Южный поход
Шрифт:
— Хватит ли у нас боеприпасов, чтобы пробить стену? — спросил затем генерал.
Я сидел неподалеку на камне, где полковой врач сделал мне перевязку. Рана оказалась неопасной и хотя вытекло много крови, лекарь заверил меня, что вскоре я смогу ходить с прежней скоростью. Он хотел поставить мне пиявок, чтобы, как он выразился, «сбалансировать потерю крови в ноге изъятием лишней жидкости из головы», но я искренне поблагодарил его и послал прочь.
— Хватит, ваше превосходительство, — заверил майор. — Первые несколько ядер уже начали процесс бреширования в стене. Крепость выстроена из глины, мы ее вскоре проломим.
Я надеялся, что его слова не расходятся с делом, потому что стены на самом деле были чертовски толстые. Милорадович, похоже, не разделял моих сомнений. Что же, сегодня он уже успел показать свою удаль, да к тому же, в отличие от меня, гражданской штафирки, он всю жизнь провел на войне и имел кое-какой опыт в осадах.
— Отлично, майор, — сказал Милорадович. — Тогда начинайте обстрел, пока совсем не стемнело. Сделайте брешь вон там, между воротами и северной частью стены.
Майор кивнул и отправился назад к пушкам. Милорадович попросил ужину, поскольку, как он сказал, «проголодался после гостеприимной туркестанской трапезы». Я тоже перекусил, сидя здесь же, на камушке неподалеку от командного пункта.
Вскоре пушки продолжили обстрел. Ядра со свистом летели в стену и бились об нее, как о затвердевшее тесто, а затем падали в ров. По стене расползались извилистые трещины и отваливались небольшие куски. Некоторые ядра били с такой силой, что проникали внутрь стены и оставались внутри, как горошины в сметане. Затем наступила заминка и я увидел, что пушки тянут с помощью лошадей на другое место для обстрела, дальше от прежнего метров на сто. Кроме того, артиллерию втащили на небольшой бугор.
Обстрел продолжался еще с час, пока совсем не стемнело. Некоторые ядра были светящиеся. В сумерках они летели к крепостной стене, оставляя за собой широкий огненный хвост, как кометы. Защитники давно исчезли со стены и кроме нас, некому было любоваться этим мрачным зрелищем.
Я поглядел на гренадер, готовых к штурму и построенных в узкие колонны. Некоторые держали кривые лестницы, наспех сооруженные из стволов деревьев. Солдаты срезали их вокруг города и связали между собой.
Глядя на них, идущих навстречу смерти, я подумал, ох нет, ребята, вы меня извините, но сегодня я обойдусь без геройства. Я пощупал раны, полученные в последние дни и ощутил невероятную усталость. Сейчас бы принять ванну и просто выспаться от души, вот чего я желал больше всего.
Как бы я не хотел посмотреть штурм, но природа взяла свое и я сам не заметил, как уснул.
Приснилось мне, что остался я в пустыне, а вокруг только песок и ветер, тихо свистя, тащит перекати-поле. Солнце ярко светило в глаза и я зажмурился и прикрылся от него рукой. Помню, я еще подумал во сне, что надо найти убежище или выкопать яму в песке и там спрятаться от жары.
А затем все вокруг неожиданно покраснело, как во время заката. Я поглядел вверх и увидел, что солнце вдруг стало багровым и темным, как красная монета на розовом небе. Ничему уже не удивляясь, я увидел, как от солнца отделилась и упала огромная красная капля. Она беззвучно свалилась на землю и раздался грохот.
Я продолжал стоять, теперь уже не хмурясь, а от солнца отделилась еще одна капля и снова обрушилась на землю со страшным грохотом. Я стоял, словно прирос к земле, а с солнца через равные промежутки продолжали падать кровавые капли. Они уходили куда-то далеко за горизонт и исчезали.
Не знаю, сколько я так стоял, во сне время идет совершенно по-другому. Поначалу ничего не произошло, а потом я увидел вдали темную полосу.
Я продолжал с любопытством вглядываться в эту полосу, пока не заметил, что от каждой новой капли она становится все выше и больше. Затем я заметил, что полоса приближается.
Оказывается, это был огромный вал красного цвета, высотой с двадцатиэтажный дом. Он катился прямо на меня, а я не мог во сне шевельнуть и пальцем и просто беспомощно глядел, как приближается смертельная опасность.
Кровавая волна неслась с ужасным грохотом, будто разом мчалась сотня поездов. Я стоял и смотрел, не шевелясь. А затем вал обрушился на меня, подхватил с собой, закрутил, потащил и понес неизвестно куда.
— Эй, ваше благородие, живы? — спросил меня осторожный голос.
Я проснулся и увидел в полумраке перед собой солдата из гренадерского полка. Он осторожно тряс меня за руку. Плечо немедленно заболело и я отодвинулся.
— Позвать врача? — спросил солдат. — Что-то сильно кричали вы во сне.
— Нет, не надо, спасибо, — ответил я и тут в очередной раз грохнули пушки. Я понял, отчего красные капли во сне падали с таким похожим грохотом. — Что же, стену еще не пробили?
— Еще нет, ваше благородие, — ответил солдат и выпрямился. — Стоит проклятая и даже не колыхнется. Хорошо построили.
Со стороны стены раздался страшный грохот и всплески от падения в ров чего-то огромного. Надо понимать, это наконец-то обвалилась стена.
— Ого, вот оно, — сказал солдат и побежал куда-то в темноту.
Прозвучал сигнал к построению. Я поднялся и, прихрамывая, пошел вперед, чувствуя, как гудит голова после заполненного кошмарами сна.
По пути мне встретился Смирный. Я проверил два штуцера и пистолеты, все почищено и заряжено, а значит, готово к сражению. Сначала я гадал, что за волшебник исполнил мои желания, а потом вспомнил, что просил Рутникова направить денщика, присмотреть за моим конем и оружием.
Моего второго коня, Дикаря, забрали казаки, потому что сильно нуждались в запасных верховых животных. Казаки постоянно патрулировали вокруг города и присматривали, чтобы кокандцы не вернулись и не ударили нам внезапно в тыл.
Сев на Смирного, я потихоньку поехал туда, где, по моему мнению, стояли палатки пехоты. Все, чего я хотел, это выспаться. В темнот раздался топот копыт и навстречу мне вынырнули гусары, а затем казаки.
— Здоров, Витя? — спросил Рутников, проезжая мимо.
Я узнал других гусаров, участвовавших со мной в патрулировании день назад. Все они сосредоточенно смотрели в темноту.