Юся и эльф
Шрифт:
— Так вот, когда двое понимают, что жить друг без друга не могут, они… как бы заявляют всем вокруг, что принадлежат друг другу. Этот ритуал называется свадьба, — подозреваю, вслух разговаривать было совсем необязательно, но уж больно зловещей была тишина.
И есть хотелось.
Очень.
Остатки сухого хлеба мы догрызли еще вчера, а полоски вяленого мяса, захваченные скорее по привычке — хорошие у меня привычки, однако, — исчезли и того раньше. В животе урчало, а на душе скреблись кошки.
Кошку я тоже показала.
—
…который осенял благословением мрачную невесту. Жених был тих и сосредоточен, морально готовился, полагаю.
— И радуются…
…бывшая подружка старательно улыбалась, но взгляд ее, не предвещающий ничего хорошего, то и дело останавливался на мне. Я улыбалась в ответ.
Сама пригласила.
— Потом они живут… вместе… долго, и если повезет, то тоже счастливо.
…с тихим шипением и острым каблуком, который впился в ботинок несчастного, заставляя того выпасть из полудремы. Глен терпел. И пытался притворяться, говорил что-то нежное, только слова невесту злили, и злость становилось трудно удерживать.
А я не понимала, да и по-прежнему не понимаю, в чем причина.
Да, я воспользовалась приглашением, но…
…она и вправду рассчитывала, что я буду играть сироткину роль? Хотела продемонстрировать моему бывшему, сколь мало он потерял, отказавшись от меня? Или не только и не столько ему?
Для чего нужен был спектакль?
Мы честно отсидели ту свадьбу.
И даже потанцевали… танцы я показала, мне не жаль. Тем более, что танцевал скорее Эль, а я так, старалась не оттоптать бедолаге ноги.
Нежить вздохнула.
И кажется, приобняла меня сочувственно. Ну или, что вернее, примеряясь, дабы сожрать.
Эхо возмутилось.
Ладно, ладно… свадьбы… в общем и целом… на свадьбах мне бывать не то, чтобы не доводилось, но вот гостем чтобы… была одна, в деревеньке Тихий стан, где был чудесный обычай вытаскивать столы с угощением на улице… вспомнились вдруг жареные куры и поросята, фаршированные гречкой. Гусиные ножки, в меду томленые… мутный самогон, пить который могли лишь местные и те покрякивали, оглаживали усы.
…пьянка.
Драка.
Песни до рассвета. Шмырлы, гонять которых меня наняли, но они, притихшие было, вдохновились пением и завыли… а там и упырек поднялся.
Или вот…
Мою ладонь пощекотало, а поскольку щекотать тут было некому, я вскочила и…
…травинка. Зеленая такая. Нарядная. Красивая. И главное, не одинокая. Из темной жирной земли, которая как-то вдруг утратила всякое сходство с прахом, выглядывали ростки.
Я присела.
Осторожно коснулась пальцами острой травинки. Надо же… а вот и красноватый стебелек то ли дерева, то ли куста, согнулся, застряв листьями в кожуре семени. И там еще один… другой…
— Эль?
Он не ответил.
Он покачнулся и осел… бестолочь ушастая. Клянусь, если мы отсюда выберемся, я сама его за эти уши оттаскаю, чтоб знал
…Эль был жив.
Лежал себе тихонечко, дышал, хоть и слабо. А я пыталась напоить его. Еды у нас все еще не было, а без нее… сколько он сил вбухал?
Зелень росла.
Как сказать, росла… вот черные пятна затянуло зеленью газона. И трава рвалась ввысь, выстреливая тонкими метелками соцветий. Где-то торопливо, будто опасаясь, что, если промедлить, место займут, разворачивал колючие стебли шиповник. И вот уже белели первые цветы, очаровывая Мертвое эхо. А дальше поднимался тонкий хлыст молодого ясеня…
…и не только его.
На зов эльфийской магии откликнулись все, кто был жив…
…вот молоденькая березка звенит клейкими листьями. И рядом с ней спешно тянется к потолку дерево с угольно черной корой, которую щедро украшают колючки. Чуть дальше расползается по траве вьюнок, и алые пятна огнецветов спешат укрыться от постороннего взгляда.
Всего было много.
И… недостаточно.
Я вздохнула и пристроила голову Эля на колени, коснулась волос… обидно будет пропасть вот так, по глупости… нет, по умности пропадать тоже особой радости нет, но сейчас… что станет с Гретой?
Или… папенька ведь не бросит?
Надеюсь, что не бросит…
Гномы выплатят виру… как пить дать, эти засранцы привыкли откупаться от неприятностей, а значит, бедность ей не грозит. И вообще, сестрица у меня, пусть и с прибабахом, но не дура, сумеет устроиться. А вот маменьку Эля жаль… у нее ни сына, ни котика…
Маншул приоткрыл глаз.
Да, или он надеется… а почему бы и нет? Он ведь мертвый, ему ни вода, ни еда не нужны, а разлитой в подземелье силы хватит, чтобы подпитывать связку реанимирующих заклинаний. Только кое-что в структуре придется поправить.
Я и поправила.
А нежить, как показалось, запомнила.
Даже знать не хочу, будет ли она их использовать…
…будет, будет.
А теперь записка… коротенькая, но душевная… и чего пишут? Я вас люблю, душите гномов? Или… клок бумаги нашелся в сумке, и перо здесь же.
Итак…
Внизу Мервтое эхо.
Предупредить о таком стоит.
Я почесала себя за ухом, пытаясь выдернуть правильную мысль. Все же письмо мне давалось крайне редко…
…ага, если так?
Гномы приносят жертвы.
Мы в Тирдахе, восстанавливаем оранжерею.
…а заодно беседуем с нежитью. Но об этом писать не стоит.
Я скрутила листочек и, подумав, сунула маншулу в пасть. А что? Есть ему не надо, орать он не орет… всяко надежней.
— Иди, — сказала я, вздохнув. — Отнеси…
Кому?
В Гильдию? Письмо выкинут и забудут, а маншула упокоят, так, на всякий случай. Эльфячьей матери? До нее путь неблизкий и, сомневаюсь, что маншул его преодолеет.