За гранью слов. О чем думают и что чувствуют животные
Шрифт:
По словам знаменитого американского нейропсихолога Оливера Сакса, пчела демонстрирует выдающиеся способности технического эксперта. Имеем ли мы право считать это автоматическими действиями? Поразительно, что танец пчел – не жестко заданный код. Остальные рабочие пчелы могут прервать свою товарку по улью, танцующую перед ними, если раньше кто-то из них испытал на «рекламируемом» ею источнике цветочного нектара какие-то неприятности – например, столкнулся с хищником вроде паука или агрессивными представителями «конкурирующей фирмы». Исследователи в процессе эксперимента моделировали ситуацию нападения и показывали ее пчелам. После этого у них отмечались изменения в настроении «со всеми признаками проявления отрицательных эмоций, которые можно наблюдать у человека». Обитателей улья «охватывал пессимизм», «травмирующий опыт» приводил к «негативному восприятию жизни».
Что
Некоторые виды ос, ведущих не одиночный, а общественный образ жизни, обладают способностью запоминать и узнавать человека по лицу, что доселе считалось исключительной прерогативой лишь некоторых высших млекопитающих. «С каждым днем мы все больше убеждаемся в том, что насекомые владеют высокоразвитыми и подчас совершенно неожиданными способами запоминать, передавать, усваивать и оценивать информацию», – пишет Оливер Сакс.
Но может ли существо претендовать на звание разумного, не имея при этом большой, изборожденной извилинами коры головного мозга, где происходят мыслительные процессы у человека? Представьте себе, может, и еще как! Такое происходит и с человеком. Тридцатилетний Роджер лишился 95 % коры головного мозга в результате тяжелого инфекционного заболевания. Он не помнит, что происходило с ним за десять лет до начала болезни, он утратил обоняние и вкусовые ощущения, с колоссальным трудом запоминает новую информацию. Тем не менее Роджер знает, кто он такой, узнает себя в зеркале, способен нормально вести себя в обществе – и это притом что его мозг мало похож на человеческий.
Убеждение, что человек – единственное существо, наделенное сознанием, давно устарело. В ходе эволюции наше сенсорное восприятие значительно притупилось. Многие животные обладают куда большей внимательностью, их «детекторы со сверхтонкой настройкой» отмечают малейший шорох, сигнализирующий об опасности, еле заметный запах, сулящий добычу. В 2012 году группа ученых, подготовивших «Кембриджскую декларацию о сознании», постановила, что «…все млекопитающие и птицы, а также многие представители других видов, включая некоторых насекомых и головоногих моллюсков, например осьминогов и кальмаров, обладают неврологическими механизмами, генерирующими сознание» (осьминоги и кальмары по части владения орудиями труда не уступают человекообразным обезьянам и при этом остаются моллюсками). Существуют объективные научные доказательства того, что с помощью глаз, ушей и носа животные видят, слышат и чувствуют запахи. Они испытывают страх или радость, если их что-то пугает или, напротив, доставляет удовольствие.
Никто и никогда не пытался представить научные доказательства сугубо человеческой природы сознания. Как пишет Кристоф Кох, «…куда объективнее» в качестве отправного пункта выглядит предположение о том, что «животным доступны ощущения боли и удовольствия». И далее: «Каким бы ни было сознание, каким бы способом оно ни было связано с головным мозгом, собаки, кошки и прочие, имя которым легион, им обладают. <…> Им тоже доступно ощущение жизни».
А сны? Ведь во сне нам доступны нереальные ощущения. Мой пес Джуд спал дома на подстилке и во сне явно за кем-то гнался: перебирал лапами, потом, не просыпаясь, протяжно, глухо и жутко завыл. Чуля, моя вторая собака, лежащая в другом углу, мигом взвилась и бросилась к Джуду. Джуд рывком проснулся, вскочил на ноги и залился лаем, словно тащил сон за собой в явь, – ни дать ни взять человек, который видел ночной кошмар, пробудился от собственного крика и, сидя в кровати, трясет головой, не понимая, где он и что с ним.
Получается, что, сколь четко мы ни пытаемся очертить границы сознания, природа тут же затирает и размывает их, апеллируя к глубинным причинам. А что, если посмотреть на живые организмы, лишенные нервной системы? Может быть, это окажется надежной демаркационной линией? Попробуем?
У растений нервная система отсутствует, но в них образуются те же химические соединения – допамин, серотонин и глутаминовая кислота, то есть нейромедиаторы, посредством которых осуществляется передача электрического импульса от нервной клетки через синаптическое пространство между нейронами, а также, например, от нейронов к мышечной ткани. Сигнальная система растений действует как сигнальная система животных, правда, медленнее. Как же они используют этот потенциал? Майкл Поллан [4]
4
Майкл Поллан – известный американский публицист, пропагандист здорового питания и преподаватель журналистики в Высшей школе журналистики Калифорнийского университета в Беркли.
Мы можем говорить и о поведении растений – хотя у всех, кроме насекомоядных и растений типа мимозы, с листьями, реагирующими на прикосновение, оно, как правило, протекает слишком медленно для человеческого глаза. Полынь, например, выделяет в воздух десятки сложнейших химических соединений. Поллан пишет о «невидимом глазу, но окружающем нас со всех сторон химическом гомоне, куда вплетаются и отчаянные вопли боли. Нам сложно это себе представить, как сложно говорить о наличии какого-либо поведения у неподвижных, казалось бы, растений».
В клетках представителей флоры и фауны отмечается электрическая активность, но у животных клеточные сигналы идут по разным ионным каналам, поэтому передача импульса происходит много быстрее. Чарльз Дарвин в заключительных строках своего труда «Способность к движению у растений» пишет: «Едва ли будет преувеличением сказать, что кончик зародышевого корня <…> действует подобно мозгу <…> низших животных <…> воспринимающему впечатления от органов чувств и дающему направления различным движениям». Спору нет, тут мы вступаем на весьма опасную территорию, где ошибку при неточном истолковании совершить легко, и она, как ошибка минера, может стать последней. Ныне покойный этноботаник Тимоти Плауман по этому вопросу занимал ту же точку зрения, что и Синтия Мосс, не желающая сравнивать слонов с людьми. В растениях он видел растения, а потому писал: «Они питаются светом. Вам этого мало?»
Зачем был нужен этот ботанический экскурс? Его задача – подчеркнуть, что, учитывая особенности растений и отличия их от животных, слониха, кормящая детеныша, настолько похожа на нас с вами, что я чувствую себя ее братом.
Чисто по-человечески
На залитой солнцем лесной поляне, поросшей сочной травой, слонята тычутся игрушечными хоботами матерям под брюхо в поисках того самого надежного соска. Я не могу отвести от них глаз.
– У этих двух семей сегодня день великой дружбы, – улыбается Вики. – Элин решила перейти поближе к воде. Элоиза согласилась, потом подождала, пока подтянутся остальные члены группы.
Теперь обе семьи движутся бок о бок.
– Очевидно, они решили весь день провести вместе.
Очевидно.
На чем зиждется слоновья дружба? Некоторым слонятам нравятся одни и те же игры, и они с удовольствием играют вместе.
– А некоторые взрослые особи «совпадают» в том, когда им есть, когда спать, куда идти. Они любят одну и ту же пищу.
Совпадают. Занятно. Жаль, что у людей не так. Можно только позавидовать.
«Есть ли у слона сознание?» – ответить на этот вопрос легко: все признаки развитого сознания налицо. И теперь этот вопрос корректнее было бы переформулировать, а именно: «Какие формы сознания присущи животным?»