Южная Африка. Прогулки на краю света
Шрифт:
Так или иначе, а постройка Хрут-Скер стала событием. До этого момента никто, кроме кучки энтузиастов вроде мадам Купманс де Вет, даже не заводил разговор о таком явлении, как капская архитектура. В равной степени никого не интересовала и голландская мебель семнадцатого века. И вдруг все это в одночасье стало модным! Таким образом, можно утверждать, что постройкой собственного особняка Сесил Родс вдвойне облагодетельствовал страну. Он не только дал путевку в жизнь новому южноафриканскому стилю в архитектуре жилища, но и заложил основы современной мануфактуры, имитирующей интерьеры семнадцатого века. Согласно завещанию Родса Хрут-Скер отошел в собственность нации в качестве будущей резиденции премьер-министра Южно-Африканского Союза. Случилось это за несколько лет до возникновения
Мне повезло: я получил приглашение от фельдмаршала Смэтса отзавтракать в Хрут-Скер. По этой причине в половине восьмого утра я уже был в пути — катил по Де Вааль-Драйв в сторону бывшей резиденции Сесила Родса. На выезде из Кейптауна я притормозил — мне хотелось еще раз полюбоваться великолепным видом на Столовую бухту. Затем дорога сворачивала в глубь материка, и скоро я уже проезжал мимо Университетского комплекса — воплощенной мечты Родса. Прекрасные белые корпуса университета четко выделялись на фоне массивных темно-голубых отрогов Дьявольского пика. Неподалеку был устроен загон, в котором паслись зебра и дикий бык. Дорога сворачивала, немного не доезжая до этого живописного места, и уходила вниз — прямо к Хрут-Скер.
Это оказалось большое белое здание с фронтонами, колоннадой и обязательной для южноафриканского дома верандой. Перед домом прохаживался чернокожий садовник, поливавший из шланга цветочные клумбы. Я разглядел бронзовую табличку на центральном фронтоне: текст был посвящен высадке миссии ван Рибека.
После завтрака генерал (а этот емкий титул используется в Южной Африке повсеместно) повел меня осматривать дом, и я поразился, как много комнат сохранилось в том же состоянии, что и при Родсе. Так и кажется: вот сейчас распахнется дверь и перед вами предстанет сам хозяин в белых тиковых брюках для верховой езды. Мне подумалось, как странно, что личность этого человека — который при жизни практически не уделял внимания убранству своего жилища — столь прочно отпечаталась на стенах дома, на столах, стульях и прочих предметах интерьера.
И все же самым интересным помещением в Хрут-Скер, на мой взгляд, является спальня Родса. Она в полной мере отражает характер и привычки своего хозяина. Эту большую полупустую комнату никак не назовешь спальней миллионера. Скорее уж она напоминает жилище солдата, привыкшего к ночевкам в походных биваках. Из окон открывается замечательный вид на горы, и наверняка сам Родс неоднократно им любовался. Я обратил внимание на кровать: она казалась чрезвычайно жесткой и неудобной. Количество прочей мебели было сведено к минимуму. Зато на стенах висели два портрета египетских фараонов, гравюра с изображением Наполеона, коронующего самого себя, и фотография некой чернокожей женщины.
Закономерно возникает вопрос: кто эта женщина в спальне Сесила Родса? Сморщенная старуха из племени зулу глядела прямо в объектив, темные глаза в сеточке морщин, высохшие руки чинно сложены на коленях. Как мне объяснили, она была женой Мзиликази, бывшего верховного вождя матабеле. Вернее сказать, последней из оставшихся в живых жен Мзиликази. Женщина эта сыграла важную роль: благодаря ей состоялась историческая поездка Родса в Матопос, на переговоры с вождями восставших туземцев. Дело происходило в 1896 году во время широкомасштабного мятежа матабеле. Сесил Родс доверился покровительству старой зулуски и отправился на встречу безоружный, в сопровождении всего нескольких соратников. Переговоры прошли удачно, и в результате мятеж удалось погасить. Генерал пересказал мне эту историю вкратце, но позже я обнаружил подробное описание событий в замечательной книге доктора Ганса Зауэра «Ушедшая Африка». Зауэр был одним из троих людей, сопровождавших Родса в его дерзкой поездке. Он вспоминал, что буквально до последнего момента был уверен, будто всех их ждет неминуемая и жестокая казнь.
Как произошла та знаменательная встреча? До смешного случайно. Как-то раз Сесил Родс отправился на охоту в обществе нескольких друзей из Капа. По дороге они заметили цыплят, гулявших возле одинокой хижины, и решили их изловить. Однако не успели они прикоснуться к цыплятам, как из дома выскочила древняя старуха и с руганью накинулась на похитителей. Родс попытался ее успокоить, тут-то и выяснилось, что старуху зовут Ньямбезаной, она вдова Мзиликази и мать одного из мятежных вождей. Родс, которого все убеждали, что для подавления восстания потребуется не меньше десяти тысяч солдат, ухватился за этот неожиданно выпавший шанс. Он решил лично поехать к мятежникам, а старуху уговорил стать его посредницей в переговорах.
История этой поездки Родса на индабу(то есть сходку вождей) — той самой, что принесла мир Родезии, по своей отчаянной смелости стоит в одном ряду с безрассудным поступком Пита Ретифа, который на свой страх и риск отправился к зулусскому королю Дингаану. Всем известно, сколь печальные последствия имела выходка Ретифа: он сам и все его спутники были зверски убиты Дингааном. Сесил Родс благополучно избегнул подобной участи. А посему, думаю, с полным основанием можно утверждать, что старая зулуска, чей портрет висит в спальне Родса, стала самой важной женщиной в его жизни.
Мы спустились вниз, и генерал продемонстрировал мне еще одну небольшую комнату, оставшуюся в неприкосновенности после смерти хозяина. Это была библиотека Родса, и она произвела на меня сильнейшее впечатление! Несколько сотен томов — все отпечатанные на машинке, в одинаковых сафьяновых переплетах красного цвета. Здесь, кстати, уместно рассказать еще одну удивительную историю из жизни Сесила Родса. Одним из любимейших писателей Родса был Эдуард Гиббон. Он настолько восхищался Гиббоновой «Историей упадка и разрушения Римской империи», что пожелал перечесть всех латинских и древнегреческих авторов, которые встречались в примечаниях. В продаже их, естественно, не было. Тогда Родс зашел в один из книжных магазинов на Пиккадилли и сделал необычный заказ: попросил, чтобы кто-нибудь из оксфордских или кембриджских ученых перевел для него указанные произведения. И, представьте себе, его заказ выполнили! В Хрут-Скер потек нескончаемый поток переводов — все они были аккуратно отпечатаны на английском языке. И так продолжалось до тех пор, пока не выяснилось, что счет за присланные книжки уже подбирается к 8 тысячам фунтов стерлингов.
Мне очень хотелось ознакомиться с библиотекой Родса, ибо я читал о многочисленных нападках, которым он подвергался. Его высмеивали как тупого толстосума, который платит непомерные деньги за тривиальные переводы Овидия и Цезаря. Каково же было мое удивления, когда выяснилось, что большую часть библиотеки составляют редчайшие византийские тексты, которые никогда ранее не переводились. Здесь собрана великолепная коллекция византийских авторов, не имеющая аналогов ни в одной английской библиотеке! Уверен, что студентам, изучающим историю Византийской империи, будет интересно узнать наименования произведений. Всего за несколько минут, бегло просмотрев имена на корешках книг, я обнаружил: «Историю» Агафия из Мирины; «Хронографию» Иоанна Кантакузина; «Историю Иоанна Комнина», писанную Никетом; еще три «Истории» — Михаила Атталийского, Иоанна Куропалата и Феофана; а также «Анналы» Занара и книгу Константина Багрянородного «О церемониях Византийского двора». И все эти сокровища собраны в одной маленькой комнате! Хочется надеяться, что рано или поздно редкие тексты из библиотеки Родса будут опубликованы и, таким образом, станут доступны широкому кругу читателей.
Спартанская обстановка Хрут-Скер произвела впечатление и на миссис Гертруду Миллин, которая так описывает ее в биографической книге «Родс»:
Это сугубо мужское жилище. В доме практически нет слуг женского пола, а всем посетительницам рекомендовано держаться как можно незаметнее. В Хрут-Скер пятнадцать спален и две ванные комнаты. Одна из них — отделанная мрамором, с огромной гранитной ванной — является предметом особой гордости хозяина. Некоторые спальни снабжены весьма приличными зеркалами. К сожалению, этого нельзя сказать о спальне самого Родса: здесь нет ни зеркала, ни книжной полки на стене, ни приятных глазу картин — вообще ничего уютного, располагающего к отдыху.