За гранью разумного
Шрифт:
– А что ты хотел? – понял мой немой вопрос Тимофей – Это же книга не простая, колдовская. Нужно особым взглядом на нее смотреть.
– И каким это, особым? – поинтересовался я.
– А ты не умеешь? – деланно удивился Тима.
– Я тебя сейчас лопатой ёбну и в этой ямке прикопаю. – мрачно пообещал я коту.
– Ладно-ладно. – мявкнул Тимоха – Какие мы нежные… Взгляд нужно в себе развить. Колдовской. Тогда истина воскрытая в книге и откроется.
– И как его развить?
– То мне не ведомо. – развел передние лапы кот – Бывший хозяин уже им обладал.
Утащил этот тяжеленный
– Ну что, пошли? – сощурившись на садящееся солнце пригласил его, когда рюкзак был уже за спиной.
– Я?! – обрадовался кот – Ты меня зовешь с собой?
– Нет, если ты предпочитаешь оставаться здесь. – я картинно развел руки в стороны – Твоему затворничеству не буду мешать. Но, боюсь, зимой отсюда даже мыши уйдут. Жрать чо будешь, Тимофей? Так что поехали в цивилизацию.
– Тогда надо все по покону сделать. – нахмурился Тимофей, насколько может хмурится кот.
– Это как?
– Становись на одно колено. Становись-становись. И говори: «прошу Перуна-батюшку принять во услужение Тимофея безродного. И готов ответ нести за его деяния».
Усмехаясь выкрутасам, принял местные правила игры и задрал морду в ясное небо, откуда раздался предгрозный гром после моих слов.
– Принял Перун клятву. – удовлетворенно потер лапками кот – Вот теперь пойдем.
– Слушай. – ничего более умного мне сейчас в голову не пришло – А почему, когда ты говоришь, у тебя рот не двигается? Но я тебя слышу.
– Потому что, когда я рот разеваю, у меня получается только МЯЯЯАААУ! – продемонстрировал Тимофей – Пошли, что ли? Солнце скоро сядет.
– Пойдем. – согласился я.
Взвившись вокруг ноги, совсем нелегкий котэ угнездился на левом плече и вперил морду вперед:
– Шагай, раб.
– Чего?! – аж приостановился я от такого после чего стряхнул этот шерстяной комок наглости: – Ты ничо не попутал?! Ща наизнанку выверну!
– Ну попытаться можно было. – упал на лапы Тимофей – Пошли, что ли. Солнце…
В итоге я вышел из деревеньки с прибытком в виде книги, сушенных травах, неких медных механизмах и кота. Наглого, черного кота.
Домой добрался на следующий день. Тимофей собирал всё внимание на себя. Всяк хотел его погладить и потискать. Начали дети, потом молодые девушки, суть те же дети, женщины, ну и мужики ушастую голову по-доброму потрепали со словами: «Ууу… Блохастик…». От чего он только млел, добродушно урча. О второй его ипостаси знал только я. И слава богу. А уж как закормили его в поезде – видеть надо было. Он уже лапами отпихивался от всех этих вкусняшек, подпихиваемых в морду. Я только ржал по-тихому в углу. Но тем не менее – добрались без приключений…
– О! А я смотрю, ты с прибытком. – встретил меня батя, сегодня дома, рассматривая Тимофея.
– Угу. – буркнул я проходя в свою комнату и скидывая рюкзак – А еще очень грязные и голодные. Тимофея не корми – ему в поезде перепало нехило.
– Чо это «не корми»? – вскинулся кот – Что дали – уже давно ушло. Корми давай!
– Лететь тут не с плеча. – проходя мимо охамевшего кота уточнил я – Шесть этажей твой вестибулярный аппарат вряд ли переживет. А если переживет – я повторю. Не хамей, морда! Вернее, хамей, но с нашими – в меру!
– Да понял я… – состроил повинную морду Тимофей.
Вот уж достался помощничек. Но без него пока ни как. Хоть прочесть книгу, тем более о толковании, что там написано.
Следующие три дня, под наставлениями Тимофея, я тщетно пытался пробудить в себе этот пресловутый «особый взгляд». Бесполезно. Эта сволочь, кстати, как-то сошлась на коротке с матерью и сейчас каталась как карась в сметане, обласканный со всех сторон. Благо, финансы пока позволяли.
– Отойти от мирского тебе надо. – посоветовал Тимофей, отрываясь от пожираемого куска мяса – Отринуть, понимаешь…
– Отойти, говоришь… – я оценивающе посмотрел на кота.
– Ну да. – подтвердил Тима – Отвлекают тут тебя постоянно. То ваш телевизор, то интернет, хоть и зело полезный. Да хотя бы девка эта рыжая. Сто раз прибегала. – кот неодобрительно покрутил головой – Виданное дело, девицы сами к парням бегают…
Ну да, Юльке было скучно, и она постоянно у нас зависала. Да пофиг. Пусть хоть под таким присмотром, чем потом ее из какой-то жопы вытаскивать. Ее мама не против, мои родаки только «за». Проблема только в том, чтобы ее неуёмную трескотню заткнуть какой-нибудь интересной книжкой – и можно жить. Покормить только не забыть. А уж Тимофею грех жаловаться. Столько его не гладили и пузико не чесали ни разу в жизни, наверное. Вечно довольно растекался мурчащей лужей у нее на коленях.
Слова Тимофея натолкнули меня на определенные мысли. Была у нас дача – не дача, фазенда. Почти заброшенная. Вроде и ближнее Подмосковье, и машины рядом ездят, и цивилизация, но вот реально чуть в сторону сверни – и медвежий угол. Десяток домиков, в которых доживают свой век старики, речка, луг… да и всё. Даже не верится, что такие места еще остались, однако. Бабушка, мама мамы там упорно, до самой смерти проживала. Никак на уговоры переехать не поддавалась. Там и померла… Соответственно, нам по наследству и досталось. Посмотрели. Подумали. И не стали менять. Иногда наезжали с шашлыками и прочими удочками. Все-таки такой оазис спокойствия вокруг шумной суеты дорогого стоит. Можно было бы туда спрятаться от суеты. Ладно, придет батя – нужно этот вопрос обкашлять. Тимофей, по уши утонувший в цифровом веке и не вылезающий из ТВ и интернета, современный ноутбук и абонентку мы приобрели едва ли не быстрее Паджерика, сам себе яму вырыл одной фразой. Оставлять с родителями я его не намерен. Злобно усмехнувшись, я засобирался на улицу.
Пройдя пару дворов, поздоркавшись по дороге с многочисленными знакомыми, я завернул в укрытую тенями от разросшихся деревьев улочку. Внимание привлекли невнятные девичьи вскрики. Поспешив на звук, увидел, как какой-то лысый крепыш запихивает в БМВ-семерку явно сопротивляющуюся девчонку примерно моего возраста. С разбегу пробил ему в бок, потом бегал вокруг машины, уворачиваясь от загребущих лап. Всё-таки это реальный мужик, а я всего лишь школьник, хоть и вымахал до кондиций взрослого. Девка, вместо того чтобы умотать, стояла и смотрела на наш балет.