Южное лето (Читать на Севере)
Шрифт:
Ой… Ой… Жив… Всё… Всё… Стоп… Стоп… Стопаньки…
На обратный путь пешком ушло тоже полчаса…
Что-то связанное с Эйнштейном.
Два яблока
В Одессе отец зажал сына в углу:
– У тебя два яблока. Я одно выбросил. Сколько у тебя осталось?
Тихое скуление.
– У тебя было два яблока. Я одно порезал на куски. Сколько у тебя осталось?
Скулёж, тычки, прижатие к стене.
– У тебя было два яблока. Я одно сожрал.
Плач, рёв, удары.
– Ты держал в своих грязных руках два немытых яблока. Я вырвал у тебя одно и сожрал. Сколько у тебя осталось?
Крик, плач.
– Папа! Не надо!
– Нет, надо! У тебя было два яблока. Я у тебя вырвал и растоптал одно. Одно из двух я растоптал ногами. Сколько у тебя осталось?!!
Дрожание, вой, крики, визг мамы.
– Оставь ребёнка.
– Он идиот. Я меняю условие. У тебя было два яблока. Одно сожрал ты! Ты сам сожрал одно! Сколько яблок, идиот, у тебя осталось, болван?
– А-а-а!! Не бей, папа!!
– Никакого зоопарка. Никаких гостей. У тебя никогда не будет дня рождения. Весь праздник я проведу с этим идиотом… У тебя было два яблока. Зина, у нас есть яблоки? А что? Давай морковки… У тебя было две морковки, сукин ты сын. Я отнял… Дай! Дай! Идиот. Это арифметика. Я отнял у тебя одну и сожрал… Вот… Хря-хря… На, смотри…
– Гриша, она немытая.
– Ничего. Пусть он видит. Я сожрал с землёй одну морковку. Сколько у тебя осталось?
– Яблок?
– Морковок!!!
Всхлипывание.
– Посмотри. Сколько грязных морковок осталось в твоих грязных руках?
– Одна-а-а-а-а…
– Правильно, сынок… А теперь возвращаемся к яблокам.
– А-а-а-а! Папа, не надо!
– Гриша, не надо.
– Не реветь! Отвечать! У тебя было два яблока.
– Гриша, умоляю!
– Надо! Этот идиот с морковками ответил правильно, значит, есть надежда. Я развиваю у него абстрактное мышление. У тебя было два яблока.
Дикий рёв.
– А-а-а! Не надо!
– Гриша, не надо.
– Или он не будет идиотом, или он не вырастет вообще. У тебя было два яблока.
– А-а-а! – Ревут все.
– Тишина! Весь дом молчит. Не подсказывать. Я, твой папа, отнял у тебя…
– А-а-а! – Все ревут.
– …одно яблоко из двух. (Перекрывая рёв.) Я, твой отец, подкрался и из твоих двух яблок отнял у тебя одно… (Рёв стал таким, что в стены застучали: «Что там у вас?») Ну, хорошо… Ты мне сам дал одно… Сколько у тебя осталось?
– (Тихий шёпот.) Одно.
– Значит, теперь у меня сколько яблок?
– Одно.
– У тебя сколько яблок?
– Одно.
– Давай их съедим?
– Давай…
– Но яблок нет! Жрать нечего! Это и есть абстрактное мышление!
Вторая половина сентября в Одессе.
Погода «всё созрело».
Плюс двадцать четыре.
Листва уже не покрывает плоды, и они выглядывают из-за маминого плеча.
Птенцы повзрослели.
Дети улетели.
Город опустел.
Люди заинтересовались газетами.
– Говорят, зима будет холодной.
– Кто говорит?
– Его уже арестовали.
Одесситы делятся на рассеянных и сосредоточенных.
Рассеянных можно встретить по всему миру.
Сосредоточенных – только в Одессе на Маразлиевской, 7, во Всемирном Клубе Одесситов.
– Дора, вы любили по-настоящему?
– Нет.
– А самозабвенно?
– Гриша, ты куда?
– Нет… я иду домой.
Один богатый человек сказал:
– Я хочу приучить русских к тому, что евреи в этой стране могут занимать высокие посты.
В общем, это были его последние слова.
Мой дедушка
Что мог вспомнить мой дед?
Всю жизнь работал. Никуда не выезжал. Никаких развлечений. Что он видел? Что он слышал?
Он не мог поехать даже в Москву, не то что в Болгарию. Он протестовал своей жизнью. Он не замечал Советскую власть. Жил в подвале. Торговал старыми газетами на Привозе по десять копеек. Люди брали, заворачивали селёдку, мясо, брынзу, творог. Если он доставал плотную бумагу, клеил пакеты для селёдки, мяса, рыбы.
Мрачный, молчаливый, одинокий. Не принимал помощи от детей. Ничего не хотел иметь общего с Советской властью. Даже детей.
Высокий, седоусый, худой, в чёрном длинном пальто, стоял на выходе из Привоза с пачкой старых газет в левой руке. Ни одного лишнего слова.
Я забегал к нему в подвал – вначале школьник, потом студент, потом механик, потом артист. Он только спросит: «Как у тебя дела?» – и молча клеит пакеты. Мой ответ его не интересовал. Я был советским человеком.
Он завещал мне часы «Победа» с браслетом. Я их не ношу.
Одесский телефон
Это заблуждение, что у вас в трубке один человек. В одесском телефоне – толпы людей в одной трубке. Вы только снимаете, там уже начинают суетиться:
– Это кто к нам присоединился?
– Ты разве не слышишь?
– Да слышу я, слышу. Но он молчит. Вы что, подслушиваете?
– Я не подслушиваю. Я из больницы говорю. Мне нужна Мила. Мила, мне нужно мыло. Мыло, мыло мне нужно.
– Вы только что присоединились?
– Да он уже давно говорит.