Юра Красиков творит чудеса (Журнальная версия)

ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ

Рисунки Е. МЕДВЕДЕВА.

Черная

«Волга» мчалась по Ленинградскому шоссе. Притормозила перед дорожным указателем, на котором было написано длинное непонятное слово «ВНИИФТХИУ», развернулась, вновь набрала скорость и полетела по узкой, прямой, асфальтированной дороге. Справа и слева темнел лес.

Между деревьями показался фасад огромного современного здания. «Волга» скользила вдоль него, не тормозя. Автобус с надписью «Служебный» уже дважды останавливался, выпуская одних пассажиров и беря других, а здание все тянулось и тянулось…

Проехав его из конца в конец, «Волга» остановилась. Высокий моложавый мужчина лет пятидесяти вышел из машины и скрылся в подъезде.

Коридор был такой длинный, что по нему надо бы не ходить пешком, а ездить на мотоцикле. На массивной двери золотом по черному стеклу сверкнула надпись: «ДИРЕКТОР ВНИИФТХИУ, ДОКТОР ХИМИЧЕСКИХ НАУК, ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЙ ЧЛЕН АКАДЕМИИ НАУК СССР В. П. КРАСИКОВ».

Человек, приехавший на «Волге», так решительно распахнул эту строгую дверь, что сразу же можно было догадаться: это он самый и есть — академик Красиков.

— Аллочка, привет! — сказал академик хорошенькой секретарше. — Кто-нибудь звонил?

— Елена Николаевна, — ответила Аллочка. — Просила позвонить, как только придете.

Академик торопливо подошел к одному из телефонов, взял трубку, но тут же, раздумав, положил ее на место.

— Ладно, потом, — сказал он хмуро. — Вызовите ко мне Карташова и Феднера.

Он прошел в свой кабинет, бросил портфель в кресло, подошел к столу.

Вошли вызванные сотрудники. Один — почтенный, седовласый человек лет шестидесяти, другой — совсем молодой, с коротким ежиком светлых волос.

— Ключ от семнадцатой лаборатории будет у меня в сейфе! — сказал академик седовласому.

— Слушаю, Виктор Петрович, — почтительно поклонился тот.

— Ампулу с веществом «Це» я забираю домой!

— Хорошо, Виктор Петрович.

— Вы распорядились, чтобы приготовили портативный контейнер?

— Все готово, Виктор Петрович.

Седовласый подал академику небольшую, но, как видно, очень тяжелую коробку.

Виктор Петрович отпер сейф, достал оттуда стеклянную колбочку, наполненную прозрачной жидкостью. Проверив, хорошо ли завинчена металлическая крышка, он бережно уложил колбочку в контейнер, а контейнер спрятал в портфель.

— Спасибо, Леонид Карлыч, у меня все.

Еще раз почтительно наклонив голову,

седовласый бесшумно вышел из кабинета.

— Шеф, не томите! — сказал молодой. — Вся эта таинственность вам не к лицу. Говорите

скорее: когда? Завтра?.. А может, прямо сейчас?

— Вы с ума сошли, Коля! Такие вещи так просто не делаются. Я вообще сомневаюсь, имеем ли мы право…

Он не успел закончить свою мысль, потому что дверь внезапно отворилась, и на пороге появилась хорошенькая Аллочка.

— Виктор Петрович, возьмите городской!

— Кто?! — раздраженный тем, что его прервали, резко спросил академик.

— Елена Николаевна.

Сразу сбавив тон, академик покорно взял трубку.

— Да?.. Прости, Ляленька, никак не мог… Я был занят… Но я же все-таки на работе… О господи!.. Ну, и что я должен сделать?.. Об этом не может быть и речи!.. Ну, Ляля, ну, сама подумай, что ты говоришь! Завтра у меня ученый совет, потом министерство. А вечером… Ты с ума сошла! Как я могу отменить ученый совет?!

Академик беспомощно отвел трубку от уха, как видно, пережидая какой-то очень темпераментный монолог, и страдальчески посмотрел на Колю. Переждав немного, он снова приложил трубку к уху и заговорил уже в другом тоне, обретя вдруг удивительное сходство с седовласым, который только что вышел из его кабинета.

— Хорошо, Ляленька… Я что-нибудь придумаю… Да, Ляленька… Обязательно, Ляленька… Ну, конечно, Ляленька… Ну, целую тебя!

Швырнув трубку на рычаг, Виктор Петрович мрачно объяснил насмешливо улыбающемуся Коле:

— Опять мой Юрка проштрафился. Придется поехать в школу, ничего не поделаешь… Вот что, Коленька! Не будем комкать этот разговор. Тут в двух словах не скажешь. Приезжайте-ка лучше завтра вечером ко мне домой. Ладно? Договорились? Ну, вот и отлично!..

Постучав согнутым пальцем в невзрачную, обшарпанную дверь и услышав обычное «Войдите!», Виктор Петрович испытал вдруг какую-то робость.

«Ну, погоди, мерзавец!» — подумал он, имея в виду своего сына Юру, непосредственного виновника предстоящего визита.

Однако деваться было некуда.

Виктор Петрович решительно отворил дверь и вошел.

— Здравствуйте, я папа Юры Красикова! — волнуясь, сказал он полной женщине, сидящей за столом. И оттого, что впервые за много лет его фамилия прозвучала без имени-отчества, без привычного обрамления из уважительных эпитетов и высоких званий, волнение его усилилось.

На миг ему даже представилось, что он больше не Виктор Петрович Красиков, академик, профессор, почетный член Британского королевского общества, доктор

«Гонорис Кауза» Принстонского университета и все такое прочее… Он снова Витя. Ему тринадцать лет. Он получил двойку по алгебре и потерял дневник.

Женщина, сидящая за столом, сказала:

— Каждый день! Каждую минуту! Каждую секунду мы с ужасом ждем какой-нибудь очередной выходки Красикова!

Услышав свою фамилию в таком необычном сочетании слов, Виктор Петрович испуганно втянул голову в плечи. Он уже окончательно забыл, что речь идет не о нем, а всего-навсего о его сыне, что Юрка — тоже Красиков.