина. Путь меча. Путь дракона
Шрифт:
— Я не смог тебя защитить, — всхлипнул Ёри, утирая нос рукавом. — Попробовал драться, но они только посмеялись, а один выхватил мой посох и ударил кулаком в лицо. Я всего лишь жалкое подобие воина.
— Не говори глупостей! — возмутился Джек. — Ты привел ко мне сэнсэя Кано.
— Ну и что? — Ёри закончил складывать оригами. На его ладони сидел бумажный мышонок. — На войне мне не выжить.
Он смял фигурку в кулаке и швырнул на землю.
20. Киай-дзюцу
— Каково ваше истинное лицо, лицо, каким вы обладаете еще до рождения своих родителей? — спросил сэнсэй Ямада,
Старый монах, похожий на добродушную ящерицу, восседал на дзабутоне у ног огромного бронзового Будды. Лукаво улыбаясь, он наблюдал за озадаченными лицами воспитанников.
— Мокусо, — велел сэнсэй Ямада, зажигая ароматическую палочку.
По воздуху поплыл запах жасмина. Класс расположился для медитации: сидя в позе лотоса и размеренно дыша, ученики мысленно созерцали коан сэнсэя Ямада.
Во Дворце Будды воцарилась тишина.
Джек ерзал на подушке: после урока верховой езды ломило все тело. Загадки мастера дзэн всегда были непростыми, а эта казалась вообще головоломной. Печальнее всего было то, что Джек уже стал забывать лица родителей. С каждым днем из памяти исчезала еще одна черта, словно прибой смывал рисунок с песка.
Откуда, скажите на милость, он может знать свое истинное лицо?
Джек вспомнил и о Джесс. Когда он видел сестренку в последний раз, ей едва исполнилось пять. Джесс была очень хорошенькой и нежной, словно лютик: светло-пепельные волосы и небесно-голубые, как у брата, глаза. Интересно, какая она сейчас? Наверняка выросла за четыре года. Если возвращение в Англию займет еще года два, узнают ли они друг друга? Джесс будет уже десять, почти одиннадцать — совсем большая. Да он и сам сильно изменился. Ну и зрелище он будет представлять собой в Лондоне: английский мальчишка в облике самурая!
— Мокусо ямэ! — объявил сэнсэй Ямада, когда пепел в последний раз упал с ароматической палочки. Сложив руки на коленях, он ждал ответа на коан.
Все молчали.
— Кто-нибудь хочет попробовать? Кику-тян?
Кику покачала головой.
— Может, ты, Эми-тян?
Дочь даймё смущенно поклонилась.
— А ты, Такуан-кун? Прекрасная возможность впервые выступить на моем уроке.
Джек через плечо взглянул на Такуана, сидящего между Эми и Акико. Казалось, он впервые не рад оказаться в центре внимания.
Выдержав длинную паузу, Такуан продекламировал:
Пустая чаша ждет, До краев полна раздумьями. Не испить из нее.Раздались несмелые аплодисменты: многих смутил ответ на коан в виде хайку.
— Весьма изобретательный способ сказать «не знаю», — фыркнул сэнсэй Ямада. — Но я ждал настоящего ответа.
Девушки разочарованно вздохнули. Джек сочувственно кивнул Такуану. После разговора с Ёри его недоверие растаяло. Пусть Такуан и докучал Джеку вопросами об Акико, он честно помогал ему учиться ездить верхом. За последний месяц удалось освоить рысь, и Такуан обещал перейти к галопу. Правда, мастера кюдзюцу не впечатляли его успехи — к стыду и разочарованию Джека, она по-прежнему настаивала, чтобы он тренировался на деревянной кобыле.
— Кто-нибудь знает ответ? — Сэнсэй Ямада с надеждой оглядел класс.
Никто не отозвался. Мастер повернулся к Ёри.
— Ёри-кун, а ты что скажешь?
— Какая разница? — мрачно огрызнулся Ёри.
От изумления сэнсэй Ямада прищурился так, что глаза превратились в щелочки. Монах не ожидал, что лучший ученик способен на столь грубую выходку. Класс ошеломленно замер.
— Впереди война! Какой смысл разгадывать коаны и сочинять хайку? — продолжал Ёри, теребя рукава кимоно. — Лучше учиться воевать.
Сэнсэй Ямада сделал глубокий вдох и оперся подбородком на пальцы. Ученики напряженно ждали ответа.
— Понимаю твою тревогу, Ёри-кун, — произнес наставник, смерив юношу суровым взглядом, — однако я удивлен, что из всех учеников именно ты сомневаешься в важности моих уроков.
Ёри виновато сглотнул.
— Я объясню, почему наши уроки жизненно необходимы. — Мастер говорил взвешенно, но сурово. — Нитэн ити рю не готовит невежественных головорезов. Здесь учат Пути воина, на котором есть место всем искусствам. Вы не наемные убийцы, не тупые асигару. Вы самураи. Так ведите себя соответственно!
Ёри пристыженно опустил голову. Робкий бунт был подавлен.
Сэнсэй Ямада повернулся к классу.
— Поймите: в стране, где разница между учеными и воинами чересчур велика, мыслить будут трусы, а воевать — дураки [70] .
Мастер дзэн подошел к большому сосуду. Чаша из чеканной бронзы покоилась на узорчатой подушке. От удара она издавала чистый и мощный звон, словно небесный гонг. Джек слышал это гармоничное пение на Гандзицу — праздновании Нового года.
70
«В стране, где разница между учеными и воинами чересчур велика, мыслить будут трусы, а воевать — дураки». Фукидид (471–400 гг. до н. э.) — греческий историк. — Примеч. авт.
— Может, вы хотите увидеть, как применяются духовные искусства на практике? — Сэнсэй Ямада коснулся чаши деревянным молоточком. Она запела громко и чисто, наполняя эхом весь Дворец Будды. — Думаю, пора учить вас киай-дзюцу.
Класс оживленно загудел. Джек в недоумении глядел по сторонам.
Сабуро наклонился к нему и восторженно прошептал:
— Это тайное искусство сохэев!
Джек уже знал, что сохэи — легендарные воины, монахи храма Энрякудзи. Ходили слухи, что духовная энергия ки помогает им побеждать врагов, не вынимая мечей из ножен. Сохэи были самой влиятельной буддийской сектой в Японии, но сорок лет назад генерал Нобунага повел на них многочисленное войско и уничтожил. Считалось, что не выжил ни один воин-монах. Однажды Джек случайно выяснил, что сэнсэй Ямада сам был сохэем; до сих пор эту тайну хранили только он, Акико и Сабуро.
Звон затих. Ученики застыли в ожидании. Сэнсэй Ямада был доволен произведенным впечатлением.
— Что такое киай в бою? — спросил он.
В воздух взметнулись руки — ответить хотели все.
— Крик, устрашающий противника, — сказал Кадзуки.
— Боевой клич, чтобы сосредоточиться и усилить атаку, — предположил Ямато.
— Вопль, оглушающий врага, — выпалил Сабуро.
Сэнсэй Ямада кивнул Акико, которая терпеливо ждала своей очереди.
— Киай помогает преодолеть страх.