За горным туманом
Шрифт:
Розовый куст мудро кивнул на тихом летнем ветру, и Эдриен охотно принялась изливать душу своему восторженному слушателю.
“Я знаю, он был с многими женщинами. Но он не такой, как Эберхард. Конечно, наверное таких как Эберхард вообще нет, ну может, за исключением пятиголового монстра у врат ада”.
Когда розовый куст не упрекнул её за мелодраматичность и возрастающую поэтичность, она издала действительно несчастный вдох и продолжила. “Я ни черта не могу понять в этом мужчине. Сначала он хочет меня – я имею ввиду то, что он сжёг мою королеву, чтобы удержать здесь, что в действительности не сработало по
Эдриен раздражённо дёрнула розовый куст.
“Я не думаю, что он вполне понимает всю необходимость своевременного разговора начистоту. Своевременный это значит сейчас. Где хотя бы находится этот Устер?” Она основательно подумывала над тем, чтобы отыскать лошадь и самой туда отправиться. Как он осмелился взять и оставить её? Не то, чтобы она совсем была против быть там, где была – Далкейт-над-Морем был несомненно прекрасным местом, но что если её занесёт обратно в её время навеки и она не увидит его больше никогда снова?
Провалиться ей на этом самом месте, если из-за этого дело не принимало совсем иной оборот. Те немногие солдаты, что вели войну, бушующую в её груди, встали, предательски свернули лагерь и ушли следом за этой мыслью.
Как это она не подумала о том, что могла исчезнуть и никогда больше не увидеть мужчину, за которого вышла замуж? Что у неё не было контроля над этим, чем бы там оно не было. Ещё двадцать солдат промаршировало на сторону Ястреба из той драки, что бушевала в ней. Ну и дела.
Не хочешь узнать, Эдриен, каково это лечь рядом с ним и почувствовать обжигающее пламя той изумительной страсти?
Ладно. Остался один солдат на её стороне, и это был Недоверчивый и Испуганный Мистер Н.
Предатели! Она неодобрительно посмотрела на новоявленный лагерь Ястреба. Одна лишь мысль о нём заставляла её чувствовать жар во всём теле. Она запустила пальцы в искрящуюся, без химических примесей, воду фонтана.
Она не могла представить себе, что больше никогда не увидит этот красивый фонтан, никогда не почувствует лавандовый девственно-чистый воздух 1513 года. Ни Лидии, ни Тэвиса. Ни замка у моря. Ни Лэрда Хоука, мужчины стальной воли и обжигающей страсти. Только Сиэтл и горькие воспоминания, и страх, удерживающий её в доме. 1990 годы, лишь бы оформить выгодную сделку и плевать на смог и озоновые дыры.
Она сомневалась, что Хоук пытался бы отправить её одну на отдых. Казалось, он был из тех мужчин, кто берёг бы как сокровище свою жену и держал бы её поближе к себе, если бы женщина позволила это. Поближе к своему мускулистому телу и к тому, что под килтом…
“Мечты, грешные мечты”, тихо вздохнула она. Эдриен крепко зажмурила глаза и уронила голову на свои руки. Целую вечность уйма вопросов крутилась в её голове, и медленно, но уверенно Эдриен помогла последнему ничтожному солдату у своих ног встряхнуться и довериться ей, пока она провожала его на другую сторону сражения. Она приняла своё решение. Она попытается.
Она медленно подняла голову со своих рук и встретила пронизывающий взгляд Адама. Как долго он стоял здесь и смотрел на неё с обожанием в глазах. Тёмные
“Ты ненавидишь Ястреба, не так ли, Адам?”, спросила она в вспышке кристально-чистой интуиции.
Он улыбнулся, оценив это. “Вы женщины – такие. Кольнуть бы побольнее проницательным взглядом. Но ненависть придаёт огромное значение своему предикату”, подразнивал он, пока опускался рядом с ней на борт фонтана.
“Не играй в словесные игры со мной, Адам. Ответь на вопрос”.
“Это доставит тебе удовольствие. Честность мужчины?”
“Да”.
Он пожал красивым, зацелованным солнцем, плечом. “Я ненавижу Ястреба”.
“Почему?”, возмущённо спросила Эдриен.
“Он дурак. Он не отдаёт должного достоинству твоей красоты, Красавица”.
“Моей чего?” Для неё этот факт обладал наименьшей важностью.
Кузнец блеснул ослепительной улыбкой. Он стремится лишь смять их, проскользнув меж твоих бёдер, но эти лоснящиеся любовной росой лепестки я б увековечил”.
Эдриен застыла. “Это очень поэтично, но не стоит быть грубым, Адам. И ты даже не знаешь меня”.
“Я не могу думать ни о чём другом, но лишь о том, что охотнее сделал бы с моим временем, вместо того, чтобы проводить его в познании тебя. В библейском смысле слова, раз уж ты находишь мои другие упоминания слишком наглядными. А это достаточно мило для тебя?”
“Кто ты?”
“Я могу быть тем, кем ты захочешь, чтобы я был”.
“Но кто ты!”, упрямо повторила она.
“Я мужчина, в котором ты нуждалась всю свою жизнь. Я могу дать тебе всё, что угодно, ещё до того, как ты осознаешь, что желаешь этого. Я выполню любое твоё желание, исцелю любую твою рану, исправлю любую твою ошибку. У тебя есть враги? У тебя их не будет рядом со мной. Ты голодна? Я найду самый сочный и зрелый кусочек, чтобы накормить тебя из своих рук. Тебе больно? Я облегчу боль. Плохие сны. Я разорву их в клочья. Сожаления? Я вернусь туда и исправлю их. Только прикажи, и я весь твой”.
Она стрельнула в него испепеляющим взглядом. “Все мои сожаления сконцентрированы вокруг красивых мужчин. Так что предлагаю тебе убраться с моих…”
“Ты находишь меня красивым?”
В этих мужских глазах было совсем точно что-то не так. “С эстетической точки зрения”, пояснила она.
“Таким же красивым, как Ястреба?”
Эдриен замолчала. Она могла быть язвительной временами, но если отбросить подобные моменты, то не в её характере было оскорблять чьи либо чувства. Эдриен предпочитала хранить молчанье, когда её мнение не отвечало искомым требованиям, и в таком случае, это уже и было ответом.
Челюсти Адама сжались.
“Таким же красивым, как Ястреба?”
“Мужчины – разные. Ты не можешь сравнивать яблоки с апельсинами”.
“Я и не прошу тебя об этом. Я прошу тебя сравнить мужчину с мужчиной. Ястреба и меня”, прорычал он.
“Адам, я не буду вдаваться в это с тобой. Ты пытаешься заставить меня сказать что-то…”
“Я только требую честного ответа”.
“Это так важно для тебя? Почему это тебя так волнует ?”
Его настроение менялось с подвижностью ртути. “Дай мне шанс, Красавица. Ты сказала, эстетически я тебе нравлюсь. Ты действительно не можешь сравнить мужчин, пока не ощутила удовольствия, что они могут доставить тебе. Ляг со мной, Красавица. Позволь мне…”