Юный техник, 2008 № 06
Шрифт:
— Не, не хочу, — буркнула Элли. Она сидела на широкой руке робота и болтала в воздухе ногами. Цветок ее не интересовал. Она не представляла, насколько сложно найти в лесу ромашку, не говоря уже о зайце.
— А хочешь, я тебе расскажу… Ну, о чем тебе рассказать?
— Ничего не хочу, — ответила Элли, но тут же передумала: — Скажи, а ты правда один из первых биороботов и был когда-то человеком? Папа говорит, что таких давно не осталось, после Великой космической.
— Правда, — ответил Желтяка. — Наверное, я единственный
— Здорово, Желтяка!
На самом деле робота звали многозначным набором непонятных букв и цифр, разделенных шестью дефисами, а имя Желтяка ему дала Элли. Она шла по лесу одна и вдруг наткнулась на что-то желтое и огромное.
Элли высоко задрала голову, чтобы рассмотреть робота целиком, а потом радостно закричала: «Желтяка! Желтяка!..» — так, будто встретила наконец своего хорошего приятеля.
И вот уже шестой год робот остается Желтякой, живет в лесу и заботится обо всем живом.
— У папы никогда на меня нет времени, — пожаловалась девочка. — «Спроси у робота — он все знает!» — искривила она свой голос. — А этот Макс-3000 такой остолоп и зануда! Он маленький, не то, что ты. И гуманоидной формы. А папа даже минутки на меня не найдет. «Спроси у робота, спроси у робота!..»
— Он делает важное дело, — в который уже раз защитил Желтяка отца Элли. Робот был хорошо осведомлен о его деятельности.
— Это не оправдание! — возразила девочка и спрыгнула на землю. — Ладно, побегу. У нас сегодня последние уроки по истории. Ненавижу! Я ее точно завалю…
— До встречи, мой зеленоглазый друг, — попрощался робот.
Еще он хотел добавить, что в школу не ходят в оранжевой майке, синих джинсах и с нечесаной головой, но промолчал. Дети ведь обидчивые. Желтяка когда-то был человеком и знал много всего нужного и ненужного, в том числе разбирался в психологии.
* * *
— …Все новое — это хорошо забытое старое, — в который уже раз повторил учитель истории Герхард Викторович. — Все повторяется. Четыре с половиной века назад наша страна, называвшаяся тогда, как вы помните, СССР, сыграла важнейшую роль в мировой войне — второй по счету. Два века спустя мы опять одержали важнейшую победу в другой тяжелейшей войне — Великой космической. Но сейчас мы остановимся именно на Второй мировой… Через неделю у вас экзамен. Кто не уверен в своих силах, должны прослушать лекции еще раз и изучить дополнительные материалы, которые у вас записаны в методическом пособии. Вопросы к экзамену я старосте отдал. И предупреждаю: не думайте, что я не смыслю в современных технологиях. «Мориарти» у вас не пройдет.
Ученики приуныли. Последняя версия «Мориарти» пробивала все уровни защиты
Нет! «Мориарти» развивалась, перед каждой сессией появлялись обновления. Уже вышла новая версия, ее уже опробовали и заверили в полной работоспособности, неузнаваемости и необнаруживаемости… Нет, историк просто напугал.
* * *
— Прорвемся, — решительно махнул рукой Петр Синицын, рыжий парнишка «себе на уме».
— А я что-то не уверена, — проговорила Элли. Она любила точные науки, но робела перед гуманитарными, и история давалась ей с трудом.
Ребята спустились на лифте и вышли из здания.
— Одно из главнейших наших преимуществ, — говорил у дверей школы, обращаясь сразу ко всем, серебристый робот, на боках которого значился его тип: «Артем Морозов» (по имени создателя), — заключается в том, что нам не нужны уши и барабанные перепонки. Мы воспринимаем звук как гармоничное сочетание символов кода. Но, клянусь идеалами роботов, если бы я был человеком, то при прослушивании музыкального дайджеста Кристофера Мактаггара я совершенно бы возлысел. И у меня бы появились усы и борода. К счастью, я идеал, и через мой жестяной череп не растут волосья колосьями. Впрочем, иногда, особенно в такие вот моменты, когда в моем стальном ведре играет какой-нибудь Андрэ Фоггарт, я думаю…
Ребята не стали слушать дальше и двинулись вперед по аллее.
— Не ожидал я такого подвоха от Герхарда.
— Ага, — согласилась Элли, думая о том, как она провалит историю.
— Я выучу ровно шесть вопросов и понадеюсь на удачу, — сказал Петр.
— А я лучше матанализ сдам еще раз, чем историю. У нас это семейное. Дед тоже не любит историю.
— Ладно, — Петр протянул руку для прощального пожатия. — У меня дела, ты сейчас куда?
— К деду, — соврала девочка и не покраснела: дружба дружбой, а Желтяка — только ее робот. — Увидимся на экзамене.
* * *
Уже через полчаса пробежки Элли подкрадывалась к своему Желтяке, надеясь напугать. Робот, разумеется, чувствовал все живое в радиусе нескольких километров, но всегда делал вид, что его застали врасплох..
— Ух! — крикнула Элли и запрыгнула на спину робота.
— Только не щекочи! — попросил Желтяка. Он боялся щекотки еще с той, человеческой, жизни.
Элли по спине забралась на голову и осталась сидеть там, держась за «уши».
— Какие новости, что с историей?
Элли перелезла с головы Желтяки на его руку, самое любимое место, где можно болтать ногами.
— На осень, наверное, придется… Остальное я все без проблем сдам.
— Что-то мне подсказывает, что и историю ты сдашь. И не осенью, а когда положено.
— Вряд ли, — Элли повернулась она к роботу и нежно провела ручкой по его челюсти.
— Поверь, сдашь!