Юркина тайга
Шрифт:
Затем делали отвар из ягод в плоском армейском котелке, в котором у нас была на запас питьевая вода. Такая профилактика помогала нам восстановить здоровье больного.
Так мы продолжали свой путь на запад в таёжном лесу. Хорошо, что в тайге было много родников и небольших озёр, которые снабжали нас ни только питьевой водой, но также яйцами из гнёзд птиц расположенных на небольших деревьях и кустарниках возле водоёмов в тайге. Вот только рек на нашем пути все также не было. Словно все таёжные реки превратились в болота, озера и ручьи.
– Ура! Река! Река впереди. – заорал Хорёк, показывая в сторону длинного просвета в тайге, откуда доносился шум воды. – Наконец-то мы дошли до большой воды. Мы спасены. Теперь спустимся на плотах по реке к людям.
От радости мы визжали на всю тайгу словно дети, которым показали долгожданную игрушку. Однако идти до реки нам пришлось пару часов. На пути к таёжной реке оказалось множество оврагов. Очевидно, по этим оврагам когда-то было русло таёжной реки.
Овраги были обрывистыми и скалистыми. Так что нам вместо прямой линии к реке приходилось делать большой крюк, чтобы найти место перехода оврагов зачастую наполненных давно протухшей водой.
Когда мы наконец-то вышли к таёжной реке, то сразу поняли, что можем похоронить свою мечту на спуск по воде с помощью плота. Река оказалась настолько узкой, что никакой плот не мог двигаться по этой реки. Кроме того, вода в реке была стремительной.
Берега были настолько обрывистые, что невозможно было спуститься к воде. К тому же берег таёжной реки в основном был рыхлый. Здесь спуститься к воде было совершенно невозможно и даже опасно.
– Дошли до реки! – со злостью, сказал Гнус. – Теперь вдоль реки плестись придётся столько же много дней и недель, как мы плелись по тайге со времени нашего побега. Никто из нас не знает, когда мы выйдем к людям.
Единственным преимуществом у реки нам было то, что на длинной многокилометровой полосе земли вдоль реки, с обрывами с двух сторон, нигде не было видно медведей. Даже следы медведей или каких-нибудь других животных отсутствовали на этой земляной косе между оврагами и устьем реки.
Наверно, часто здесь гибли хищники и травоядные животные во время обвала берегов рыхлой земли, поэтому у зверей выработался рефлекс опасности и сохранения особей? Здесь мы могли хорошо выспаться на земляной косе.
В полной безопасности с отсутствием хищников. Мы хорошо посмотрели самое широкое место на естественном земляном валу. Выбрали место повыше и поближе к оврагу, обрыв которого вряд ли мог обвалиться.
Если даже обвалится, обрыв оврага, то мы просто свалимся в вонючую воду оврага. Нас никуда не унесёт стоячая вода из оврага. Просто после придётся искать чистую воду, чтобы отмыться от вони протухшей воды. Затем придётся развести костёр и высушить над огнём наше постиранное белье.
– Ты смотри не свались в речку, когда будешь ночью выходить писать. – сказал Гнус, Хорьку, который имел привычку ходить ночью оправляться по меленькому в стороне от спячки. – Нам не хватало, чтобы ты утонул в речке.
– Перед сном отолью сполна, чтобы ночью не вставать. – сказал Хорёк и пошёл в сторону от нашего места.
Расположившись ногами ближе к оврагу, чтобы не скатиться в овраг или в речку, мы тут же крепко уснули впервые с того времени, как умер Цыпа. Надо было хорошо выспаться.
Так как больше такого места у нас в пути могло не быть. Вниз по течению, куда нам предстояло идти, могли быть острые скалы или заболоченные места. Там не будет такого уюта, какой выпал нам на эту ночь возле таёжной речки.
Так что нам надо тут выспаться на полную катушку. Несмотря на рёв воды в таёжной реке и на звериный рёв из таёжного леса, мы спали спокойно, как младенцы, до тех пор, пока солнечные лучи распарили нас до пота в тёплой одежде.
Мы так хорошо выспались в эту ночь, так что в этот день можно было ускоренным шагом преодолеть огромное расстояние вдоль реки. Тем более, что теперь мы будем всегда идти вниз по течению реки. Так мы за пару недель и без плота доберёмся до места жилища людей.
– Черепок! Куда наш Хорёк делся? – спросил Гнус, потягиваясь на своей лежанке. – Опять его живот припёрло что ли? Как он мне надоел с проблемами своего живота. По этой причине мы идём медленно…
– Наверно, Хорёк в кусты за овраг пошёл? – удивлённо, ответил. вглядываясь в заросли кустов на другой стороне оврага. – Меньше ягод зелёных ему надо было кушать. Тогда бы он не бегал каждый час в пути по кустам. Понос его пробрал так сильно, что не может терпеть. Может быт, у него дизентерия от лесных ягод?
Мы разложили свои провианты на завтрак и стали ждать Хорька из кустов к завтраку. Но наш Хорёк почему-то не хотел появляться из кустов. Тогда мы стали звать Хорька.
Орали так сильно, что даже рёв воды в реке глушили и птицы в тайге перестали издавать своё разнообразное пения. Наверно, звери сбежали с этих мест от нашего дикого крика? Вот только Хорёк на наш дикий рёв никак не хотел появляться.
Возможно, что Хорька сильно приспичило, что даже голос потерял и не может ответить на наш зов? Надо нам пойти поискать Хорька в кустах за тухлым болотом.
– Ты побудь здесь возле наших вещей. – сказал Гнусу. – Схожу за овраг в кусты. Посмотрю, где там сидит Хорёк. Если конечно засранного Хорька в лесу не загрызли хищники. Любым зверям не нравятся засранцы.
Пройдя немного вниз по течению реки, спустился вниз в доступном месте и по сухим веткам перебрался на другую сторону оврага с тухлой водой. Прошёл вдоль оврага за кустами. Но никаких признаков Хорька там не было видно. На всякий случай, чтобы дважды не ходить сюда, прошёл вглубь леса и позвал Хорька зычным голосом.
Но нашего Хорька нигде не было слышно и видно. Лишь одна медведица, увлечённая объеданием ягод на кустах малины, услышала мой крик и в страхе рванула вглубь леса, своим рёвом сотрясая огромные заросли таёжного леса.
– Хорька нигде в лесу не было видно. – сказал, Гнусу, подойдя к месту нашей спячки. – Куда только он мог деться? Столько много времени мы зря потеряли из-за поноса Хорька.
– Ты посмотри туда. – с глазами полными слез, сказал мне, Гнус, показывая рукой с обрыва к веткам у самой воды. – Наверно, мы потеряли Хорька навсегда?