За гранью добра и зла

Батаев Владимир Петрович

– По три когтя на лапу, что ли?
– уточнил я.

– Откуда я знаю, с драконами не знаюсь. Может, остальные когти при перековке попортили, - он рассмеялся.
– Легенда это, враньё, скорее всего.

– Не возьму меч, - в последний раз решительно отказался я.

– Даром ведь отдам!

Ох уж мне эта халява! Трудно переть против выработанного всей жизнью рефлекса. Но надо. Я решительно покачал головой и, приладив полуторники за спину, а наруч нацепив на правое предплечье, вышел.

Мирэ стояла, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Выражение её лица предвещало, что за выставление её за дверь мне в ближайшее время предстоит знатная взбучка.

– Не желаешь опробовать покупку?
– указал я на нож у неё на поясе.
– И заодно сделать стрижку.

Она хмуро на меня зыркнула и молча отрезала тонкую прядь волос. Подумав, отрезала вторую. С горем пополам в четыре руки мы сплели их в кособокую косичку. Ничего, сгодится.

Я попытался снять наруч, чтобы повязать "фенечку" на запястье. Наруч расстёгиваться не желал. Да и самой застёжки видно не было вовсе. Поторопился я, следовало прежде запор изучить, он с секретом оказался. Кое-как я сдвинул наруч чуть выше, так что Мирэ смогла завязать волосяную косичку у меня на запястье.

– Капни на неё пару капель крови, для надёжности, - попросил я.

– Ещё вены из-за тебя резать прикажешь?!
– возмутилась девушка.

– Палец проколи, - вздохнул я.
– Что за мелодрама.

Проворчав что-то под нос, Мирэ последовала совету. Я сдвинул наруч обратно, запихав под него фенечку. Моргнул - и увидел, что на металле возник новый узор. В виде косички - ровной, в отличие от настоящей. Я торопливо надвинул рукав - незачем моей спутнице знать, что наруч не простой, а то начнёт расспрашивать, про видение прознает...

– Всё, на сегодня дела окончены, хорошего понемножку, - нарочито бодрым тоном объявил я.
– Пойдём в таверну, к пиву и мягкой постели.

Девушка ожгла меня гневным взглядом.

– Про постель - это был не намёк. Никакой двусмысленности. Спим по очереди. Ты ночью, пока я в карты играю. Я - утром и первую половину дня. Кстати, колоду мне достала?

– Достала. Ты об этом узнал бы ещё днём и мог изучить правила, если б не орал, как резаный, во сне и не паниковал от кошмаров, как маленький, - язвительно поведала Мирэ.

– Вот и ладненько, - кивнул я, проигнорировав её ехидство.
– Теперь-то у меня есть всё, что требуется.

– Значит, я тебе больше не нужна?

– В плане дел - нет. Только для души, - честно ответил я.

– Для души, - фыркнула она.
– А для тела?

– Это желательно как приятное дополнение и сопутствующий результат. Но не самоцель.

– А какая же цель?

– Ну, пока и того, что ты просто рядом, достаточно, - отозвался я.
– А для серьёзного обсуждения взаимоотношений ты сейчас не в том настроении.

–

Нет никаких отношений, - отрезала она. Хоть не добавила, что и не будет, и на том спасибо. И так, как ножом по сердцу.

Совсем я размяк, романтик. Эх... первый раз такие проблемы. Прямо и не знаю, с какой стороны к ней подходить. Пытаться пудрить мозги пустыми красивыми словами не хочется, да и не поверит - слишком цинична. Дитя двадцать первого века, где настоящие чувства забыты, а признания превратились в банальные штампы. "Я люблю тебя, жить без тебя не могу, души в тебе не чаю" - как часто это повторяют, не вкладывая в слова искренности, превратив их в пустозвонство.

Ну, я и сам виноват. Неправильно начал наше знакомство, преподнёс себя не с той стороны. Циничный шут со слегка похабными или грубоватыми шуточками. Когда такой начинает говорить о романтике - выглядит нелепо. "Все мы носим маски" - и как часто любимая маска прирастает к лицу. Не оторвать даже с мясом. А та, перед кем готов обнажить истинную сущность, не желает заглянуть под личину, которую ей представили при первой встрече. Проклятье, как говорится: знал бы, где упаду - соломки бы подстелил. Но сделанного не воротишь, прошлого не переиграть. А теперь в любых моих словах Мирэ ищет скрытый смысл и предпочитает понимать всё превратно - в соответствии со сложившимся мнением обо мне, а не с реальностью.

Конечно, цинизм и паранойя обычно являются отличным защитным барьером, ограждающим от попыток навешать на уши лапши. Но в любом заборе всегда следует оставлять калитку и держаться наготове, чтобы пропустить за стену то, без чего жизнь не имеет смысла - дружбу, любовь... А если излишне перестраховаться и расстреливать ещё на подступах всех и вся приближающееся к суверенной территории, то можно потерять больше, чем если бы оборонительных рубежей вовсе не было - и в куче мусора можно отыскать бриллиант, если постараться, а вот запираясь в хрустальном дворце, только потеряешься среди собственных искажённых отражений, не признав свою судьбу, даже когда она подойдёт и отвесит подзатыльник.

От погружения в бездну метафор меня отвлекла лёгкая боль в руке. Оказалось, я скомкал в кулаке зажжённую сигарету. Даже не заметил, как закурил, чисто машинальное привычное движение. А в этом мире нельзя настолько отрываться от окружающей обстановки, иначе можно и головы лишиться.

Смятый окурок как-то странно зашипел. Я отшвырнул его и стёр с ладони пепел. Ни следа ожога. Странно, что ещё за фокусы... Неужто волшебство наруча? Или симпатическая магия? Впору идти местного чародея искать, чтоб разъяснил, что к чему. Нет уж, не дождутся. От многого знания - многие беды. Лучше следовать известному принципу программистов: если всё работает - главное, ничего не трогать и не менять.