Юродивый. Преподобный Гавриил (Ургебадзе)
Шрифт:
Однако родные не одобряли столь сильного стремления подростка к вере. Мать говорила ему: «Ты что, не человек, что ты мучаешь себя, живи обычно, как все. Если хочешь, будь верующим, но не так, чтобы только Евангелие и религия интересовали тебя». Однажды Васико со всей семьей сидел во дворе. Мать вновь начала разговор на тему веры сына и потребовала его отказаться от своего выбора – жить только для Христа. Услышав твердый отказ, Варвара пришла в гнев. Сначала она руками избила Васико, а потом вошла в дом, вынесла оттуда Евангелие, бросила его в стоящее во дворе отхожее место и сказала вслед: «Оно погубило тебе жизнь!» Васико стремглав бросился доставать Евангелие, заботливо очистил его, прижал к сердцу и заплакал так отчаянно, что сестры и другие родственники даже не пытались утешить его. По словам отца Гавриила, этот поступок матери очень повлиял на его дальнейший жизненный путь: «Когда я ушел из дома, такую стойкость получил от Господа, что если бы снаряд пушки царя Ираклия попал в меня, то обратным выстрелом вернул бы его назад».
Двенадцатилетний Васико понял, что этот случай – рубеж, перед которым он должен сделать выбор. Стояла поздняя осень. После полуночи отрок взял свое Евангелие и ушел из дома. Пропутешествовав остаток ночи и весь день, он к вечеру добрался до Мцхеты [4] . Здесь он посетил женский монастырь Самтавро [5] . Игуменья Анисья (Кочламазашвили) приняла Васико с любовью,
4
Столица Грузии в IV–V веках. Расположена в 20 км к северу от Тбилиси.
5
Главный действующий женский монастырь в Грузии. Находится в городе Мцхета. Монастырь Самтавро (груз. – Княжеский) воздвигнут в честь праздника Преображения Господня (1-я половина XI века) на месте деревянной церкви IV века. В этом храме похоронены святой равноапостольный царь Мириан и святая равноапостольная царица Нана, принявшие Православие после исцеления их равноапостольной Ниной. Во время их царствования (IV век) Православие было провозглашено в Грузии государственной религией.
6
Мольба отрока к Пресвятой Богородице все же была услышана, и в 1971 году отец Гавриил был назначен духовником монастыря и семинарии Самтавро.
7
В переводе на русский язык название храма обозначает «Животворящий Столп» – главный кафедральный собор в Грузии, мужской монастырь, где хранится Святой Хитон Господень. Построен в IV веке в честь двенадцати апостолов, разрушен в результате нашествия арабов, восстановлен в XI веке.
О своем посещении Светицховели и последовавших за ним монастырей отец Гавриил вспоминал: «Пришел я в Светицховели поздней холодной осенью. Было уже темно. Я не смог дозваться кого-либо, чтобы открыли дверь и впустили меня внутрь. Там же, у ворот, я прилег, но от холода не мог заснуть. Внезапно откуда-то появились собаки. Они подползли ко мне, согрели, и я уснул. Утром меня разбудил возглас: „Партен, Партен, иди сюда, посмотри! Как же мы с тобой спасемся? Мы на перинах лежали, а маленький мальчик на камне спал!“ Вышедший рано утром настоятель, увидев меня – отрока, лежащего на холодном камне, взволновался: „Сынок, ты здесь спал?! Почему не позвал? Горе мне! В чем же мое спасение?! Ты, отрок, на дворе спал, а я в теплой постели!“ Сразу же ввел в келью, согрел и накормил, похвалил за самоотверженную любовь к Церкви. Три дня принимал [8] , но дольше оставить меня в обители не мог и с молитвой и благословением отправил в Шио-Мгвимский монастырь [9] . По дороге стемнело. Когда услышал волчий вой, забрался на дерево и всю ночь там провел. Ведь я не был взрослым, был мальчиком двенадцати лет. И там тоже разрешили поспать только три ночи. Оттуда отправился в Зедазени [10] . Там монахи через три дня сплели мне гамак из лиан, и я жил в лесу, возле монастыря, один-одинешенек все ночи. Вот такой была моя жизнь. Затем сердце потянуло в Бетанию [11] . <…> Шел по дороге. Стемнело. Заночевал. Вдруг послышался волчий вой. Подумал: „Если этой ночью здесь останусь, волки съедят!“ Немножко передохнул и вижу – ко мне бегут собаки. Улеглись вокруг меня, немного поодаль. Так я провел ночь. А утром опять продолжил путь. В монастыре отцы приняли меня с большой радостью, на несколько дней оставили у себя, затем с извинениями выпроводили обратно».
8
По приказу советского правительства, если в монастырь принимали несовершеннолетнего, то обитель немедленно закрывали.
9
«Шиомгвиме» в переводе с грузинского означает «Пещера Шио». Основан одним из тринадцати ассирийских отцов – преподобным Шио в VI веке в узком известняковом ущелье на северном берегу реки Мтквари (Кура). Расположен в 6 км от города Мцхета. Здесь хранятся мощи шести тысяч преподобномучеников Гареджийских. Из архитектурных построек сохранились купольная церковь 560-х годов, трапезная эпохи зрелого Средневековья и большая церковь XII века, восстановленная в XVII веке.
10
Иоанно-Зедазнийский монастырь основан одним из тринадцати ассирийских преподобных отцов Иоанном в VI веке.
11
В Бетании (по-русски «Вифания», – уединенный монастырь в честь Рождества Пресвятой Богородицы в окрестностях Тбилиси, в лесистом ущелье реки Верэ, основанный в конце XII века на месте более древней обители) его встретили монахи – преподобный отец Георгий (Мхеидзе) и преподобный отец Иоанн (Майсурадзе), которые стали наставниками монаха Гавриила.
Бетанийские отцы Иоанн (Майсурадзе) и Георгий-Иоанн (Мхеидзе)
До и после монашеского пострига преподобные бетанийские отцы – Иоанн (Майсурадзе) и Георгий-Иоанн (Мхеидзе) (принявший после смерти преподобного отца Иоанна великую схиму и в знак любви к духовному брату взявший имя Иоанн) стали наставниками отца Гавриила. Непосредственно духовным отцом архимандрита Гавриила был преподобный Георгий-Иоанн (Мхеидзе). Отец Гавриил так вспоминал о них: «Отец Иоанн был добрым, очень добрым и простосердечным человеком, никогда на тебя не рассердится и не поговорит строго. Другое дело – отец Георгий. Главной чертой его природы была мудрость, мудрость совершенно особенная. Со мной он обращался строго. Как только я закончу одну работу, сразу поручает другую, и так до наступления темноты. Спать я ложился такой усталый, что в какой позе засыпал, в такой и просыпался. Отец Иоанн иногда упрекал отца Георгия: „Жалко его, Георгий, немного пожалей, это же ребенок“. Действительно, отец Иоанн все жалел меня, а я, со своей стороны, детским сердцем, как-то особенно полюбил его, но думал ли я хоть когда-нибудь плохое об отце Георгии? Никогда! Как я мог себе такое позволить! Я с самого начала ведал, что имею дело с Божьими святыми мужами. Просто пребывание с отцом Иоанном доставляло мне наслаждение, так как он всегда щадил меня, а к отцу Георгию я относился с совершенно другим почтением и благоговением. Когда я был с ним или же когда он на меня смотрел, я следил за всеми своими движениями и даже помыслами. Отцу Иоанну он говорил обо мне: „Не ласкай ребенка, Иоанн, так из него ничего не выйдет“. Прошло время, и хоть я любил отца Георгия, любил даже сильнее, чем самого себя, но только тогда, когда я попал в тюрьму и сумасшедший дом, в те адские темницы, и настали тяжелые времена, в полной мере увидел я и оценил мудрые труды и большую любовь отца Георгия в отношении меня. За такую любовь отплатить невозможно, ближний мой, отплатить за это можно только вечной благодарностью».
Выйдя за ворота монастыря Бетания, Васико продолжал странствовать из монастыря в монастырь, из храма в храм, а в ту зиму стояли сильные морозы. Замерзший и голодный, он доверил свою жизнь Богу. О возвращении домой он не помышлял, так как ему слишком тяжело было переносить непонимание родных. Однажды задремавшего у стен церкви Васико увидела проходившая мимо женщина. Она сказала: «У меня сын – твой ровесник, будете вместе». Как вспоминал отец Гавриил, «Марго была добрым человеком, она жила гаданием. Много народу к ней ходило гадать. „Может ли спокойно спать твоя мать, когда тебя нет дома?!“ – восклицала она. Когда народ собирался, она выходила, смотрела на небо и только после этого начинала гадание. Иногда после взгляда на небо она приговаривала: „Сегодня нельзя гадать!“ – и всех отпускала. Я тоже смотрел на небо, но ничего там не замечал. Я объяснил Марго-гадалке, кто изображен на иконах, и устроил красивый молельный уголок. Однажды она заболела и, обеспокоенная, спросила: „Что делать, как принять сегодня людей?“ Я успокоил ее: „Не тревожься, я приму народ вместо тебя!“ Сел у икон и всех вместе принял. Мы беседовали о православной вере, о Божией любви. Так продолжалось несколько дней. И такая благодать была ниспослана Господом, что стоило мне взглянуть на человека – я уже все знал о нем. К некоторым даже по имени обращался, говорил об их переживаниях и учил, как защищаться от лукавого. Объяснял, что значит Церковь в нашей жизни, говорил о христианских добродетелях. Мне давали много денег, но я ни копейки не оставлял себе, все отдавал Марго. Ей понравилось мое поведение, и она оставила меня на зиму у себя. Люди шли уже ко мне. Марго больше не гадала, а я получил возможность свободно проповедовать Новый Завет Господа Иисуса Христа». При помощи Васико Марго начала жить церковной жизнью, что вызвало в Тбилиси волну пересудов.
Тем временем мать неустанно искала сына и наконец узнала о месте его нахождения от верующих, с которыми Васико поддерживал общение. Увидев его, она умоляла: «Только вернись домой, и пусть будет так, как ты хочешь. Я не буду больше против твоего выбора». Весной Васико вернулся домой. Шла Вторая мировая война, повсюду были крайняя нужда и разруха. Он выполнял любую посильную домашнюю работу, которую поручали ему старшие. Вынужден был оставить школу (окончил всего шесть классов) и пошел работать на мясокомбинат, чтобы помочь матери. «Она перетапливала сало, из которого мы делали мыло, продавали его и этим жили», – вспоминал отец Гавриил.
После войны отчим стал директором хлебопекарни и взял Васико себе в помощники. Михаил Никитович, будучи уже в преклонном возрасте, заболел и отправил пасынка продавать хлеб вместо себя. Старшая сестра старца вспоминала, как брат и здесь являл любовь к людям по заповеди Христовой: «Увидя бедного и голодом заморенного человека, Васико ему бесплатно давал хлеб, а люди удивленно говорили: „Кто это, что в такое время бесплатно отдает людям хлеб“. Отчим был скромным человеком, он знал, какое доброе сердце у Васико, и ничего не говорил ему. Однажды, в дни, когда Васико работал в пекарне, к нему пришел какой-то купец и предложил ему: „Куплю у тебя весь хлеб, продам подороже и из прибыли дам тебе долю“. Васико категорически отказался и решительно выпроводил купца. Видя, что у Васико ничего не добьешься, купец пришел к отчиму домой и теперь уже ему предложил дело: „Я предлагаю хорошее дело, а он отказывается“. Васико тоже был там, появление купца и разговор взволновали его, и он сказал отчиму: „Этим несчастным людям этого еще не хватало?! Совсем бесплатно раздам хлеб, а ему ничего не дам“. Что было делать, ничего у купца не вышло».
Через некоторое время отчим умер, и семья стала испытывать сильные лишения. Однако они не угасили в сердце Васико милосердие и сострадание к нуждающимся. В один из дней он возвращался с продуктами с базара и из окна автобуса увидел на улице обессилевшего от голода старика. Васико проводил его до дома и все купленное отдал ему. Впоследствии по возможности проведывал его, признав одним из многочисленных своих ближних.
Также Васико не реже раза в месяц навещал своих духовных наставников в Бетании. Три дня или немного дольше он насыщался общением с ними, причащался Святых Христовых Таин, немного помогал в работе и возвращался домой. Однако его стремление к монашеству время от времени проявлялось с неудержимой силой. Как только он получал возможность отвлечься от домашних дел и работы, немедленно уединялся в каком-либо действующем или заброшенном храме. Изо дня в день росла сила молитвы будущего старца. По воспоминаниям сестер, они часто встречали его с сияющим лицом, спешащего к иконам. Так быстро впархивал он в комнату, что ступни его ног, казалось, не касались пола, как будто он плыл по воздуху. Его сестры тогда часто слышали от брата слова: «Я раб Божий».
Васико с родными и близкими
Шестнадцатилетним юношей Васико совершил паломничество в Марткопский монастырь [12] . Вот как отец Гавриил вспоминал о нем: «Когда узнал о монастыре во имя Спаса Нерукотворного в Марткопи, был я уже подросшим и решил пойти туда пешком. В монастырь пришел голодным. Дорога очень затянулась. Я был голоден уже третий день. В виноградниках после недавнего сбора урожая еще можно было найти немало гроздьев, но я боялся, чтобы это не сочли за воровство, и продолжил путь. От голода темнело в глазах. Хотелось хотя бы краюху хлеба и кусочек сыра. Прошел небольшое расстояние и вижу, что мне из виноградника два человека в монашеских одеяниях машут руками: „Путник, ты голоден, пожалуй к столу!“ Подошел я и увидел хлеб и сыр, о которых мечтал, и немножко красного вина. Подали мне хлеб, сыр и спросили, куда я иду. Я ответил. Они закивали головами, угостили меня вином и сказали: „Время продолжить путь!“ Попрощался я и вышел на дорогу. Потом подумал: „Каким образом иноки оказались в этом винограднике?“ – и оглянулся. Однако там никого не было… В монастыре Спаса служил монах Айтала [13] . Когда рассказал ему, что случилось, он ответил: „Сынок, это Антоний Марткопский и Иоанн Зедазенский явились тебе“».
12
Марткопи, или монастырь святого Антония, основан в VI веке одним из тринадцати ассирийских отцов – святым Антонием во имя Нерукотворного Образа Христа. Расположен на вершине горы, в 32 км к северо-западу от Тбилиси.
13
Об иеромонахе Айтале (Айфале) архимандрит Гавриил говорил: «Великий монах, монах-тайнозритель».
В этот период жизни отца Гавриила произошло еще одно примечательное событие: на старом Верийском кладбище, где были похоронены грузинские юнкера, расстрелянные коммунистами, советское правительство решило разбить сад, и территорию кладбища сровняли бульдозерами. В результате этого кощунственного поступка кости погребенных оказались на поверхности земли. Васико не мог остаться безучастным к этому надругательству над убиенными. По ночам он тайно собирал кости в мешок и вновь предавал земле в безопасном месте.