Южный шторм
Шрифт:
– Обязан тебе сказать! – заявил вице-главарь у резных дверей с тщательно соскобленной позолотой. Он был немного пьян и на взводе, поэтому шагал широко, словно на качающейся палубе разбойничьего брига. – Ева учудила. Приказала отравить верхушку Икарии на балу.
У Айны оборвалось сердце. Верхушка включает императора и герцогов, но массовое убийство, где непременно должны находиться отец, мать и брат…
– Кто из них…
– Не знаю, - оборвал Далматис. – С минуты на минуту ждём подробностей. Если правда, бежим немедленно. Нас в порошок сотрут.
Айна вдруг остановилась, вырвав руку из лапы супруга.
– Ты знал! И не предупредил.
Муж рассерженно махнул пятерней в несвежем белом манжете.
– Спасать моих врагов? Нет уж! Но и не такой я идиот, чтобы наносить удар, когда самим прикрыться нечем. Ева сошла с ума! Продолжает считать себя императрицей, и как императрице ей всё дозволено!
Возобновив шаг, Айна двинулась рядом, демонстративно выдерживая расстояние.
– Не предупредив, ты превратился в соучастника. Молю Создателя, чтобы её авантюра провалилась.
В отнюдь не добрых чувствах друг к другу они прошли через приёмную в кабинет Терона, стремительно обветшавший. Теперь его пьяные безобразия убирались лишь в самом общем виде. От окна повернулась Ева, монументально упакованная в бирюзовое пышное платье для торжественных выходов императорской четы к народу, голову увенчала маленькая золотая корона. В странном блеске её глаз Айна увидела подтверждение – женщина сходит с ума. Подыгрывать ей, изображая книксен с поклоном и формулой «Ваше Императорское Величество», не имело смысла.
На отсутствие пиетета не обратил внимания и Терон. Он был занят делом: опорожнял кубок и закусывал. Количество поглощаемого им спиртного не вписывалось ни в какие представления о ёмкости тела и прочности печени.
Орвис тоже глотнул рома. За этим привычным занятием их застал пират из дворцовой охраны с донесением. Далматис перехватил листок.
– Герцоги и император не пострадали. Сожалею, дорогая, умер князь Алайн и кто-то из гостей.
Комната перед глазами Айны подёрнулась туманом слёз.
Отец! Сильный, заботливый, бесконечно мудрый… Он без колебаний бросился на острова, когда присутствующий здесь нелюдь взял её с Рикасом в заложники.
Отец… Ты перенёс десятки боёв, не счесть, сколько раз был на пороге смерти, но принял её из рук этого сумасшедшего ничтожества!
Меж тем, пираты сцепились между собой в несмертельной, но очень жаркой перепалке. Далматис обвинял их в самоубийственном безумии, Терон ревел – почему новости пришли так поздно, на что получал ответ о мерах Иэроса, велевшего закрыть город и отключить телеграф… Они собачились, Айна не могла найти в себе ответ: что она потеряла среди этого сброда?
В жилах сына течёт кровь Далматиса. И благородная кровь Алайнов – тоже. Чтобы возобладала вторая, нужно немедленно увозить малыша в Винзор.
Ссора бывших соратников прервалась неожиданным образом. Со стороны приёмной раздались серии громких хлопков, напоминающих пальбу винтовки-пулемёта. Они приблизились, за дверью с шумом рухнуло чьё-то тело. Резкий голос с командными интонациями произнёс:
– Никого не выпускать без приказа. Стрелять без предупреждения.
И голос был до боли знаком. Айна увидела, что слух не обманул: в лётном плаще зелёного имперского цвета в комнату вкатился Рикас, за ним ещё четверо гвардейцев с необычным оружием в руках.
Ева и Орвис превратились в соляные столпы, замерев от неожиданности. Неожиданную прыть продемонстрировал Терон. Он вылетел из-за стола, выхватив шпагу. Наверно – впервые за много лет.
– Алексов ублюдок, я так понимаю? Хочешь за ним? Ну, доставай шпагу!
Только сейчас Айна обратила внимание, ни у одного из зелёных гвардейцев нет шпаги. Заметил ли это Терон?
– Предпочитаю другое оружие, - ответил брат.
Грохот заполонил кабинет. Терон повалился навзничь. Поперёк его белой жилетки протянулась плотная линейка дырочек. Живот пиратского императора напомнил почтовую марку с отверстиями, чтобы удобней оторвать от соседней.
К павшему бросилась жена. Айну передёрнуло от отвращения. Сейчас безумная вдова начнёт розыгрыш сцены «над телом любимого мужа»… Даже челядь знает, как они друг друга ненавидели.
Но Ева повела себя иначе. Она поднялась и шагнула к Алексу.
– Твои отец и мать сломали нам жизнь. Князь предал Терона в бою за Дайрест. Снаряд вашего корабля убил моего сына. Ты застрелил моего мужа. Дочь – и ту отнял, она сбежала к тебе. Будьте вы все прокляты!
– Хели отравилась тем же вином, что и мой отец.
Он сказал страшные слова столь безжизненно-спокойным тоном, что у Айны перехватило горло. Бросилась в глаза рыжая прядь, выбившаяся из-под тейского лётного платка, в ней – отчётливая седая нить.
– Хели?! Девочка моя! Не может быть…
Женщина бросилась к двери, нелепая в огромном платье и с золотом в волосах, где седины много больше, чем у Рикаса.
– Но, синьор… - начал было один из гвардейцев, когда Ева метнулась наружу. Он хотел напомнить о приказе командира стрелять в пытающихся скрыться бегством, и Рикас его не отменил.
Короткая очередь прервала стук женских каблуков. От звуков выстрелов нервно дёрнулся Далматис. То, что гвардейцы без колебаний пристрелили Еву, исполняя приказ с устрашающей буквальностью, выбило его из колеи. Айна, потеряв к нему остатки сочувствия, с болезненным любопытством наблюдала, как тот попробует вывернуться из ловушки. И уж точно решила не приходить на помощь. Сейчас брат сделает то, на что у неё самой не хватило решимости.
– Надеюсь… - начал Орвис, тщательно выбирая слова и интонации. – Надеюсь, мы разрешим наши недоразумения по-семейному, безо всяких там поединков?