Южнее реки Бенхай
Шрифт:
Показав на эту часть доклада, президент не выдержал:
— Если то, что ты пишешь, — правда, то не кажется ли тебе, что мы воюем не на той стороне, Мак?
— К сожалению, господин президент, у‘нас нет выбора, мы заняли место на той стороне, которую отвели нам наши принципы и-наше представление о ценностях в этом мире.
— А если так, то какие меры мы должны. предпринять, чтобы победа склонилась на нашу сторону?
— Сейчас во Вьетнаме находится двести тысяч наших С9лдат. Но, как показывают события, этого недостаточно. Я думаю, что увеличение контингента вдйое,
— Информация, которую ты представил, Мак, ставит меня перед трудным выбором. — Банди понимал, что президент сейчас разыгрывает роль, будто он готов уступить критикам, требующим найти невоенные пути решения вьетнамской проблемы. Об этом как раз сегодня говорил в сенате один из старейших противников Джонсона сенатор Брайтсан. — Но если я приму решение, не отвечающее желанию американского народа, то наши принципы и наша способность отстаивать их потерпят моральный урон. Тогда меня будут обвинять в том, что я мало сделал для спасения Америки. Весь конгресс накинется на меня — и каждый будет бросать мне в лицо, как укор: «Вьетнам, Вьетнам, Вьетнам…»
Этот разговор вспомнил Джонсон, просматривая свое обращение к народу, подготовленное многоопытными-советниками. Они хорошо знали его стиль и терминологию, и ему не было необходимости менять что-нибудь кардинально. Хотелось только придать речи побольше теплоты и доверительности, будто он по-дружески беседует с каждым американцем в отдельности. Пусть этот американец почувствует свою причастность к делам, которые он доверил ему, президенту Джонсону, а он, президент, отчитывается за то, как он их делает. В этом сила американской демократии.
Президент взял листочек бумаги и золотой ручкой «Паркер» написал то, что надо обязательно сказать: «Наша страна, все мы вовлечены сейчас в жестокий и мучительный конфликт во Вьетнаме. Этот конфликт должен быть в центре наших забот».
Джонсон подумал: надо ли расшифровывать, как создавался и принимал нынешние размеры этот конфликт, или ограничиться констатацией факта. Отодвинув листки в сторону, он вышел из-за стола, в раздумье прошелся по кабинету, постоял у окна, потом вернулся на место и добавил к написанному: «Я не могу предсказать, как будет развиваться война во Вьетнаме. Возможно, это будет долгая и упорная война. Потребуются новые жертвы от каждого из нас. Но я знаю, что всемогущий бог не оставит нас своим промыслом на пути к — защите великих идеалов Америки».
Поставив точку, президент еще раз прочитал отдельные места. Потом, закрывшись в комнате отдыха, он подошел к большому зеркалу и попробовал найти несколько эффектных поз, которые будут «случайными» перед телевизионными камерами. Президент остался доволен проделанной работой.
Леди Бёрд, супруга президента, сказала, что его выступление по телевидению было просто восхитительным.
— Ты был очаровательно серьезным, Линдон. Думаю, не у меня одной появилась мысль, что более представительного президента Америка еще не имела.
Это было приятно слушать, но на следующий день Джонсон был расстроен, узнав, что пресса самым критическим образом отозвалась о его выступлении. Роберт Макнамара, с которым
Именно о судьбе американских солдат в широком смысле слова готовился говорить президент на встрече в Гонолулу, намеченной на февраль 1966 года. Поскольку судьба американских солдат неотделима от судьбы Америки, думал он, то в этом свете положение во Вьетнаме представляет серьезную угрозу ее интересам, Амецика не может позволить кому бы то ни было попирать ее священные права стоять на страже идеалов демократии и свободы, в каком бы районе мира им ни грозила опасность. Это надо пресекать во что бы то ни стало. Как президент Соединенных Штатов он скажет своим союзникам, что они могут положиться на Америку, но и сами должны быть более активными. В этой борьбе каждому надо нести свою ношу.
Накануне отъезда на Гавайи у президента была беседа с Макджорджи Банди.
— Объединенный комитет начальников штабов, господин президент, входит с предложением одобрить программу, которая, по его мнению, привела к коренному повороту в развитии событий во Вьетнаме.
— Макнамара уже представил свои соображения, видимо, это и есть та программа, о которой ты говоришь.
— В основных чертах. Только начальники штабов, как это им и положено, разложили все по соответствующим полочкам.
— Не думаешь ли ты, Мак, что у нас слишком много разных программ? Все предлагают: тихоокеанское командование, командование экспедиционного корпуса, министерство обороны, начальники штабов, ЦРУ, государственный департамент, а результатов пока не видно. Ты так не думаешь, Мак?
Президент пристально посмотрел на своего советника по вопросам национальной безопасности, и в глазах Джонсона Банди прочел и сомнение, и тревогу, и недовольство, и надежду.
— Да, господин президент, результаты пока не соответствуют ни нашим целям, ни нашим расходам. Надо кропотливо искать причину этого и действовать самым решительным образом.
— Ты сейчас говоришь то, что я на протяжении уже долгого времени слышу со всех сторон. Мне кажется. Мак, что мы все еще не осознали того факта, что события во Вьетнаме не какая-то рядовая, каких много было и много будет, война с партизанами, подбитыми на мятеж безответственными элементами. Во Вьетнаме сегодня находится эпицентр борьбы с коммунизмом. Мы не можем потерпеть там поражения потому, что наше общество после этого будет долго оглядываться на Вьетнам, прежде чем принять какое-то крупное решение. Поэтому из всех программ я выбираю только такие, которые указывают конструктивный путь к победе, а не повторяют старые истины. Таких же конкретных предложений я жду и от тебя, мой дорогой Банди.