За горизонтом сна
Шрифт:
Каталин была осторожна.
Ланс откинулся на атласную подушку, заложив руки за голову. Скульптурное тело с лунно-нежной, как у самой королевы, кожей. Расслабленное, однако не обессиленное. Он прикрыл глаза; в полумраке чуть серебрились кончики полумесяцев-ресниц. Но не спал.
Не то что некоторые, бывшие… Например, Геворг Железный часто умудрялся захрапеть раньше, чем она успевала отослать его. Приходилось расталкивать, будить — он взвивался пружиной, сотрясая огромную кровать, и хлопал перепуганными глазищами… было забавно. Но быстро надоело.
Совсем некстати он вспомнился, покойный Геворг…
Нет, жестко оборвала
Кстати.
На бедре Ланса темнел кровоподтек: били туда, куда всегда бьют, но не попали… а иначе пришлось бы менять планы на нынешнюю ночь. Теперь, разглядывая его обнаженное тело, Каталин увидела еще множество синяков и ссадин, оскорблявших совершенную юношескую красоту. Верные псы Литовта, как обычно, не церемонились… Поморщилась, набросила сверху простыню.
С головой. Как на мертвеца.
Ланс завозился, высвобождая лицо и руки; негромко засмеялся… видимо, принял за шутку. Сел, обнял королеву за плечи и легонько, несмело поцеловал в шею. Он вообще был робкий и очень-очень нежный… И она, кажется, его первая женщина.
Королева Катания Луннорукая. Немыслимая честь и счастье для мальчика из далекой южной провинции…
Она слизнула с пальца кислый лимонный сок. Ланс продолжал целовать ее, спускаясь все ниже по спине. А впрочем, у него наверняка была учительница из числа прислужниц или поселянок. На Юге, как известно, свободные нравы — а князю Лансельену уже лет двадцать-двадцать один…
Совсем ненамного старше Эжана. Который никогда ему этого не простит.
«Инцидент может повториться с опасностью жизни для принца…»
Старший советник Литовт, конечно, был прав. Инцидент обязательно повторится — как только сын, до изнеможения намахавшись мечом в фехтовальном зале, решит, что готов отстаивать свою и ее честь на поединке с кем угодно. Инцидент повторится с неизбежностью ливня после засухи — чуть раньше или чуть позже. И мера опасности для принца будет зависеть исключительно от преданности этого молодого южанина… а можно ли безгранично верить в его преданность?
Смешно. Накануне коронации, когда в стране плетется больше заговоров, нежели кружев, и маги-стабильеры на королевской службе уже вчетверо взвинтили расценки за свою работу. Когда самые занюханные дворянские роды выискивают в своих генеалогических древах почти венценосные корни и ветви. Когда по рукам ходит памфлет с издевательски подробным описанием внешности принца, и автора до сих пор не могут найти. Когда только вчера казнили мошенника, пытавшегося за бешеные деньги продать фальшивую — разумеется, фальшивую! — монету с изображением покойного короля, ее возлюбленного супруга… Жизнь Эжана и без того в постоянной опасности — чтобы предоставлять в распоряжение бесчисленных врагов идеального убийцу, на меч которого мальчик сам шагнет открытой грудью… Каталию передернуло.
Конечно, можно прямо сейчас отослать Ланса домой, в его провинциальное имение… кстати, интересно, какой оно приносит доход? Для хорошо осведомленных и небедных заговорщиков не составит труда прямо на месте купить юного князя со всеми потрохами, вернуть в столицу и организовать ему случайную встречу с принцем…
Ни малейшего труда.
— Ката… — прошептал Ланс.
Она сама научила его так ее называть.
То, что предложил — да, собственно, почти сделал Литовт, — было единственно верным решением. И она знала об этом… знала с самого начала. Так зачем же — ведь оставалось только закрыть глаза, ничего не заметить! — она отменила приказ господина старшего советника?..
Осторожно, словно хрустальный светильник на ветру, Ланс развернул ее к себе. От него совсем не пахло гнилостным духом подвалов для смертников, невольно отметила Каталия, — да ведь он пробыл там совсем недолго. Пахло терпким орехом… юностью, жизнью. Его сине-зеленые глаза казались в лунном свете совсем черными и одновременно прозрачными. Его слегка небритые щеки не кололись, а щекотали ей кожу. Его губы…
Все это не имеет значения. Во всяком случае, не имело значения сегодня утром. Вовсе не это: она должна была поставить на место старшего советника, который чересчур зарвался. Который позволил себе… при Эжане! Она не могла допустить, чтобы сын видел ее унижение. Мальчику скоро становиться королем. Королем, а не марионеткой!..
— Ката…
А ему, юноше с десятью длинными именами, прибывшему два месяца назад на столичный турнир из провинции на задворках Великой Сталлы… ему просто повезло. Он выиграл еще немного жизни. И последнюю ночь со своей королевой…
Даже забавно.
— Иди ко мне…
— Я давно хотел спросить, — заговорил он, — тебя… Ланс запнулся. «Ты» до сих пор давалось ему с трудом, хотя королева настояла на таком обращении после первой же ночи, еще тогда, два месяца назад. Удивительно мягкий, совсем без железа и нахальства, голос юноши звучал сейчас еще более неуверенно, чуть ли не просительно. И слегка прерывался неровным дыханием: все-таки мальчик устал. И, надо признать, было от чего…
— Да? — Каталия по-кошачьи потянулась на скользкой атласной простыне.
Все-таки молодость — великое достоинство для мужчины. Надо будет и следующего подобрать помоложе…
— Хотел спросить… Как до столицы, до королевы… до тебя… Как доходят сведения о том, что происходит на окраинах страны?.. В провинциях? —
Королева лежала на спине, довольная и расслабленная; лениво думала о лимоне. По лунному отсчету сегодняшний день и так безопасен… Конечно, она привыкла все равно подстраховываться… но уж очень не хотелось вставать!..
— Что?..
А Ланса можно оставить и до утра. Не в ее правилах — но, в конце концов, это последние часы его жизни. Разве не милосердно с ее стороны будет…
— Как ты узнаешь, что делается у нас, на Юге? — негромко, но уже увереннее переспросил князь.
— А что у вас там делается?
Она зевнула. Надо бы поспать — хотя бы несколько часов, — а потом, перед рассветом… Ланс, бедняжка, зачем тебе говорить о своем Юге, он уже имеет к тебе не больше отношения, чем заморская Ильмия. Просто удивительно, как бессмысленно ведут себя люди перед самой смертью.
Он сел, обхватил колени руками, нервно скомкал простыню.
— Страшные вещи, Ката. Даже не знаю, с чего начать… Когда думаю обо всем этом… извини, если не сдержусь! Я уверен, тебе не докладывают и десятой доли того, что творят наместники, прикрываясь твоим же именем. Хотя бы налоги. Я, владетельный князь из рода дес Миглес, не могу выбраться из нищеты! — а мелкопоместные дворяне… Не говорю уже о народе, для поселян каждый приход мытаря — это смерть, хуже, чем смерть… Я видел зимой, как жгли дом… женщина в ночной рубашке, младенец на руках, еще двое маленьких… а ее отец так и остался там, парализованный, ей не дали его вынести… А я ничего не мог поделать: именем королевы. И мне снится все время, как она кричала, та…