Южный Берег
Шрифт:
Мать тут же бросила приборы в тарелку и прикрикнула на мужа.
– Адик! Это твой сын Мишель! Хватит впадать в маразм!
– Я не впадаю в маразм, старая ты курица! Я знаю, как выглядит мой сын! И это не он!
Мишель все это время сидел молча, пока родители припирались друг с другом.
– Пап, хватит. Это Мишель, твой сын. Мама говорит правду, – Сандра взяла отца за морщинистую руку, на пальцах которого выпирали вены.
– Нет. Мой сын уехал. А это не мой сын, – вновь повторил он, накладывая в тарелку зеленый салат.
Резко
– Не сердись на него. Он не понимает, что говорит.
– Я это вижу, я знаю, что такое, когда люди стареют. Просто, не хочу портить праздник.
– Ты не портишь его. Видел, как мама была рада, когда ты пришел?
– Видел. Я рад, что доставил ей удовольствие. Подарки распакуете после полуночи. Мне пора.
Быстро поцеловав сестру в щеку, он вышел на лестничную клетку и, не дождавшись приезда лифта, сбежал по ступенькам вниз.
Лишь сев в машину, он дал волю своим чувствам. Закрывая руками свое лицо и вытирая его от слез, он понимал, что самое дорогое, о чем ему не говорили в детстве, он теряет с каждой секундой. Время уходит, а он тратит его на работу и занятия собой, когда самое важное находится всего в двух кварталах от него. Он не узнал его, он просто не понял, что перед ним его сын. Как же так можно было довести своих родителей, что отец не признал своего родного сына. Это грустно. Чертовски грустно и больно от осознания, что до конца жизни его отец не будет знать, что рядом с ним находится его сын, а будет считать его чужим и не достойным нахождения рядом.
Остудившись под холодным душем, Мишель вновь начал ловить галлюцинации и слышать посторонние звуки. В этот раз грохот раздался на кухне, но, когда он завернувшись в халат прошел на кухню, звуков уже не было. Вся посуда стояла на своим местах, мебель также была неподвижна, а на балконе закрыто окно, так что никто не мог влететь или вкрасться в его квартиру.
С его профессией ему часто казалось, что все, что с ним происходит – плот его фантазии и воображение. Последнее время он часто видел с собой людей, даже разговаривал с ними, когда тех не было и в помине. Знакомый психолог выявил у него проблему, идущую из глубины его работы. Смерть в операционной знатно сказывалось на его нервной системе, несмотря на то, что Мишель подавлял это все и спокойно относился к смерти, где-то глубоко в его подсознании сидела тревога, выходящая из его детства.
…Юми споткнулась, но Мишель тут же поддержал ее, не давая девушке упасть лицом в грязь.
– Спасибо… Мы уже идем слишком долго, ноги не держат. Сколько еще идти? – крикнула она Оди, но тот и ухом не повел.
– Эй, сыроежка! – шатенка бросила в парня шмоток грязи. – К тебе обращаются! Долго нам еще идти?
Оди развернулся и гневно смерил всех взглядом.
– Скоро придем! – рявкнул он, но кроме деревьев уже битый час ничего не было видно.
– Может, вернемся обратно, пока
– Я тоже валюсь с ног. Мы даже привала не делали после аварии. А дорогу уже давно должны были найти, – поддержала знакомую Джулия.
– Хватит ныть! Мы скоро будем на месте! – кричал отстававшей компании Оди.
– Этот слащавый начинает раздражать меня, – прошипел Мишель.
– Не может же лес быть бесконечным, – успокоила мужчину Юми. – Скоро мы куда-нибудь да доберемся.
– Я умираю с голоду, поскорее бы добраться до еды, я жутко проголодался! – скрипел зубами Мишель, следую за Оди.
Ближе к вечеру, когда силы были на исходе, парень остановился и, обернувшись, крикнул отстающим.
– Я нашел дорогу!
У остальных сразу же появилось второе дыхание, и те быстрыми шагами ломанулись к дороге, на которой уже во всю стоял Оди и махал им руками.
– Дорога! Я же сказал, что мы выберемся! – во все зубы улыбался парень, поворачивая налево.
– Почему налево? – спросил Мишель, как мимо него пронесся автомобиль с выключенными фарами и очень странной музыкой, доносившейся из колонок.
«Тили тали, вали, гали, я пришел, меня не ждали.
Тили тали, вали, гали, ты ко мне пришел сказали…»
Обрывки фраз доносились из автомобиля, пока тот не скрылся за поворотом.
– Ничего себе, ретро тачка! – заметила Джулия, достав из кармана телефон, попытавшись сделать пару снимков машины.
– Налево, потому что налево! Идем! – Оди чуть ли не бежал в неизвестность, откуда приехала машина.
– Он безумен, – вздохнула Лаура и пошла вслед за ним.
Мишель и Юми вновь шли в тишине, пока Джулия с Лаурой перебрасывались смешками впереди.
– Интересное приключение, – усмехнувшись, сказала Юми.
– Да уж, кто бы мог подумать, – согласился с ней Мишель, снимая с шеи вязаный шарф.
Он остановился и встал перед Юми, не сводя глаз с ее лица. Шарф мигом обернул шею девушки, выпуская кончики наружу из-под пальто.
– Незачем было, мне не холодно.
– У тебя руки ледяные. Ты ужасно замерзла.
– А как же ты? Ты сейчас будешь идти и мерзнуть.
Мишель засмеялся и поднял ворот своей пуховой куртки.
– Мне не холодно, я с севера. Такая погода для меня считается летом.
Впереди Оди не было уже видно. Откуда-то взявшийся туман плотно застилал воздух и прятал из виду всех впереди идущих.
– Ужасная погода, – фыркнула Джулия. – Оди! Ты где?
– Впереди! Тут высокий забор! – ответил парень.
Когда компания вновь собралась вместе, Лаура присвистнула. Перед ней был высокий кирпичный забор, будто жильцы по ту сторону прятались от живых мертвецов, как в одноименном сериале. Девушке стало не по себе.
– Давайте постучим, – предложил Мишель и, отпустив руку Юми, подошел к воротам, по среди которых висело громоздкое железное кольцо. Стукнув два раза по деревянной калитке, Оди на него разорался.