Юный самурай. Путь воина. Путь меча. Путь дракона
Шрифт:
Однако Ямато, не обращая внимания на мольбы Кику, отошел подальше от драчунов. Все это время Кадзуки и Нобу наслаждались представлением, подзуживая близнецов и дразня Джека.
— Эх ты, гайдзин, так ничему и не научился! Да любой самурай запросто вырвался бы из такого захвата! — потешался Кадзуки.
— Давай, Тору, переломи его пополам! — крикнул Нобу.
Тору еще крепче стиснул горло Джека, так что тот едва дышал. Однако волноваться следовало не об этом: Райдэн, подняв кулаки, шел прямо на него.
Зажатый железной хваткой Тору, Джек понял, что для защиты остаются
Сабуро воспользовался подвернувшейся возможностью и выставил ногу: споткнувшийся Райдэн потерял равновесие и врезался в ствол сакуры. Дерево задрожало. Удар стряхнул с ветки бумажный фонарик, который слетел прямо на голову Тору. Хлипкий абажур развалился, и горящая свеча упала на грязную шевелюру — волосы мгновенно вспыхнули. Тору выпустил Акико и Джека и заплясал, как танцующий медведь, ожесточенно молотя ладонями по пылающим лохмам, пытаясь сбить пламя.
Сабуро, Кику и Ёри расхохотались при виде пляшущего Тору, но веселье было недолгим.
Во всеобщей неразберихе Райдэн пришел в себя и схватил Сабуро за волосы, разворачивая его к себе лицом, чтобы нанести удар. Разъяренный Тору с дымящейся как труба макушкой угрожающе двинулся на Акико и Джека.
Шутки кончились: близнецы решили нанести решительный удар.
— Ямэ! — Голос прогремел так властно, что даже проходившие мимо подвыпившие самураи замерли на месте.
— Что здесь происходит?
Из темноты выступил Масамото — его обезображенное лицо горело.
Скрывавшийся в тени Ямато побелел и стыдливо опустил голову. Кадзуки и Нобу рухнули на колени.
— Оставьте в покое моих учеников! — приказал Масамото и нанес молниеносный нукитэ-ути в шею Райдэна.
Удар руки-копья пришелся на скрытую болевую точку, заставив Райдэна мгновенно упасть на землю, словно марионетка, у которой перерезали ниточки.
Сабуро, потирая голову там, где из его шевелюры вырвали клок волос, торопливо бросился к Ёри и Кику — все трое склонились перед Масамото.
— Масамото! Это ты оставь в покое моих учеников! — донесся другой голос из-за спины Масамото.
На тропинку вышел самурай в кимоно голубого, желтого и золотистого цветов. Когда он приблизился, оказавшись под фонарем, Джек немедленно узнал его — даймё, проезжавший в лакированных носилках по Токайдо, Камакура Кацуро.
Камакура был ниже ростом, чем Масамото, и тем не менее пытался смотреть свысока. На злом лице с острым подбородком и крепко сжатым ртом топорщились усики. Надутый и самоуверенный, Камакура надменно осмотрелся, разглядывая каждого ученика Масамото, словно тараканов, подлежащих истреблению. Джек вспомнил старика торговца, который лишился головы только за то, что не успел поклониться.
— Получше присматривай за своими учениками, не то я сам этим займусь, — ответил Масамото. — Сдается мне, что в твоей школе с дисциплиной проблема.
— У
— Как раз с техникой у них все в порядке! Акико показала прекрасный маваси-гэри, и я сомневаюсь, что кто-то из твоих учеников способен на двойной маэ-гэри, когда его душат!
— Масамото, давай не будем. Мы ведь старые соратники, — сказал Камакура умиротворяющим и в то же время неискренним тоном. — Не в парке же обсуждать такие вещи. Давай сделаем как положено — предлагаю устроить Тарю-дзиай между школами.
— Тарю-дзиай? — повторил застигнутый врасплох Масамото.
— Эти трое, — Камакура пренебрежительно махнул рукой, показывая на Джека, Акико и Сабуро, — против Райдэна, Тору и одной из моих девчонок — любая из них будет лучше твоей!
— И в чем же именно они будут соревноваться? — спросил Масамото, пропуская мимо ушей оскорбительное замечание об Акико — ему явно понравилась идея Камакуры.
— Кэндзюцу, кюдзюцу и тайдзюцу.
— Согласен! — не колеблясь, ответил Масамото.
Джек понятия не имел, о чем идет речь, но, судя по тому, что от одного упоминания Тарю-дзиай лицо Акико побледнело и вытянулось, а Сабуро моментально протрезвел, ничего хорошего их не ожидало.
— И когда ты хотел бы провести наше маленькое соревнование? — поинтересовался Камакура.
— Как насчет в день перед праздником Гион? — не моргнув глазом, предложил Масамото.
— До него же целых три месяца! — ошеломленно воскликнул Камакура.
— Судя по тому, что я видел здесь сегодня, твоим ученикам не помешает немного подготовиться. Мы ведь хотим, чтобы соревнование было на равных, верно? — широко улыбнулся Масамото и отвесил поклон. — Кроме того, свои победы я люблю праздновать с размахом.
34. Тайна сэнсэя Ямада
— Почему ты не вступился за них? — прогремел голос Масамото.
Сдавленный ответ расслышать не удалось.
— Я видел, как ты отступал, презренный трус! Тэнно никогда бы так не сделал! — продолжал горящий гневом Масамото. — Почему ты не помог Джеку? Поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, ты обязан ему жизнью! Он спас тебя. Получается, что он больше достоин быть самураем, чем ты!
Послышалось приглушенное извинение.
— Где твое мужество, твои доблесть и гордость? Это ты должен принимать участие в Тарю-дзиай, защищая честь школы. Ты, а не Джек!
Голос Масамото надломился, тут же что-то грохнуло, и со столика полетела на пол чайная чашка.
— Ты опозорил не только себя, но и всю семью! Подумай о том, что значит принадлежать к клану Масамото, и приходи, когда найдешь ответ! А сейчас убирайся!
Сёдзи скользнули в сторону, и появился Ямато: покрасневший от стыда и со слезами на глазах. На Джека, Акико и Сабуро, сидевших возле входа в Хо-о-но-ма, Зал феникса, Ямато даже не посмотрел, избегая их недоуменных взглядов. В Зал феникса, личное додзё Масамото, приглашали лишь учеников, которые удостаивались чести изучать технику «Двух небес».