За гранью грань

Романовская Ольга

Очевидно, Соланж не лукавил, когда намекал на авторитет в Веосе. От этого открытия резко захотелось выпить вина, но пришлось довольствоваться водой.

– Ничего, Элиза поможет. Так ты откроешь портал?

– Легко! – прищелкнул пальцами Филипп. Он повеселел и лукаво подмигнул мне. – Давай утром? Часиков в десять, хорошо? Приду сам и доставлю в лучшем виде, только координаты скажи.

– Не один? – догадался Геральт.

Филипп кивнул и мечтательно добавил:

– Я столько месяцев уговаривал, прости.

Навсей кивнул, назвал какие-то

цифры и попрощался.

– Все хорошо, Дария, – Геральт одобрительно погладил меня по руке, – я не последний человек в королевстве. Плохо, конечно, что у самого проблемы, но твою мы решим. Соланж отстанет.

Геральт обнял, привлек к себе. Глубоко вздохнув, прижалась к нему, уткнулась в подмышку. Сильный мужчина вызывал желание спрятаться за ним, как за стеной. После отправились ужинать. Навсей поддерживал под локоток, ухаживал, и воспоминания о некроманте постепенно выветрились. Как забылось и то, что ужинаю я с темным.

Глаза Геральта излучали свет. Сочная майская зелень, магическая и притягательная. Или все дело в игристом вине? Оно приятно щекотало желудок, унося с собой печали.

– Еще вина? – спросил Геральт и, не дожидаясь ответа, потянулся за бокалом.

Попыталась опередить его, и наши пальцы на мгновение соприкоснулись. Меня будто огнем обожгло. Отдернув руку, спрятала ее под столом и попросила больше не наливать. Навсей легко согласился.

– Дария, могу я тебя кое о чем попросить? – Внимательный взгляд скользнул по моему лицу и остановился на глазах.

– Да, конечно, милорд, – не задумываясь, ответила я и потупилась. – О чем же?

– Пусть это станет сюрпризом, – загадочно ответил навсей.

Заинтригованная, с нетерпением ждала окончания ужина. Отчего-то совсем не боялась. Глупо, но сердце твердило – Геральт не причинит мне вреда. Пробовала аккуратно выспросить – навсей молчал, только качал головой и улыбался.

В комнате Геральт попросил повернуться спиной. Я медлила, и навсей напомнил, как пустил в свое время в сознание. И то верно, мелочи.

На глаза легла бархатная плотная повязка. Запаниковала, попыталась ее сорвать, но Геральт успел-таки завязать.

– Ты обещала, – с укором напомнил навсей. – Я просто хочу, чтобы ты ничего не видела. Надо бороться с наследием ханжеского воспитания. Понравится – продолжу, нет – отпущу. Даю слово.

Поколебавшись, поверила в чужую искренность. Позволила взять себя за руку и перевести к диванчику – вроде в него уперлись юбки. Руки Геральта обвились вокруг талии, горячее дыхание гоняло мурашки по коже. Губы не касались кожи, но я чувствовала их. Эмоции обострились до предела. Навсей убрал руки, и мне остро стало их так не хватать. Мнилось, будто тепло пальцев до сих пор расползается по лифу платья.

Мимолетное касание шеи заставило дернуться и вызвало новую волну мурашек.

– Тебе неприятно, мне перестать? – издеваясь, спросил Геральт и мазнул ногтем по мочке уха. Будто тем самым перышком в спальне.

– Не-эээ-т, – выдохнула я, пытаясь понять, что происходит, почему мне не противно, почему с нетерпением жду новых прикосновений, гадаю, куда они придутся.

– Неужели нравится? – продолжал мучить навсей.

Кожей чувствую его улыбку, понимаю, игра доставляет ему несказанное удовольствие, но ведь и мне тоже.

Попыталась сесть. Геральт не позволил, провел пальцем по каемке скромного декольте, заставив позабыть, что хотела. А дальше – спираль по руке, от локтя до предплечья. Вторая рука ложится на талию, прижимает к себе. Грудью упираюсь в грудь навсея. Разумеется, сопротивляюсь, выставляю руки, чтобы оттолкнуть, но он отстраняется первым и заливисто смеется.

– Милорд, это непристойно! – предприняла робкую попытку остановить сладкую пытку.

– Мне прекратить, Дария? – повторил провокационный вопрос Геральт.

Надо сказать «да», сейчас я скажу «да», почему же сладостно замираю, ощущая нежное касание кожи за ухом? Сначала ногтем, затем подушечкой пальца. Геральт чуть надавливает, потом отнимает руку и дотрагивается уже до виска. Навсей играет с короткой прядкой, щекочет лицо, накрывает ладонями веки. Расслабляюсь под умелым массажем, снимающим напряжение дня.

– А как же мужчина, не противно? – Голос Геральта звучит приглушенно, будто из-под полога.

Промолчала, потому что нечего ответить, а навсей продолжил. Пальцы то гладили, то щекотали, касаясь в самых неожиданных местах. С нетерпением ждала новой порции ласки. Пока она не выходила за рамки приличий: шея, лицо, волосы, руки. Особенно волновали касания горла и мочек. Млела, будто кошка, даже дышала иначе, как Алексия. Теперь понимала, почему она так ценила мужские руки. Геральт как заправский музыкант играл на мне, не беря ни одной фальшивой ноты.

К правой руке присоединилась вторая. Теперь навсей ласкал ребром ладони и мимолетно касался груди. Когда он это делал, в ужасе задерживала дыхание, но теплая ладонь не ложилась на лиф, а пальцы останавливались на границе декольте.

Геральт вновь обнял, хотя, догадываюсь, сделать это при таком «хвосте» платья, который называли турнюром, оказалось непросто. Спиной уперлась в твердую грудь, ощутила мягкость дорогой ткани жилета. Губы навсея легко коснулись волос, а потом наградили быстрыми поцелуями абрис лица. Покраснев, попыталась сорвать повязку, но Геральт перехватил запястье и тоже поцеловал.

– Боишься мужчины, боишься оказаться беспомощной, отдаться во власть собственного тела. Ты стесняешься самой себя, Дария. Скажи, я причиняю боль?

– Нет.

– Я унижаю тебя?

– Нет.

– Тебе понравился массаж, который делала служанка?

– Да, – чуть помедлив, пролепетала я и, извернувшись, вырвалась.

– Я тебе неприятен? – продолжил допрос навсей.

Проклятая повязка не снималась, видимо, Геральт применил магию.

– Дария, тебе не нравится?

– Да! – выпалила я. – Я не хочу этого, это непристойно!