За гранью вечности
Шрифт:
Даймон вскочил и посмотрел на рукоять меча. Он узнал его. Мужчина обернулся и увидел в двух метрах от себя смотрящего на него зеленоглазого асмодианина. Южанин поднял с земли свою алебарду, быстро расправился с подбежавшим к нему драканом и подошёл к Териану.
– Не ожидал тебя здесь увидеть, – сказал элиец, всё ещё держась одной рукой за обожжённую щёку. – Думал, ты с Эви.
– Я выбрал будущее, а не настоящее, – холодно промолвил Даэв, словно до сих пор сомневаясь в правильности своего поступка.
Асмодианин подбежал к павшему балауру и вынул клинок из его туши.
– Я же
Териан только искоса глянул на элийца и убрал орудие в ножны, достав другую пару мечей. Сзади на мужчин двигался ещё один ящер. Даэвы с разворота полоснули ему по ногам и, когда тот рухнул наземь, сняли голову с его чешуйчатых плеч.
– Балауров слишком много, – крикнул асмодианину Даймон. – Мы не выстоим.
Териан ничего не ответил. Он поднял голову к небу и оскалился.
– Ты прав… – промычал северянин.
Высоко над платом летело три дракона, медленно взмахивая громадными кожистыми крыльями.
– Мать моя женщина… – в шоке пробормотал Даймон, наблюдая за полётом величественных и ужасных ящеров.
Териан Лекас тут же раскрыл крылья и взлетел вверх. Даэвы вокруг тоже правильно расставили приоритеты и взмыли к небу, чтобы поразить крылатое бедствие. Драконы, увидев это, разделились и полетели в три стороны. Они немного снизились и, набрав в мощную грудь воздуха, изрыгнули столбы пламени на не подозревающих ничего легионеров элийцев и асмодиан.
Первые Даэвы долетели до громадного балаура и замахнулись своими орудиями. Но все их мечи были лишь крохотной иголочкой для толстой чешуи крылатого ящера. Дракон лишь усмехнулся, ударил шипастым хвостом недругов и, вывернув крылья, полетел в другую сторону.
Войска людей редели. Натиск балауров не уменьшался, да ещё с воздуха воинов накрывало жаркое пламя, мгновенно испепеляя сотни. Даэвы тщетно пытались ранить драконов, но даже магия элийских и асмодианских волшебников была им ни по чём. Шансов не оставалось. Даже если бы хотели, люди не могли сбежать – со всех сторон их окружили ящеры.
Вдруг в небе появились два огромных шара: красный и синий, летящие с разных сторон навстречу друг другу. За ними по небосводу Арэшурата тянулся длинный белый след, растворяющийся в Эфирных потоках. Даэвы подняли головы и увидели, как эти шары на полной скорости врезались в двух драконов. У ящеров тотчас обмякли крылья, и они начали бесконтрольно падать вниз. Один дракон рухнул прямо на войско балауров между элийцами и асмодианами. Второй пронзил брюхом скалу в паре километров отсюда.
Из тела рухнувшего на сородичей ящера вырос красный шар. Он завис в воздухе и, словно скорлупа, раскололся на две части. Из недр магического объекта засияла огромная человеческая фигура и медленно опустилась на землю. Его кожа напоминала, скорее, металл, глаза светились ярко-алым, а в руке он сжимал громадный молот. Волнистые волосы странного существа были словно выкованы из меди и блестели в свете пожарищ.
Асмодиане, увидев появление этого человекоподобного создания, тут же подняли кверху мечи и воодушевлённо завопили. Даймон, всё ещё сражающийся с драканами на земле, увидел его и удивлённо пробурчал:
–
– Его Посланник, – донёсся сзади голос Версетти. – Теграк.
Дракон ещё дышал. Он плевался искрами и, зашуршав крыльями, попытался встать на ноги. Металлический человек, переведя пылающий взгляд на огромного балаура, оскалился и, громко зарычав, замахнулся громадным молотом. Звук от удара оглушил всех в радиусе сотни метров, земля затряслась, а в воздух поднялось облако пыли. Когда пелена рассеялась, посреди плато лежало бездыханное тело дракона, а над ним возвышался Теграк. Асмодиане заликовали и с новой силой ринулись в бой.
Вдруг со стороны скалы, куда упал второй дракон, засиял холодный синий свет. Элийцы повернули головы и тоже закричали, подняв к небу оружие. Над скалой парила женская фигура, кожа которой так напоминала Теграка, но была светлых голубых оттенков. Дрениумовые локоны женщины развевались на созданном ей ветру, а глаза светились ослепительным синим светом ярче Ока Арэшурата.
– А вот и Гера, – улыбнулся Версетти. – Посланница Лорда Кайсинеля.
Огромного роста женщина на невидимых крыльях поплыла к войску элийцев, сметая орды балауров со своего пути.
– Фортуна нам благоприятствует! – довольно оживился военачальник. – В атаку!
Южане, громко завопив, побежали на ящеров, пихая и расталкивая ряды драканов. Помощь пришла. Теперь будет легче.
Асмодиане с новой силой сопротивлялись натиску балауров – теперь с ними был их Посланник, а, значит, вновь появилась надежда. Квасир и Кенсаи сражались с полчищами ящеров на земле рядом со своими легионами, стараясь не упускать друг друга из виду. Мужчина блокировал мощные атаки драканов своим огромным щитом и молниеносно контратаковал, расправляясь с пачками ненавистных балауров. Воительница вела свой танец смерти: вращаясь юлой между рядами ящеров, она своими кинжалами наносила быстрые и точные удары в незащищённые места врагов, как можно сильнее разреживая их толпу.
Уворот, толчок и замах – из шеи дракана хлещет бурлящая зелёная кровь. Рывок, пируэт и удар – спину следующего противника пронзает острая боль. На расстоянии вытянутой руки врагов больше не остаётся. Кенсаи бежит дальше – в самую гущу наступающих балауров. Уклонение, точный удар – ещё одна жертва. Вдруг она видит сбоку от себя свечение глаз. Воительница машинально поворачивается и замирает. Из её рук выпадают кинжалы и, бренча, падают на землю. Глаза не верят увиденному. Может, это сон? Тогда, определённо, кошмар. Ловко обходя балауров, к ней идёт призрак прошлого – тот, кого она так давно похоронила и, кажется, только недавно забыла.
– Арион?.. – машинально произносят губы родное имя.
Мужчина подходит к ней и смотрит в глаза. За столько лет в нём ничто не изменилось: те же струящиеся чёрные волосы, тот же нос с горбинкой, те же острые карие глаза, те же тонкие вечно потрескавшиеся губы.
– Кенсаи, – говорит он, приблизившись слишком близко.
Нет, не сейчас. Ну почему сейчас?!
– Где ты был? – дрожащим голосом говорит воительница, чувствуя, как глаза серебрятся слезами.
– Я всё расскажу, – мягким голосом доносится ли её ушей. – Прости меня, что оставил… Что не был с тобой…