Южноморск
Шрифт:
– А летом всегда полна, - продолжал Шумов, - все командированные к нам летом приезжают, заодно на море отдохнуть на халяву.
"Вот на этих "заступников" ты и надеешься", - подумала Вера Ивановна.
Она издали глянула на обширную автостоянку, занимающую большую часть квартала, и, обогнув основной корпус, подошла к небольшому флигелю с правой стороны 4-хэтажного здания детского дома. Вера Ивановна обратила внимание, что на запылённых окнах стояли очень крепкие решётки, да и дверь была железная, массивная.
Что здесь?
– спросила она у угрюмо сопровождавшего её директора.
Он небрежно махнул рукой:
– Дебилы здесь. Навязывают мне их каждый год из дошкольного детдома, больше никто их брать не хочет. Вот и приходится проявлять милосердие.
Вера Ивановна направилась
– Вы бы не заходили, - с нарочитой озабоченностью сказал ей Шумов.
– Они ведь совсем дикие, могут и напасть.
– Ну, хорошо, - легко согласилась Вера Ивановна.
– Тогда на сегодня всё. До свидания. Я приду завтра.
ИНТЕРЛЮДИЯ. ПОГРАНИЧЬЕ.
*
Во флигеле находятся: 11 мальчиков и 10 девочек. Двое 8-летних: Света и Миша. Трое 9-тилетних: Наташа, Кира и Коля. Трое 10-летних: Карина, Рустам, Арам. Трое 11-летних: Катя, Вадик и Тимка. Четверо 12-летних: Настя, Валя, Денис, Саша. Трое 13-летних: Оля, Маша, Толька. Трое 14-летних: Яна, Тарас, Димка. Троих 15-летних увезли, когда отправляли детдомовцев на весенние каникулы. Дети с утра убирают в коридорах и туалетах большого дома (пока детдомовцы в школе), а потом работают в своих комнатах, изготавливая разные поделки из серии "работа на дому". По мере надобности они также работают в прачечной, которая находится в их флигеле на втором этаже. В прачечной стирают только постельные принадлежности и одежду воспитанников - качество стирки очень низкое из-за низкого качества и нехватки стиральных порошков.
(Примечание: - кроме Тимура Киселёва, 11 лет, все остальные откликнулись на поисковик волхва).
Из досье, предоставленного Маратом.
*
25 марта 2008 года (4-й день 4-й седмицы Начального месяца 1020 года).
Вера Ивановна, выйдя за ограду детдома, внезапно ... растаяла в воздухе. Став невидимой, она спокойно направилась к флигелю с "дебилами", которые ей таковыми не показались, когда она наблюдала за их работой в особняке. Запуганные донельзя дети - вот её впечатление.
*
Тарас лежал на кровати, с тоской глядя на затянутое дымкой небо. Он изо всех сил удерживался, чтобы не стонать. Мальчишки и так напуганы, зачем же им ещё добавлять. Рука горела огнём, боль вгрызалась в неё, как хищный зверь. Может быть, и хорошо, что Арам лежит в забытьи. Вряд ли бы он удержался от стонов. И чего это Сыч озверел?
– стараясь отвлечься от боли, размышлял Тарас. А они ещё жаловались на жизнь при прежнем воспитателе! Ну ворюга, ну обманщик, ну грубиян, так хоть рукоприкладством не увлекался. Когда пришёл Сыч (так они между собой называли надзирателя Сычёва), дядя Миша им объяснил, что директор выгнал дядю Павла за воровство. Тот себе брал больше половины из тех денег, что детдом получал за их работу "на дому". А директору это не понравилось. Директор не поверил уверениям дяди Павла, что ребятишки устали и хуже работают. (Ага, хуже, трудились, не поднимая головы!). А директор проверил и выгнал дядю Павла. А на его место Сыч пришёл. И сразу объявил, что каждую субботу будет проводить наказание провинившихся за неделю. Когда начались субботние порки, кое-кто в побег ударился. А куда бежать? Тёплой одежды нет, и про жизнь за стенами этой тюрьмы ничего не известно. Милиция почти сразу всех отлавливала. Жалобы никто не слушал. А Сыч потом ещё и за побег добавлял. Если бы не дядя Миша, неизвестно, как бы они вообще это перенесли. А дядя Миша попросил всех притихнуть, поводов к наказанию по возможности не давать. Он сказал, надо потерпеть месяц, а потом всё изменится. Обещал, что у них начнётся нормальная жизнь, всё будет хорошо. Дядя Миша ещё сказал, что, когда детдомовцы на каникулы уедут, так к ним спасение придёт. Немного они недотерпели. Сыч Арама прихватил "на месте преступления". А какое это преступление, если Арам вечно голодный. Он парнишка крупный, ему еды не хватает. Вот он и пособирал объедки, когда они в пятницу в столовой убирали. За это Сыч назначил 10 розог в субботу. Арам сначала кричал
И как назло, дяди Миши нет. Он ещё в пятницу уехал. Сказал, надо проехать по тем хозяйствам, где детдомовцы на каникулах будут работать. Обещал во вторник вернуться. Вторник - это ведь сегодня? А вдруг он не сразу к ним придёт?!
Из горьких размышлений Тараса отвлёк скрип открывшейся двери. Но вместо ненавистного надзирателя он увидел молодую красивую женщину с таким добрым взглядом серых глаз, которого Тарас и не видел-то никогда. Ему показалось, что солнце заглянуло в окно. А окно у них выходило на север, и солнца там никогда не бывало.
Женщина окинула взглядом вдруг осветившуюся мрачную казарму, подошла к лежащему на ближней койке Тарасу, прикоснулась к его больной руке, и Тарас почувствовал, как боль покидает его тело.
– Потерпи, мой родной, - мягким грудным голосом сказала она. Такого голоса некоторые из них не слышали никогда в жизни, а некоторые смутно припомнили что-то из далёкого детства.
– Боль я убрала, немного погодя полечу твою руку. А сейчас, я чувствую, моя помощь ещё кому-то срочно нужна.
– Да, Араму очень нужно помочь, - быстро сориентировался Димка, только что положивший на воспалённую спину Арама вновь смоченную тряпку.
– У него вся спина в рубцах, они уже гноятся, - озабоченно пояснил он.
Тем временем женщина заперла дверь на неизвестно откуда появившийся засов и обернулась к глядевшим на неё во все глаза мальчишкам.
– Сейчас, мои хорошие, - обратилась она к ним, - сейчас я вылечу Арама и Тараса и расскажу вам, кто я такая и зачем пришла.
Она подошла к лежащему на животе Араму, сняла со спины влажную тряпку и, не теряя времени, повела обеими руками по исполосованной рубцами спине, начиная с плеч. По мере того как руки смещались вдоль спины, рубцы исчезали, кожа становилась совершенно здоровой и целой.
Послышались восхищённые вздохи наблюдавших за ней мальчишек. Она с улыбкой обернулась к ним.
– Ещё минуточку, - сообщила она им.
– Тарасу руку поправлю, тогда и поговорим.
– А вы что, волшебница?
– не выдержал Толька.
– Конечно, - спокойно подтвердила пришедшая. Она убрала тряпку с руки Тараса и так же, как до этого с Арамом, провела ладонью вдоль его руки от плеча до кисти. Воспаление исчезло полностью.
– Спасибо большое, - с чувством сказал Тарас.
– Пожалуйста, - ласково улыбнулась ему женщина и повернулась так, чтобы видеть всех. В комнате находилось 11 мальчишек в возрасте от 8 до 14 лет, хотя сдвоенных кроватей было больше шести.
– Ребята, меня зовут Вера Ивановна. Через неделю я стану директором этого детского дома, - заговорила она - но я не собираюсь позволять им ещё неделю мучить вас. Я сегодня же заберу вас отсюда. Сейчас я приведу сюда девочек, а потом расскажу вам, куда я вас хочу отвести.
– Вы только осторожнее там, - подал голос Димка.
– У них там надзирательница всегда зверствует, скоро девчонки плакать начнут. А когда Вы дверь откроете, Сыч сразу заметит, Вам же с ним не справиться.
– Я не буду открывать дверь, - успокоила их Вера Ивановна.
– К девочкам я пройду через стенку. Вот смотрите, сейчас стенка станет прозрачной, пока только с этой стороны.
Стена действительно стала вдруг прозрачной. А грузная женщина, которую Вера Ивановна уже видела в коридорах детдома, как раз схватила за плечо девочку, склонившуюся над рукоделием, подняв вторую руку для удара. В это время стена исчезла, а Вера Ивановна оказалась позади надзирательницы. Небольшое движение руки, и мучительница грузно опустилась на пол, выпустив девочку.