Юрий Никулин. Смешное и трагическое
Шрифт:
«…После окончания учебы в студии я задумался о нашей с Борисом Романовым (партнер Никулина. – Ф.Р.) дальнейшей работе. Мы – клоуны по диплому. Что мы имели с Романовым? Одну сомнительную клоунаду, почти не проверенную на публике, три клоунских костюма, бутафорскую фигуру Никулина, толстую бамбуковую палку, расщепленную на конце, чтобы слышался треск, когда ударяешь этой палкой по голове партнера, и громадную никелированную английскую булавку, подаренную нам клоуном Любимовым. И все? Нет.
Была еще у нас жажда работать на манеже, желание искать, пробовать. Конечно, мы с Борисом
Отметим, что в дуэте Никулин – Романов знаменитым станет только первый, а второй так и не сумеет полностью реализовать свой клоунский потенциал.
Первое самостоятельное выступление Никулина на манеже цирка произошло 25 октября 1948 года. Вместе с Романовым он показал клоунаду «Натурщик и халтурщик», которую придумал его отец. Отмечу, что, прежде чем выйти на сцену, актеры попросили подыграть им знаменитого клоуна Карандаша – Михаила Румянцева. Однако тот молодым людям тогда отказал, видимо, посчитав неуместным для себя выходить на арену вместе со студентами.
Юрий Никулин рассказывает:
«…Работали мы тогда как во сне. Публика кое-где смеялась. Но если говорить откровенно, прошли весьма средне. Правда, Александр Александрович Буше и все студийцы поздравляли нас с дебютом, говоря, что для первого раза мы выступили неплохо…».
Видимо, то выступление действительно прошло удачно для нашего героя, так как через несколько дней после него Румянцев-Карандаш вдруг предложил Никулину и Романову поехать вместе с ним на гастроли по Сибири (заметим, что однажды, еще в студии, Никулин уже ездил на гастроли с Карандашом – вместе со своим однокурсником И. Полубаровым). По словам Никулина, в Сибири он поначалу выглядел не лучшим образом, хотя очень старался. Но публика на клоунские эскапады Никулина реагировала как-то вяло. Вот как это было по его же словам:
«…Мы показывали клоунаду “Автокомбинат”. Когда ее в Москве с Карандашом исполняли клоуны Демаш и Мозель, то Рыжий – Мозель – всегда вызывал смех. Крутил ручку трещотки Демаш, а Мозель так пугался, кричал и дрожал от страха, что публика заливалась смехом. У нас же Романов вертел ручку, я орал, пугался, дрожал, а в зале – тишина. Пробовал я бежать и, спотыкаясь о барьер, падать (отбивал себе бока и колени), зарывался в опилки, но никакого эффекта. Тогда Карандаш придумал приспособление: дал мне в руку авоську с пустыми железными консервными банками. Когда я падал, и банки с шумом рассыпались в боковом проходе, смех возникал. Но как далеко мне было до мозельского успеха! Не получалось у меня и с первым выходом в клоунаде.
На арене цирка клоуны Карандаш и Юрий Никулин
Михаил Николаевич Румянцев (Карандаш) и Юрий Владимирович Никулин среди зрителей
– Клоун выходит на манеж, и публика должна сразу принимать его смехом, только тогда пойдет все как надо. Клоун должен сказать публике свое смешное “Здравствуйте”, – учил меня Карандаш.
Я же появлялся в своем кургузом костюмчике, в канотье, и публика встречала меня не только молча, а, пожалуй, даже с некоторым недоверием.
– Никулин, попробуйте, что ли, петь на выходе… – посоветовал как-то Карандаш.
Я выбрал популярную в то время песню “Закаляйся, если хочешь быть здоров” из фильма “Первая перчатка”. Пел ее истошным голосом, пел дико, так, что публика, сидевшая близко, вздрагивала, а дети в зале пугались. Песня не помогала. Но на одном из представлений решил петь куплет не сначала, а со строчки “Водой холодной обливайся…”, и в слове “холодной” голос у меня вдруг сорвался. Слишком высоко взял. В зале засмеялись. Ага, думаю, уже на правильном пути. Так постепенно, по крупицам, выуживал смех у публики…».
Гастроли прошли успешно, и артисты, окрыленные успехом, вернулись в столицу. 25 ноября 1948 года Никулин получил на руки диплом об окончании студии. Вскоре после этого его и Романова Карандаш пригласил работать к себе в качестве партнеров. Чуть позже Романов от Карандаша ушел, и вместо него рядом с Никулиным появился Михаил Шуйдин. Поскольку этому человеку суждено будет сыграть ключевую роль в судьбе Никулина, а также стать выдающимся клоуном, то познакомимся с ним поближе.
Шуйдин был почти на год моложе Никулина – он родился 27 сентября 1922 года под Тулой в деревне Казачья Щёкинского района в семье пастуха. Отец у него умер рано, поэтому они вместе с мамой, Елизаветой Григорьевной, переехали в Подольск. Семья проживала по адресу: Государственный цементный завод, дом им. М. И. Калинина № 28, квартира № 89. Учился Миша в школе № 10 при Цементном заводе. Подростком посещал Дом художественного воспитания детей, где занимался музыкой, акробатикой, художественным чтением, играл в театре и музыкальном ансамбле на ударных инструментах, выступал на самодеятельной сцене.
Закончив семилетку, Михаил поступил в ФЗУ и закончил его в 1938 году по специальности слесарь-лекальщик. Однако мечта стать артистом перевесила – в 1940 году Шуйдин поступил в ГУЦИ. Но вскоре грянула война, и Михаила направили работать на оборонный завод. Бронь освобождала юношу от армии, но Шуйдин рвался на фронт. Военкомат направил девятнадцатилетнего парня в Горьковское танковое училище. По окончании обучения с отличием Шуйдин в звании лейтенанта был направлен командиром танка Т-34 в 35-ю Гвардейскую танковую бригаду 3-го Сталинского танкового корпуса.
На фронте танкист Шуйдин проявил исключительную храбрость, героизм и отвагу. Он несколько раз горел в танке, в результате чего у него на всю жизнь остались ожоги на лице, получил тяжелую контузию, почти год лежал в госпиталях. А в 1943 году после кровопролитных боев за украинскую деревню Удовиченки Шуйдина наградили Орденом Красной Звезды.
В наградном листе Герой Советского Союза генерал-майор А. Аслонов писал:
«За период боевых действий с 23 июня по 21 августа 1944 года М. И. Шуйдин проявил исключительное умение и храбрость при форсировании нашими войсками реки Березины танками своего взвода, первым ворвался и мастерски выиграл бой за города Сморгонь, Вилейка и Вильно.