Юрист
Шрифт:
Уныние, охватившее зал, развеялось с появлением команды техников, которые вручили каждому слушателю по новенькому сияющему ноутбуку. Тут же последовали детальные инструкции: что, когда и как нажимать. Минут через сорок настал черед пресловутых фирмфонов. Пугавшие своим названием устройства оказались почти точным подобием обычного смартфона, но сконструированы были исключительно для усердных сотрудников «Скалли энд Першинг». Разработала это чудо техники компания, которую «Скалли» с огромным успехом и не без выгоды для себя вывела на рынок около десяти лет назад. Карта памяти хранила биографические данные каждого юриста фирмы во всех ее тридцати филиалах, равно как и подробную информацию о младшем персонале. Один только Нью-Йорк предоставил этой базе пять тысяч человек. В ней же имелись исчерпывающие сведения обо всех клиентах фирмы, небольшая подборка наиболее
Иными словами, жизнь каждого нового работника отныне оказывалась под неусыпным контролем маленького изящного фирмфона. Профессиональный фольклор готовился обогатиться ужастиками о прослушке приватных разговоров и перехвате электронной почты.
По аудитории поползли едкие шепотки и даже стоны, однако гул был негромким, при желании его можно было принять чуть ли не за восторженный. Явных возмутителей спокойствия в зале не нашлось.
Короткий обед прошел за буфетной стойкой в фойе. Вторая половина дня тянулась и тянулась, но скуки молодые люди уже не испытывали. Незыблемые традиции фирмы требовали куда большего к себе уважения, нежели своды федеральных законов.
Первый и самый трудный рабочий день закончился в шесть вечера. Высыпавшая из недр стеклянного утеса толпа мелкими группками рассредоточилась по близлежащим барам.
В среду Кайл прошел первый тест. Его и еще одиннадцать новичков приписали к группе судебной практики и провели в комнату для совещаний на тридцать первом этаже. Там их приветствовал Уилсон Раш, глава секции судебных разбирательств и старший в команде адвокатов, представляющих интересы «Трайлон аэронотикс» в ее иске к «Бартин дайнэмикс» (хотя сама тяжба в беседе не упоминалась). К этому дню Кайл прочел столько материалов о мистере Раше, что, казалось, знал его много лет. Прославленный юрист рассказал молодым людям несколько боевых эпизодов своей выдающейся карьеры, после чего галантно откланялся, торопясь, без сомнений, нанести в зале суда поражение еще одной гигантской корпорации. После его ухода всем раздали по объемистому блокноту: предстояла лекция по основам подготовки исков, встречных заявлений, ходатайств и прочих официальных бумаг, которые должны были либо ускорить судебный процесс, либо затянуть его до скончания времен.
Вскоре после начала лекции дал о себе знать первый зануда, Такой обязательно найдется на каждом курсе юридической школы и среди каждого набора рекрутов в любой юридической фирме. Зануда будет непременно сидеть в переднем ряду, задавать лектору умные вопросы и поедать его глазами. В кругу товарищей он выделяется подчеркнутой принципиальностью, готов глотки резать ради выгодной строчки в резюме, а на собеседования является только в самые известные фирмы, какой бы скандальной ни была их слава. На работу зануда выходит исполненный яростного стремления обойти по ковровой дорожке всех, чтобы первым плюхнуться в кресло партнера. Как правило, занудам везет: они умеют добиваться своего.
Звали его Джефф Тэйбор; молодые юристы мгновенно поняли, кто он и откуда. Поднявшись, Тэйбор перебил лектора самодовольной фразой:
– Постойте-ка, в Гарварде нас учили, что далеко не все известные факты стоит включать в исковое заявление.
Лектор, который уже шестой год укреплял беззаветным трудом могущество «Скалли», невозмутимо бросил в ответ:
– Здесь тебе не Канзас, мальчик. Либо ты со всеми, либо все без тебя.
Грянул дружный хохот. Не смеялся только Тэйбор.
В девять вечера двенадцать новых сотрудников секции судебных разбирательств собрались в скромном ресторанчике неподалеку от делового центра города, чтобы отужинать вместе с Дугласом Пекхэмом, партнером фирмы, что руководил практикой Кайла чуть более года назад. Новобранцы ожидали босса в баре, лениво потягивая прохладительные напитки. Спустя четверть часа из чьих-то уст прозвучала довольно ехидная ремарка в адрес Пекхэма и его царственной медлительности. У каждого из приглашенных на ужин в кармане лежал фирмфон. Собственно говоря,
– Прошу меня извинить. Заседание в суде оказалось чересчур долгим, а в офисе есть еще два неотложных вопроса. Приступайте к ужину без меня и не беспокойтесь о счете.
Энтузиазм, охвативший компанию при вести о том, что старший партнер фирмы просиживает за рабочим столом до десяти вечера, спровоцировал вспышку зверского аппетита. Он же задал и тон беседе. Обильная выпивка развязала собравшимся языки, соседи по столу старались перещеголять друг друга жуткими историями о том, какими изощренными способами ветераны юридических битв оскорбляют ранимые души новичков. Победителем необъявленного конкурса единодушно признали Тэйбора: после хорошей дозы алкоголя он перестал быть занудой. Годом ранее, во время практики, Джефф Тэйбор встретился со знакомым по колледжу. Парень уже второй год гнул спину в юридической мегафирме и чувствовал себя на рабочем месте бесполезным насекомым. Офис, где они сидели, напоминал своими размерами спичечный коробок. Во время разговора приятель безуспешно пытался прикрыть ботинком торчавший из-под стола угол спального мешка. Мучимый любопытством, Тэйбор задал вопрос: «А эта штука как здесь оказалась?» Слова еще не успели сорваться с языка, как он предугадал ответ. Приятель между тем уже пустился в объяснения: человеку полезно соснуть часа два-три, особенно ночью, когда остаешься на работе. Джефф чуть надавил и выпытал правду. Оказывается, в мегафирме это считалось обычным делом. Этаж, на котором потели новички, имел кодовое наименование «Бивуак».
Шел девяностый день пребывания Бакстера в клинике «Уошу». Войдя в комнату для посетителей, Уолтер Тейт пожал вялую руку племянника и чинным кивком приветствовал его лечащего врача доктора Буна. Тейт-старший несколько раз беседовал с ним по телефону, однако встретились эти двое впервые.
За трехмесячный курс лечения Бакстер успел загореть, щеки его чуть округлились, настроение улучшилось. Нынешний период воздержания от спиртного и кокаина оказался самым длинным за минувшее десятилетие. Под контролем дяди Бакстер крайне неохотно подписал бумаги, согласно которым клиника имела право держать его в четырех стенах в течение полугода. Сейчас же пациент был готов как можно скорее расстаться с опостылевшим заведением. Впрочем, планы племянника Уолтер Тейт не поддержал.
Инициатива проведения встречи исходила от лечащего врача. Хорошо поставленным голосом доктор Бун бодро рапортовал о своих успехах. Лишенный возможности промочить глотку хотя бы каплей спиртного, Бакстер без всяких осложнений прошел первую стадию лечения и вполне объективно оценивал трудность стоявшей перед ним проблемы. На двадцать третий день пребывания в клинике он признал себя алкоголиком, однако категорически отрицал наличие физической зависимости от белого порошка. Бакстер охотно шел навстречу всем требованиям персонала клиники и даже оказывал помощь другим пациентам. Он ежедневно изнурял мышцы упражнениями на тренажерах, строго придерживался назначенной диеты. Никаких чая, кофе, сахара. Одним словом, молодой человек вел себя безупречно. Ожидать лучшего на данный момент было невозможно.
– Значит, он готов покинуть клинику? – спросил Уолтер Тейт.
Повернувшись к Бакстеру, врач вперил в него испытующий взгляд:
– Готов?
– Ну конечно. Чувствую себя превосходно. Трезвость стала нормой моей жизни.
– Это я уже слышал, – заметил дядя. – Последний раз ты держался, если не ошибаюсь, две недели?
– Почти всем нашим пациентам требуется больше чем один курс, – мягко заметил доктор Бун.
– Но со мной-то дело обстоит по-другому. Прошлый раз процедуры длились ровно тридцать дней, и, когда уезжал с ранчо, я знал, что снова начну пить.
– В Лос-Анджелесе ты очень быстро возьмешься за свое.
– Я буду оставаться трезвым где угодно.
– Сомневаюсь.
– Ты сомневаешься во мне, дядюшка?
– Да. В тебе. И тебе многое предстоит доказать, мой мальчик.
Оба вопросительно посмотрели на доктора Буна. Настала минута, когда должен прозвучать бескомпромиссный приговор – последнее слово в этой комфортабельной тюрьме.
– Я хочу услышать ваше мнение, – сказал Уолтер Тейт.
Врач кивнул и, не сводя взгляда с лица Бакстера, начал: