За березовыми книгами
Шрифт:
Со мной торопливо поздоровалась Вера Ильинична. Она заметно нервничала, подходила то к одному, то к другому, гладила по голове, говорила не то ободряющие, не то сердитые слова…
– До поезда один час! – загремел Николай Викторович.
Пора было ехать на вокзал. Миша обладал исключительной способностью дудеть в кулак, подражая пионерскому горну. Трель переливалась, звенела, раскатывалась весело и призывно.
Ребята отцепились от своих мамаш, надели рюкзаки и, толкаясь, вышли во двор; взрослые поспешили вслед за ними.
Будущие изыскатели березовых
– Двадцатый… Двадцать первый… Двадцать второй… Очевидно, Гриша несколько дней специально репетировал.
До чего же здорово он подскочил к Николаю Викторовичу!
– Товарищ начальник похода, отряд в количестве двадцати девяти человек выстроен! – звонко отрапортовал он, отчеканивая каждое слово. – Разрешите начать поход?
– Снять рюкзаки! – скомандовал Николай Викторович. Вперед вышла Вера Ильинична. Она говорила совсем не по-директорски, а как любящая мать, отпускающая своих дорогих деток в далекое странствие.
– Ну, ребятки, счастливого вам пути! Набирайтесь сил, возвращайтесь домой такие же бодрые и веселые, какими я вижу вас сегодня. И старших слушайтесь… – Она замолкла, вдруг спохватилась и помахала рукой. – Да, и эти самые книжки непременно найдите.
Меня очень обидела последняя фраза – «книжки», да еще «эти самые».
– Отряд, рюкзаки за плечи! В поход за березовыми книгами шагом марш! – скомандовал Николай Викторович.
Эти слова мне очень понравились.
Николай Викторович пошел направляющим, Миша – замыкающим, я – сзади всех. Гурьбой торопились мамы. Меня догнала Вера Ильинична.
– Я вас очень прошу, – взволнованно заговорила она, – вы видите, какой Николай Викторович? Я его люблю и ценю, но иногда он еще сам как маленький ребенок. Пожалуйста, очень вас прошу…
– Да, да, – ответил я, не совсем понимая, что от меня требуется.
Мы приехали на Курский вокзал, вышли на перрон, с шумом забрались в вагон и заняли несколько скамеек. Николай Викторович и мальчики закинули рюкзаки на багажные сетки.
Ребятам не сиделось на месте. Они то выскакивали на платформу к родителям, то снова вбегали в вагон.
Наконец до отправления поезда осталось пять минут. Путешественники в последний раз обнялись с родителями, вскочили в вагон и тотчас же высунулись в открытые окна…
– Ура-а-а! Поехали!
Родители замахали руками и платочками, побежали вдоль поезда, но скоро отстали.
– Все! Уф! – Николай Викторович в полном изнеможении сел на скамью. – Теперь можно отдохнуть. Вася, дай полевую сумку.
Он взял у Васи сумку и показал мне большой разноцветный бланк с печатями. Это был наш путевой лист. Я прочел: «Цель похода – поиски старинных рукописей. Руководитель похода – Николай Викторович… Научный консультант…» Ого! Это я – научный консультант. Ниже был список всех ребят; фамилию бедной Гали кто-то зачеркнул жирной синей чертой.
Против меня села Лариса Примерная и вынула тетрадку. Оказывается, ей поручено было вести дневник похода с самого начала и до самого конца. Штаб ее освободил от всех дежурств.
– А почему ты одна будешь вести дневник, а не все по очереди?
Лариса молча пожала плечами, и я догадался – это пожатие означало: «Неужели вы не понимаете, что лучше меня никто не сможет выполнить такую ответственную задачу?»
Подошла Танечка:
– Я хочу посоветоваться с доктором.
Лариса поморщилась, но уступила место. Танечка мягко, по-кошачьему, подсела ко мне, открыла санитарную сумку и начала вынимать по очереди все, что ей надавал школьный врач. Тут были: жгут для остановки кровотечения, грелка для живота, индивидуальные пакеты, бинты двойной и тройной ширины, скальпель, пинцет, шприц, множество пузырьков и пакетов с лекарствами… Танечка увлеченно показывала, объясняла, поминутно вскидывая на меня свои большие черные глаза.
Поезд начал тормозить.
– Первая остановка! Сейчас будет первая остановка! – загремел Миша и побежал через весь вагон.
Все тотчас же вскочили и побежали в тамбур. Только один самый маленький и щупленький мальчик Ленечка остался сидеть, аккуратно держа ладошки на коленях. Он читал «Капитан Сорвиголова».
Сразу наступила тишина.
– Слава те господи! Угомонились! – облегченно вздохнула в углу старушка в пестрой шали.
Николай Викторович сел против меня.
– Смотрите, они просто кипят весельем. И ведь ни один не вспомнит о Гале. Я думал, она провожать нас придет. Не пришла – видно, с утра уткнулась в подушку…
Поезд остановился.
– Ура-а-а! Ура-а-а! – заорали ребята, столпившись в тамбуре.
– Безобразники, право слово! – рассердилась какая-то женщина.
Она вошла в вагон только сейчас и с трудом пробралась с двумя чемоданами сквозь толпу ребят.
– Пойти навести порядок, что ли? – Николай Викторович было привстал, но раздумал, махнул рукой и остался сидеть. – Ладно, пусть лучше в тамбуре беснуются, чем в вагоне.
Мы с ним потихоньку задремали…
Нас разбудили бесцеремонные мальчишки. Они притащили какой-то большой коричневый рюкзак, вспрыгнули на скамейку, скинули несколько рюкзаков, а этот, коричневый, сунули под самый низ на сетку, заложили его сверху остальными вещами и вновь с хохотом выбежали в тамбур. Оттуда опять послышались приглушенные крики и смех.
– Кто тут старший над этими туристами? – Грозное предупреждение железнодорожника снова заставило нас открыть глаза.
– Я старший, – поднялся Николай Викторович. – А что такое?
– А то, что пассажиры жалуются!
Николай Викторович вскочил, выбежал в тамбур…
И вдруг воцарилась полная тишина, такая, как в лесу перед грозой…
Николай Викторович быстро вернулся в вагон; он вел за собой…
– Не может быть! – невольно вырвалось у меня. Николай Викторович тащил за руку… Галю.