Юный техник, 2008 № 08
Шрифт:
…Взрыв на космическом фрегате произошел неожиданно. Мы сладко спали после смены. Мне как раз в тот момент привиделось, что я стою на берегу Енисея и смотрю на прозрачную воду. Внезапно из воды появилась зубастая пасть крокодила. Будто передо мной не великая сибирская река, а южноамериканская Амазонка. Я отпрянул, и в этот момент земля ушла из-под ног.
Я открыл глаза и понял, что лежу на полу каюты, космический корабль трясет, как щепку, попавшую в бурный водоворот, а с соседней койки сквозь клубы дыма испуганно таращится
Недолго думая, я схватил Михаила за шиворот и буквально выволок его в соседний шлюз, где мирно стоял почтовый перевозчик…
Когда наконец мы пришли в себя, то оказались на ближайшей планете, куда нас благополучно привела навигационная система почтовика.
— Ну, и что будем делать? — спросил Михаил. Озабоченно выглянув в иллюминатор еще раз, он уселся прямо на раскиданные по всему полу диски с почтовыми сообщениями.
Я пожал плечами.
— Почтовик оборудован сигнальным маячком, так что максимум через неделю за нами прилетят.
— Кислорода на неделю не хватит, — вздохнул Михаил. — Есть нечего. А на поверхность планеты без скафандров не сунешься.
Я все это прекрасно понимал. Правда, теплилась небольшая надежда, что воздух на планете пригоден для дыхания.
— Что, дружище, — сказал я и поднялся на ноги. — Рискнем? Либо пан, либо… пропан…
— О-хо-хо, — сказал Мишка, и я разблокировал дверь.
Никогда не думал, что может так приятно и в то же время резко пахнуть хвоей. Я зажмурился. Теплый ветерок лизнул потное лицо, будто пригласил в гости. Недолго думая, я спрыгнул на поверхность неизвестной планеты. Наш почтовик стоял на зеленой лужайке, с голубого неба ярко светило солнце. В общем, все как на родной Земле, за исключением разноцветных деревьев, окружавших поляну. В дверном проеме почтовика неуверенно топтался Михаил.
— Давай сюда, — позвал я его.
Миша переминался с ноги на ногу. Потом горестно вздохнул и вслед за мной ступил на поверхность.
— Надо как-то обживаться. Зверья местного наловить, что ли? — спросил я Михаила и, пока он раздумывал, снял с пояса бластер.
— Ага, — поддакнул Михаил. Взял бластер и долго крутил его, рассматривая со всех сторон, будто видел первый раз в жизни.
— Хорошая машинка, — наконец вынес он вердикт. — Ты посиди пока, а я на разведку.
Спина Михаила еще какое-то время маячила неподалеку, затем скрылась в разноцветном еловом бору. Чтобы попусту не тратить время, я забрался на борт перевозчика и начал тщательно его обследовать. Не может быть, чтобы здесь не оказалось ничего полезного. Однако поиски прошли безрезультатно, и я снова спрыгнул на зеленую лужайку.
С планетой нам, честно говоря, повезло. Даже странно, что она еще не колонизирована. Насколько я знаю, все более-менее пригодные для жизни планеты уже заселены.
Со стороны леса послышалось оханье и кряхтение.
Михаил волоком тащил по земле средних размеров ель, ярко-малинового цвета.
— Смотри, какую красавицу раздобыл! — заорал он.
— Балда, — ответил я. — Зачем приволок?
— Так ведь это… — смутился Михаил, протягивая
Мне вспомнился большой дедовский дом в Сибири.
Мы, трое братьев-погодков, играем в снежки и валяемся в сугробе, не замечая трескучего мороза. Дед в овчинном полушубке, хмуря брови, из двери грозит пальцем, а мы, заливаясь смехом, прячемся за сараем, зная, что в густой седой бороде дед прячет добродушную ухмылку. А когда мороз начинает кусать пальцы рук и хватать за валенки, раскрасневшиеся и счастливые, мы бежим в дом, где нас ждет наряженная елка и праздничный стол, заваленный конфетами, мандаринами и другими вкусностями.
— … Под самый корешок, — донеслись до меня завывания Михаила.
Чтобы не слушать, я демонстративно проверил бластер, убедился, что зарядов еще достаточно, и направился к небольшому перелеску.
От нашей импровизированной базы я отошел всего метров на пятнадцать, однако этого хватило, чтобы и Михаил и почтовый перевозчик скрылись за стволами деревьев. Я внимательно смотрел под ноги, опасаясь наступить на что-нибудь опасное, поэтому правильной формы четырехугольник заметил сразу.
Прямо передо мной на земле вместо лишайников, мха и прелых иголок оказалась площадка, засыпанная желтым песочком, точь-в-точь как на побережье Желатинового моря на курортной планете Ротсбери. Каждая сторона квадрата этой «песочницы» составляла около двух с половиной метров. Солнечные лучи выбивали из песка желтые искры, весело подмигивающие синему небу.
Я обошел странную находку по периметру, и лишь некоторое время спустя заметил, что прямо на песке корявым почерком на русском языке написаны слова.
Я пригляделся, пытаясь разобрать прыгающие полосы на песке, и наконец прочитал:
ЁЛЬКИ НЕРУБИТЬ!!!
Что за ерунда! Откуда появилась эта надпись? Кто ее написал? Некоторое время я топтался на месте, пытаясь пораскинуть мозгами, ставшими вдруг ватными и неуклюжими. И тут меня осенило! Я даже хлопнул ладонью по лбу и засмеялся. Как я сразу не догадался. Михаил ушел в лес, сделал круг, обнаружил здесь чистый песочек, написал на нем веточкой пару слов и вернулся, выжидая, когда я наткнусь на его творение и начну ломать голову над вопросом происхождения надписи.
Выходка как раз в его духе. Ну-ну, посмотрим. Я повернул обратно, нацепив на лицо маску полнейшего безразличия.
Михаила я застал за разделыванием тушки зверька, чем-то похожего на земного тушканчика.
— Вот! Поймал! — торжественно произнес Михаил, демонстрируя свой трофей. — Сижу у костра, а он прямо на меня как выскочит! Представляешь! Короче, сейчас есть будем!
Я уселся прямо на теплую землю и начал рассматривать, как товарищ возится с «дичью».