Юрьев день
Шрифт:
— 'Another hero,
Another mindless crime
Behind the curtain
In the pantomime.
Hold the line.
Does anybody want to take it anymore?
Show must go on.
Show must go on.
Inside my heart is breaking.
My make-up may be flaking.
But my smile still stays on.
Whatever happens,
I’ll leave it all to chance.
Another heartache,
Another failed romance.
On and on.
Does anybody know what we are living for?
I guess I’m learning.
I must be warmer now.
I’ll soon be turning
'Round the corner now.
Outside the dawn is breaking,
But inside in the dark I’m aching to be free.
Show must go on.
Show must go on.
Inside my heart is breaking.
My make-up may be flaking,
But my smile still stays on.
My soul is painted like the wings of butterflies.
Fairytales of yesterday will grow but never die.
I can fly, my friends.
Show must go on.
Show must go on.
I’ll face it with a grin.
I’m never giving in —
Oh — with the show.
I’ll top the bill,
I’ll overkill.
I have to find the will to carry on with the show.
On with the show.
Show must go on!!!…' —
Что ж, мне оставалось только раскланяться…
Глава 35
— Да уж, с английским у тебя действительно… не очень, — тихо хмыкнул Алексей Константинович, когда я закончил раскланиваться и сел обратно на своё место, с которого встал.
— Очень «не очень», — улыбнулся я, не поворачивая к нему головы, ведь народ расходиться-то не спешил.
— Такие потрясающие строки… с таким чудовищным произношением… — не смог удержаться от сокрушённого покачивания своей седой головой он. — Пожалуй, более наглядного доказательства твоих слов и не придумаешь.
— А я, разве, должен был что-то доказывать? — удивился я. — Это не доказательство. Это иллюстрация.
— Хм, понял тебя, — усмехнулся Алексей Константинович. — Никаких доказательств, споров или доказываний. Просто… как ты это сам назовёшь?
— Одна из попыток подобрать какое-то описание процессу творчества, индивидуального для каждого Гения, — с улыбкой ответил ему. — «Я — художник, я это так вижу». Не более того.
— Художник? Ты ещё и рисуешь?
— Нет. К сожалению, нет. Мне для этого не хватает развития мелкой моторики пальцев рук. Она напрочь убита набивкой кулаков и отжиманиями. Мне её едва-едва хватает, чтобы немного бренчать на гитаре. Не более.
— Ты умеешь играть? — вскинулся Алексей и тут же сделал кому-то из ещё не разошедшихся гостей знак.
— Ну, «три блатных аккорда» уже
Самое странное, что пальцы струны действительно нащупали. Я с удивлением открыл до этого мечтательно зажмуренные глаза и обнаружил, что за это время, что я ушёл в свои мысли, мне сунули в руки настоящую гитару. Где-то в доме быстро найденную гитару. Очень красивую и, судя по быстрой проверке звучания, качественную и хорошо настроенную.
Нет, та, которую я себе не так давно, после выхода из «петли» и белой комнаты, купил, была, пожалуй, получше, но класс инструмента был аналогичный. Играть на такой — приятно. Совсем не то, что на тех «дровах», которые я приобрёл на учительскую зарплату в мире писателя для упражнений и ускорения разучивания нужных мне песен.
А ещё, народ не спешил расходиться. И все смотрели на меня с ожиданием.
— Что ж… «вы хочете песен — их есть у меня», — пробормотал я, улыбнувшись, и ударил по струнам. Проскочил проигрыш, вступление и запел.
— 'Белый снег, серый лед
На растрескавшейся земле
Одеялом лоскутным на ней
Город в дорожной петле…' — нет, ну а что? Какие ещё варианты выскакивают «по умолчанию», в небольшой компании при наличии гитары, кроме Цоя? А у Цоя? Естественно — «Звезда по имени Солнце»!
Да и учат её, при игре на гитаре, первой. Так, почему нет? Вроде бы ничего «провокационного» для этого мира в ней не было… ну, я на это надеюсь. По крайней мере, сам ничего такого не усмотрел. Так что…
— 'А над городом плывут облака
Закрывая небесный свет
А над городом желтый дым
Городу две тысячи лет
Прожитых под светом
Звезды по имени Солнце…'
Я играл. И даже… не так уж плохо получалось! Хотя, чего там получаться-то? Аккорды ж простые, без какой-то лишней вычурности, а пальчики мои, оказывается, за время «петли» и после неё, к струнам и ладам попривыкли. Не столько напряжение вспоминания я испытывал, сколько… удовольствие?
Всё-таки, это совсем разные ощущения и чувства, когда ты поёшь в студии только микрофону и звуковику, и, когда ты поёшь перед кем-то, перед публикой. Это… получается, что же? Мой самый первый концерт? Да ещё и сольный! Без подтанцовки и разогрева…
Так, что же? Надо выдать! И я подналёг на струны, заставляя их звенеть ярче и яростней.
Песни Цоя… они странные. Никто и никогда уже не споёт их так, как пел сам Виктор Робертович. Да оно, наверное, и не нужно. Каждый, из тех, кто брался их перепеть, всегда пел их по-своему, по-новому. И песня каждый раз раскрывалась так, как не раскрывалась до того. Пожалуй, именно песни Цоя идеальны для каверов. Ведь с каждой новой перепевкой они становятся только лучше… ну, это моё мнение. Личное и очень субъективное.