Ютланд, брат Придона
Шрифт:
Он подтянулся, снова взобрался на дрожащую струну и пошел вперед быстрее, уклоняясь от развевающихся паутинных полотен.
Справа и слева к его опорной нити подбежали такие же, но потоньше, а дальше он видел, что интервалы пустого пространства становятся все меньше.
Осторожно потрогал ногой дальше, наступил и прислушался к едва заметно подрагивающей, как туго натянутая тетива, нити. Вибрация почти неощутима, если не прислушиваться особо, никаких изменений не заметишь, однако почувствовал, как на той стороне где-то
Он ступал осторожно, паучья нить слишком тонкая, и не помогает мысль, что паутина вообще-то крепче любой нити, а эта вообще толстая, как веревка, на которой удерживают корабли у берега. Знать одно, чувствовать – другое…
Руки, к счастью, уже могут дотянуться до параллельных нитей, это на случай, если вдруг потеряет шест, дальше те начали сходиться, по качающейся струне стало двигаться чуть легче. Голые нити начали обрастать крыльями тончайшей вуали, настолько тонко сотканной паутины, что вроде бы и незачем ей быть такой изящной.
Чем-то напомнила ему крылья летучей мыши, там точно так же на толстых опорных жилах натянута тончайшая пленка, а здесь струны, что служат скелетом паутины, вдесятеро толще остальных.
Он двигался осторожно, теперь одной рукой уже скользил по такой же струне справа и смахивал с нее налипшую пыль, в другой руке шест, но опирался им на толстую жилу слева, чувствуя себя канатоходцем над бездной.
Струна под ним заметно вибрирует, справа и слева такие же опорные постепенно сближаются, на многих тончайшая кисея абсолютно нетронута, простирается от одной нити к другой, слегка провисая, как парус под легким ветром.
Глаза уже привыкли к мраку, начали замечать, как в том месте, где должны сойтись уходящие в темноту нити, что-то поблескивает холодно и настороженно.
Мышцы ног начали ныть от постоянного напряжения, он стиснул зубы и продвигался вперед все так же с осторожностью, хотя стало намного легче. Несколько раз пришлось переступать через высохшие трупы горгон, гарпий, крупных крылатых ящеров – все аккуратно упакованы в плотные коконы, а однажды увидел, как в подобном мешке из паутины что-то шевелится и протыкает изнутри ткань острыми рожками.
Теперь на нитях через равные промежутки блестят желтым шарики размером с кулак. Ютланд переступал с великой осторожностью, с детства знает от Придона, что у паука клея на всю паутину не хватает, он распределяет его экономно капельками на расстоянии одна от другой. Да и сам паук не смог бы бегать по клейкой, а вот по такой аккуратно переступает…
Впереди снова блеснуло, уже ближе. Он переложил шест в другую руку, та пусть отдохнет, всматривался настороженно и пристально.
Из темноты выступает густое переплетение нитей, их настолько много, что и без кисеи почти сплошные стены, как и пол, это и есть самый центр, в нем странная фигура… человека? Или паука? Что-то ужасное,
Глава 10
Существо шевельнулось, быстро двинулось навстречу. Ютланд выставил перед собой шест обугленным концом вперед. Теперь рассмотрел жуткое человеческое лицо с четырьмя глазами, широкий рот, где вместо губ настоящие мандибулы, толстое бочкообразное тело и четыре конечности, в которых еще можно угадать руки и ноги, но уже измененные настолько, что точнее их называть лапами – худые, жилистые, покрытые хитином, с длинными крючковатыми пальцами, заканчивающимися острыми загнутыми когтями.
– Приветствую тебя, Ютланд! – сказал человек-паук неприятным щелкающим голосом. – Не пугайся, я друг.
– Да? – спросил Ютланд с сомнением. – Почему? И откуда ты меня знаешь?
Человек-паук ответил тем же щелкающим голосом:
– А ты не догадываешься?
– Нет.
– У нас много общего, – пояснил человек-паук. – Ты такой же чужой в этом мире людей, как теперь и я.
Ютланд пробормотал настороженно:
– Но я не паук.
В щелкающем голосе проскользнуло нечто, похожее на веселье.
– Тебе повезло больше, но ты своего везенья не понял…
– Чего?
– Ты уже родился таким, – объяснил человек-паук. – Ты див по крови! А мне пришлось самому познавать многие тайны, а затем перестраивать себя, чтобы стать совершенным. Меня зовут Змеиный Глаз. Я был самым могучим магом в Троецарствии.
– Что-то слышал, – пробормотал Ютланд.
– Даже? – удивился Змеиный Глаз. – Это было так давно!
– Да, – согласился Ютланд, – это в легендах. Теперь припоминаю, как великий Змеиный Глаз остановил вторжение горгулий, как заставил Донрей течь вспять, как однажды снес целую гору, а на ее месте создал красивое озеро…
Человек-паук кивнул, Ютланду показался отвратительным этот такой естественный для человека жест.
– Да, были такие забавы по молодости, – проскрипел он. – Человек всегда сперва занимается вещами, это проще, а только потом собой… если доживает.
Ютланд пробормотал ошарашенно:
– Так это ты сам с собой сделал? По своей воле?
Человек-паук сказал с одобрением:
– Наконец-то сообразил? Это хорошо. Другие вообще не понимают, хоть в кокон их сразу…
– Но… зачем?
Змеиный Глаз повернул голову, глядя в другую сторону, Ютланд с отвращением увидел на затылке еще четыре глаза. Змеиный Глаз снова обратил лицо в его сторону, заметил смятение гостя.
– До чего же, – сказал он с неприятным хохотком, – сильны привычки человека!.. Могу видеть и то, что сзади, но забываюсь и все равно поворачиваю голову. К счастью, от большинства человеческих черточек уже избавился.
Ютланд невольно передернул плечами.
– И что… все они были тебе так отваратительны?