Южное лето (Читать на Севере)
Шрифт:
А пока подумаем о себе.
Злой не бывает счастливым.
Добрый не бывает одиноким.
Умный не бывает красивым.
Может быть, эти причины… у каждого…
За Новый Одесский Новый Год!
За подъём пресмыкающихся!
За вскакивание лежащих!
За рывок нерешительных!
За многообещающую встречу жён моряков с курсантами высшего мореходного училища!
За этот вечер встречи четырёх поколений в каждом доме на спуске к морю!
За поцелуй молодости!
За крепкую руку старости!
За наслаждение этой старостью и возбуждение этой молодостью!
За общее движение от пения и танца к чтению и уму!
И как только каждый вдруг станет доволен своим результатом, от общего результата вздрогнут все!
И стол будет как сейчас.
И мысли о еде только во время еды.
И наши женщины будут не только украшать, но и двигать нами, разыгрывая тончайшие шахматные партии, вдвойне сложные, ибо им ещё надо внушить нам, что это придумали мы, чтоб потом сказать: «Ну, это ж ты так хотел».
С нашим счастьем!
С Новым годом!
Когда на дворе плюс пять, а на душе плюс восемнадцать. Твои восемнадцать. Твоя молодость и надежда!
И бог с ним! Бог с ним! Бог с наступившим Новым годом и этим всеобщим женским днём!
Надпись на фотографии:
«Это я стою на берегу океана в кожаном пальто и шляпе.
То красное вдали – моя машина.
Эта женщина в белом – я с ней танцевал.
На термометре плюс пятьдесят два.
Вода холодная.
Покажите соседям.
Гриша».
Одесская литература – богатое мышление и бедный язык.
– Как пройти к Привозу?
– Идите так, как я сижу.
– Вы имеете в виду – лицом?
– А как же! Идите, я вас буду наблюдать. Если вы не туда свернёте, я крикну. Идите, идите, пока я молчу. Идите.
История вкратце
Они шли к морю по узкому переулку.
Две толстые женщины с большой кошёлкой посредине.
Молодой парень не мог их обогнуть.
Опёрся на их плечи и, легко перепрыгнув кошёлку, затанцевал впереди.
К нему подошёл кто-то из зрителей:
– Вы обидели двух женщин.
– Вы антисемит? – спросил парень.
– Я еврей.
– И я еврей, – сказал русский, и они разошлись.
Кстати, в море остаются следы от катера, от парохода. Как в душах, как в умах. Как всюду, где нам кажется, что они исчезли.
В Одессе открываешь кран – начинает шумно идти вода.
Не из крана.
И неизвестно – откуда.
Только по крикам соседей начинаешь понимать.
История вкратце
Как красиво шутили в Одессе. На улице Ленина была юстировочная мастерская одного типа. А мы шли по Ришельевской. А параллельно ехал самосвал с гравием. А Изя его догнал.
– А нужен гравий дозарезу.
– …
– А за десятку отдашь?
– …
– А вот сюда.
– …
А шофёр за десять рублей высыпал все 5 тонн под дверь юстировочной мастерской.
А хозяин весь следующий день нанимал рабочих, машины – влетел на 500 рублей.
А он всё кричал: «Кто это мне подстроил?»
А мы сочувствовали. Конечно, это его не исправило. Но мы себя почувствовали людьми.
А как же.
Семья эмигрантов
Еве шесть лет. Она – глава семьи.
– Ева, переведи ей, что я оплачу только часть дома.
Ева молчит как проклятая на двух языках.
– Ева, чтоб ты сгорела, ты не можешь ей перевести?
– Я уже перевела.
– Ну и расскажи, что ты перевела?
– Ай кэн пэй уан парт…
– И что же это значит?
– Я могу платить только часть.
– Что часть? Что часть? Несчастье… Что часть?! Что часть?! Какую часть? Ты сошла с ума. Я могу платить всё.
– Ай кэн пэй евресинг.
– Что ты ей сказала?
– Я могу платить всё.
– Что значит – всё? Что всё? Почему всё? Кто сказал – всё? Ты что, сдурела? Что ты там ей болтаешь! Где я возьму всё? У меня нет на всё. Нет у меня. Даже если я продам трусы. Если тебя продам в рабство. Откуда я возьму? Я могу платить всё, но не сейчас… Сейчас я могу часть. Могу часть. Вполне могу… Часть… Могу… Ты поняла?
– Ай кэн пэй парт.
– Теперь стоп! Что она сказала? Что она сказала? Стоп!
– Она сказала, давай всё.
– Чтоб ты горела. Она что, так сказала? Чтоб я так была здорова. Чтоб дедушка не дожил. Слушай меня, Ева, я могу платить всё.
– Ай кэн пэй эвресинг.
– Я всё могу. Я в состоянии. Деньги – это грязь. Их у меня куры не клюют. И я заплачу всё. Но я могу платить часть.
– Ай кэн пэй парт.
– Остальное – в рассрочку.
– Ай кэн пэй…
– Ева, стоп! Что она сказала?
– Она сказала – давай всё!
– Скажи ей – хорошо, скажи – я согласна. Но только часть.
– Ай кэн пэй парт.
– Вот. Но я буду платить всё. Все подохнем. Ты, Ева, будешь в мусоре копаться. Папа будет вагоны толкать. Я рвану на панель. Но я буду платить всё. Мы не имеем права её упускать.
– Ай кэн пэй эвресинг.
– Правильно! Но сейчас – часть.
– Ай кэн пэй парт.
– Точно. Теперь спроси её, сколько она хочет.
– Она говорит – давай всё.
– Скажи ей – хорошо, по рукам.