Юрий Лонго: «Вся жизнь как под общим наркозом»
Шрифт:
У всех пьяниц и алкоголиков есть своя отговорка:
— Не вижу необходимости не пить (Руслан).
— Может быть, ты мне и дышать запретишь? (Седов жене).
— Не нашёл свою Маргариту, потому и пью (Гоша).
В Москве были страшные мысли: только алкоголики принадлежат сами себе. Обычные люди зависят от быта, от обстоятельств на (работе — зачёркнуто) службе, от условий в семье, от стрессов, от предательства друзей, от любви, злобы, карьеры, что думают люди и т. д. Алкоголику это «до лампочки».
1997 год.
В
27 июля 2002 года.
Юра долгое время жил в Балашихе, снимал там квартиру, и Эдик Жмуров, директор Дома Культуры в Балашихе, помог ему через своих милиционеров в паспортном столе поменять фамилию Головко на Лонго. В то время было строжайше запрещено брать чужую, не относящуюся к твоему роду фамилию.
Сам Владимир Цукерман — большой мастер на всякие придумки:
«Для эстрады всех евреев нам готовит Лев Корнеев!», «Пьёт одно лишь молоко — это Юрочка Ланго!», «Очень щедрый на карман — это Вова Цукерман!», в скорках — «на чужой карман»,
«Кто заплатит нам за сайру? Наш товарищ верный Вайнер!»
На друзей обижаться он не привык. То ли дело, когда хочешь отомстить товарищу — разыграть его так, что мало не покажется. И ведь до сих пор все верят! Правильно люди говорят, что мужчинам больше четырнадцати не бывает. Ему — двенадцать.
Идут, к примеру, вместе с Юрой Лонго в какую-нибудь газету и дают объявление:
«Так хочется с любимой девушкой подкатить на кабриолете, запряжённом лошадьми, к «Яру», побаловать её тазиком французских духов, подарить корзину свежих роз, пожать руку и уйти. Интим не предлагать!» И свои телефоны — сотовые, домашние. Звонили непрерывно.
Или ещё их с Юрой объявление:
«Ростовая кукла-бегемот Виктор поздравит вашего ребёнка с Новым годом. Цена — 50 рублей». Ростовая — от слова «рост», значит, большая, высокая. И дают номер телефона друга — Викторова Льва Викторовича. Тысячи звонков, тысячи. Викторов в начале 90-х годов работал главным администратором Москонцерта. Он и Юрию Лонго помогал, когда тот обращался к нему с различными просьбами. К примеру, помочь заказать, напечатать и развесить по городу свои рекламные афиши.
Следующее объявление гласило: «Обеды для малоимущих». И тоже телефон друга. И опять тысячи звонков. Викторову звонил№СО всех областей. Ему звонят, а он басит в трубку: «Я ещё сам не обедал». Гениально всё устроено у Цукермана.
Попробовал однажды и Викторов подшутить над ним. Взял фотографию и всем старухам, которые сидят на лавочке у подъезда, где живёт Владимир, показал: «Вот жена Цукермана. Вотжена Цукермана. Вы знаете, что он женится?» Бабки его в подъезд перестали пропускать: «Мы знаем, что ты женишься. С тебя торт и шампанское!» Несколько дней его в подъезд не пропускали.
«Ладно», — думает он, — «Я по-другому сделаю». И пишет следующее объявление и вешает его в подъезде на первом этаже на доску объявлений, что в такой-то квартире (номер квартиры друга) на днях открылся новый салон по оказанию интимных услуг. Бесплатно. И опять у Викторова звонки, звонки…
А если к нему домой вдруг приходит тот, кого не ждали, то в квартире просто всё замирает: гаснет свет и выключается музыка и… нет никого дома.
У Владимира Цукермана есть кассета с записью, на которой он в присутствии Юры два часа рассказывает журналистам о нём всякие хохмы и байки. Юра радуется, смеётся и говорит: «Вот здорово, что вспомнил. Я ничего не помню, всё помнит Володя».
9 августа 1998 года.
Приключения живут только в моих мозгах. Не в силах уже их воплотить.
Человек умирает тогда, когда в нём умирает детство!
Исчезли запахи детства. И только интимный запах сыра.
Раньше романтика была. А времена человек сам себе делает. Сам себе делает аудиторию: друзей, знакомых, круг общения. У меня самый гостеприимный дом был. Тридцать рублей уходило на один стол. И вино было по два рубля, и колбаса по два двадцать, и хлеб по тринадцать копеек. Всё для друзей. Помню, у Юры была такая смешная особенность: когда мы стояли в очереди за вином, он вдруг говорил: «Буду я тут с пьяницами стоять!» А мы уже час стоим. Для него все, кто больше двух рюмок выпивал, то уже всё — считался, что горькая пьяница. Ладно, встали в очередь за колбасой. Опять час стоим, вдруг: «Буду я тут с обжорами стоять!» И всё — пошли назад домой. Причём он «от фонаря» «лепил» всё то, что совершенно не существует:
— Вон колбаса за тридцать копеек!
— Где колбаса за тридцать копеек? Два двадцать!
— Нет же. Тридцать копеек!
А потом пошла переоценка ценностей, многие «друзья» отсеились, шлак уходит, а зёрна, самые крупные, остаются. У Юры в друзьях Никас Сафронов появился. Юра часто звонил мне, когда хотел свести с каким-нибудь художником, чтобы тот сделал зарисовку фрагмента из какого-либо старого фильма с участием знаменитой троицы для моего музея. Или просто сказать что-то, или видел меня по телевизору, DVD мне подарил: «Володя, тебя по телевидению показывают, а меня нет. Тебя больше показывают». Я ему говорил: «Юра, зачем я тебе нужен, когда у тебя теперь такие знакомства, такие связи?», а он отвечал: «Да… старый друг лучше новых двух».
Они с Никасом как-то шли по Арбату и вдруг видят — Вицин идёт. А Юра всегда старался по возможности помогать мне пополнять экспонатами мой музей и, если видел что-то подходящее, всегда звонил. И тут же звонит мне по сотовому телефону: «Володя, Вицин! Вицин!» И Вицину сразу же: «Это мой друг, Володя Цукерман. Дайте что-нибудь для его музея!» И Вицин отдал ему курительную трубку Очень обрадовался, когда Вицина увидел и поговорил с ним. Потом рассказывал, как Вицин сказал им с Никасом: «Вырубили все деревья и понастроили начальные тырьмы». Мы ему: «Какие тюрьмы? Это же школы». А он: «Нет, начальные тюрьмы». Вицин ничего не боялся и никогда не заискивал перед властью. Никас тоже предлагал мне для музея нарисовать чей-нибудь портрет из знаменитой троицы: «Я нарисую картину бесплатно, только за раму тысячу долларов давай». Ничего себе рамочка!
Алла Михайлова:
— Владимир, а я тоже замечала и несколько раз наблюдала такую очень смешную особенность в отношениях Юрия Лонго и Геннадия Гончарова, когда они под разными предлогами старались продать друг другу ненужные для них самих вещи. Причём старые и, как правило, то, что вышло из моды. Это настолько весело и по-детски смотрелось со стороны, что я даже не могу это назвать обманом. Хотя с их сторон это делалось с абсолютно серьёзным видом. Это напоминало какие-то игры взрослых мальчиков, хотя я подозреваю, что они просто силу гипноза испытывали друг на друге.