Юрий Гагарин
Шрифт:
— Плиз, мистер Гагарин… Плиз, автограф…
Движением, ставшим привычным, Юрий Алексеевич достал из внутреннего кармана кителя авторучку, чтобы поставить свою подпись. Но тут же, попристальнее вглядевшись в поданный ему зеленоватый листок, отрицательно покачал головой.
— Nou, — сказал он. — It is dollars… nou автограф.
Человек в рубашке с засученными рукавами оказался американцем, остановившимся в отеле «Британия», а протянутый им листок для автографа — стодолларовой купюрой. Многие иностранцы и раньше просили Гагарина расписываться на их документах, на деньгах. Но Юрий Алексеевич, верный своему принципу, никогда этого не делал.
— Yes! It is hundred dollars… — обрадованно забормотал американец, услышав
— Nou, nou, — еще более настойчиво ответил Юрий Алексеевич. — It is verry bad!.. — и, вырвав из записной книжки чистый листочек, он расписался на нем, поставил дату и вместе со стодолларовой купюрой отдал американцу.
Тот остался недоволен таким оборотом дела. С сожалением посмотрев на Гагарина, который, по его мнению, не понимал, что представляют для их владельца 100 долларов с гагаринским автографом, он спрятал деньги в бумажник и, принужденно поклонившись, направился к выходу (13) [41] .
41
Орфография мемуариста сохранена.
Дневник Юрия Гагарина:
Летим в Англию. Посадка в Лондоне. Теплая встреча в аэропорту… Далее как в карусели. Пресс-конференция, вручение золотой медали космического общества, разговор с лордом Дройдом о пользе грудного молока в воспитании ребенка… Все хотят видеть, потрогать, похлопать. Даже рука устала от приветствий… На приеме видел женщину с розовыми волосами… (26).
Ю. А. Гагарина пригласил в гости профсоюз литейщиков Англии (27).
По дороге в Манчестер майор Гагарин в течение шести минут управлял самолетом «Viscount» компании «British European Airways» «Сэр Исаак Ньютон» (23).
Ровно через три месяца после полета на корабле «Восток» стройная фигура Юрия Гагарина показалась на трапе британского авиалайнера «Viscount». Взлетно-посадочная полоса манчестерского аэродрома была заполнена толпами встречающих; то и дело срабатывали вспышки фотокамер… Самолет вынужден был заходить на посадку сквозь плотные облака; свирепый ливень хлестал асфальтированную дорогу; цилиндры и фраки ожидающих появления космонавта чиновников насквозь промокли. Однако чего дождь так и не смог охладить — так это теплоту улыбки Гагарина и неподдельный энтузиазм сотен людей, которые собрались в зале прилета: люди напирали на ограждения и пытались любой ценой занять место, откуда хотя бы одним глазком можно было разглядеть их кумира (3).
Юрия Гагарина приветствовали жители Манчестера — крупнейшего порта и промышленного города Англии. Налетном поле аэродрома собралось множество людей во главе с лорд-мэром города мистером Биггсом. Несмотря на дождь, а он назойливо нас преследовал в ходе почти всей поездки, толпы манчестерцев стояли плотными шпалерами на протяжении нескольких миль пути к штаб-квартире профсоюза литейщиков (9).
Приехав в Манчестер в проливной дождь, Юрий увидел толпу встречавших его людей и настоял, чтобы на пути в город крыша его кабриолета «Bentley» была опущена. «Раз они могут стоять под дождем, — сказал он, — значит и я могу» (5).
«Наименьшее из того, что я могу сделать для этих людей, — промокнуть вместе с ними!» Мы приехали в профсоюз литейщиков насквозь промокшими — «продрогшими до костей», как в таких случаях говорят русские. Однако тот феноменальный энтузиазм, с которым британцы приветствовали первого человека в космосе, быстро согрел нас (28).
Прибытие
Маленькие дети наряжались в самодельные космические скафандры и сбегали с уроков, чтобы помахать ему с тротуара. Девочки-подростки заполнили платформу, построенную для него в Трэффорд-парке, и высовывались за полицейские ограждения, которые окружили аэропорт «Рингуэй» и офисы в Брукс Бар — чтобы получить автограф, подарить букет цветов или сорвать поцелуй. Матерые фабричные рабочие сломя голову мчались, чтобы пожать ему руку или похлопать его по спине, пробормотать неумелые слова восхищения, а команда «Манчестер Юнайтед» прервала тренировку, чтобы выйти с тренировочной базы и помахать «Магеллану Космоса». После серых лет послевоенной суровости это казалось почти волшебством — появление первого человека, который преодолел границы Земли и рассмотрел «сквозь иллюминаторы <своего космического корабля>… бриллиантовую россыпь ярких, ярких, холодных звезд». Мэри Макклеллан, ехавшая на митинг на заводе Metrovickersтем утром, думала, что по контрасту с одетыми в серое бизнесменами и одетыми в темные комбинезоны рабочими Гагарин, в своей ярко-зеленой униформе, производил невероятное впечатление; и выглядело это так, будто его сняли на цветную пленку — настолько резко контрастировал он с той монохромностью, которая его окружала (3).
Узнав об этом, многие англичане отказались от различных поездок, чтобы остаться дома и увидеть первого космонавта.
Потом состоялась многотысячная встреча с рабочими машиностроительного завода «Метрополитен-Викерс». Рассказывают, что до начала митинга Юрия Алексеевича привели к литейщикам, и он, в нарушение программы встречи, попросил у них разрешения провести плавку. Английские литейщики с недоверием отнеслись к этой затее космонавта. Но Гагарин успешно справился с плавкой, вызвав одобрение признанных мастеров своего дела (27).
Будучи и продуктом, и выражением всего лучшего, что было в зрелой советской системе, он, казалось, воплощал собой нового «Социалистического Человека» и восхищал свою аудиторию в профсоюзных офисах своими словами о том, что «в глубине души так и остался литейщиком». Получив в дар почетное членство союза рабочих литейного завода и медаль, украшенную обнадеживающей надписью «Вместе отольем лучший мир», Гагарин отдал дань «союзу, который является одним из самых старых в мире и имеет такие прекрасные традиции», после чего пожелал его участникам всевозможных успехов в «отстаивании прав рабочего класса и работы во имя мира во всем мире».
Он подробнее рассказал об этих своих чувствах в тот же день, но позже, в речи, обращенной к рабочим на заводе «Метро-Викерс» — на тот момент это было крупнейшее промышленное предприятие в Западной Европе, — умело обходя большинство не имеющих компромиссного решения проблем холодной войны, Юрий подчеркнул потребность в сокращении вооружений и мирном сотрудничестве в продвижении границ науки и техники и в преследовании политики понимания разрядки. Он объяснил, что, «хотя на борту космического корабля находился только один человек, потребовались десятки тысяч людей, чтобы полет оказался успешным. Более семи тысяч ученых, рабочих и инженеров точно так же, как вы, нарядились для того, чтобы отпраздновать успех полета». И под громовые аплодисменты заключил: «В космосе хватит места всем… Я предвижу великий день, когда советский космический корабль сядет на Луну и из него выйдет группа ученых, которые присоединятся к британским и американским ученым, работающим в обсерваториях в духе мирного сотрудничества и соревнования — вместо того, чтобы думать о войне» (5).