За Гранью
Шрифт:
Вместо пятисот арисов Элвир отравил Свеллам в пять раз больше. Кроме того, он решил послать братьям Альвы лошадей из собственных конюшен. Разведение племенных животных было увлечением Торна, ему удалось заполучить в свои конюшни не только прекрасных лошадей разных пород, но так же лучших конюхов, знающих толк в своем деле. Старший конюший помог хозяину выбрать четырех крепких, красивых жеребцов, не отличавшихся, однако, чистотой породы или особой статью. Это были просто хорошие лошади, не обладающие исключительными качествами, но Свеллы не могли о таких даже мечтать. Для Альвы же Элвир выбрал подарок сам — снежно-белую кобылку чистых сантэрских кровей.
За последнее время, он привык думать об Альве, как об эне Торн и все чаще жалел, что не открыл ей своего намерения перед отъездом. Оставалось лишь надеяться, что за полгода его избранница не выскочит замуж за местного дворянина. И щедрые дары кроме цели примирить девушку с братьями должны были так же показать отношение к ней Торна. И пусть Альва из тех редких женщин, чьи сердце нельзя купить богатыми подарками, зато есть надежда, что ее братья, поймут все правильно, и не станут спешить выдавать сестру замуж, оценив возможные перспективы.
Покинув конюшни, Элвир отправился к одному из придворных ювелиров. Не имея возможности заказать украшение заранее, он был вынужден выбирать из готовых работ, которые, впрочем, оказались весьма недурственными. Придирчиво осмотрев все, Торн остановил свой выбор на ожерелье из опалов зеленовато-медового цвета, представив, как камни должны подходить к глазам и волосам Альвы. Ювелир проявлял неприкрытое любопытство, заставив Элвира пожалеть о том, что не обратился к кому-нибудь из его городских коллег. Ювелир же, имеющий дело с придворными и знающий аристократов в лицо, был в курсе всех сплетен и жаждал стать обладателем еще одной — у первого королевского советника появилась дама сердца. Торну же вовсе не нужны были преждевременные разговоры на эту тему. Пришлось сочинить историю про кузину из провинции, в существование которой ювелир вряд ли поверил. Кроме ожерелья Торн купил у ювелира недорогой серебряный браслет с несколькими небольшими камешками — для Хэнн. Он вспомнил, что на ее сморщенных руках красовались браслеты из самых разных материалов — дерева, кожи, металла. Пусть будет еще один — в память о спасенной жизни дайрийца.
Собрав все дары, Элвир принялся за письмо к семье Свеллов со смиренными извинениями за побег и заверениями в искренней благодарности. О возможности нового визита в замок своих спасителей Торн писать не стал, не будучи до конца уверен, что будет желанным гостем, хоть и рассчитывал на это, посылая щедрые подарки. Кроме того, он не мог знать точно, вернется ли из нынешнего похода.
Покончив с долгом чести, больше походившим на свадебные дары, Элвир занялся делами военными. Встретился с офицерами, озаботился провиантом для людей и фуражом для лошадей. Привычка во все вникать лично не способствовала экономии времени и сил, зато давала уверенность. И вот казавшийся таким длинным летний день пошел на убыль. Настало время отправляться в путь. До отъезда следовало еще раз зайти к королю и попрощаться с ним. В кабинете у Валтора Элвир застал главного казначея.
— Я планирую заняться укреплением городских стен и крепостей в приграничных землях. Во всех. Если уже Имтория решается нападать на нас, то Элара и Сантэра вполне можно ожидать чего-то подобного. Кроме того, в городах надо держать боеспособные гарнизоны. Так же следует послать людей и в приграничные замки.
— Ах, ваше величество, — вздохнул казначей. — Где вы планируете взять средства на все эти безусловно нужные улучшения? Увы, после войны с Эларом наша казна не настолько полна, как хотелось бы, и это еще мягко сказано.
— Не пытайтесь внушить мне очевидные вещи, — раздраженно прервал его король. — Если вы не в состоянии изыскать денег то, возможно, мне придется поискать нового казначея.
— Я сделаю все, что в моих силах, — со вздохом отозвался эн Лард.
Воспользовавшись присутствием Торна, казначей поспешил убраться.
Долгие прощания — не мужское дело. После коротких, по большей части деловых наставлений, друзья обнялись.
— Я приказываю тебе вернуться! — Валтор смотрел совершенно серьезно.
— Слушаюсь, ваше величество!
Покинув короля, Элвир поспешил к месту сбора небольшого войска за стенами Тиариса.
Проезжая городские ворота, Торн обратил внимание на суету и препирательства. Несколько стражников собрались вокруг кого-то. До Элвира донесся женский голос, показавшийся смутно знакомым. Вглядевшись, он увидел женскую фигуру. Дама сидела спиной, давая возможность разглядеть только темные волосы, уложенные в сетку из темного жемчуга, и оценить стать роскошного сантэрца, на котором она восседала с поистине царственной грацией. За мгновение до того, как женщина обернулась, Элвир понял, кого ему напоминает незнакомка. И когда их взгляды встретились насмешливо поклонился.
— Энья Линсар, — он улыбался, стараясь не показывать, насколько удивлен. — Не думал, что вы так скоро нанесете новый визит в Тиарис. Боюсь ошибиться, но мне показалось, что вам у нас не понравилось.
— И тем не менее, я решила вернуться, — она улыбнулась в ответ, и Элвиру вдруг подумалось, что из нее вышла бы отличная королева.
— Соскучились? — язвительно поинтересовался Торн.
— Возможно. Ваши люди не хотят пропускать меня в город, — она заявила это таким тоном, будто они с Элвиром были добрыми друзьями, и она всерьез имела основания рассчитывать на его помощь.
— Их можно понять, — хмыкнул Элвир.
Но тут же обратился к капитану стражи.
— Вурми, пропусти энью Линсар и, будь добр, лично проводи ее во дворец. И передай мой приказ — немедленно доставить ее к королю.
Глава 14
Тэсс отчаянно старалась унять волнение, терзавшее ее перед новой встречей с королем. Пытаясь отвлечься, она смотрела по сторонам или разглядывала сопровождающего ее придворного. Сколько еще поворотов, коридоров, анфилад комнат отделяет ее от Валтора? Наконец провожатый остановился у высоких дверей с изображением какой-то битвы. Интересно, что за ними — личный кабинет или комната для аудиенций? В прошлый раз Валтор явился к ней сам, как к пленнице, а теперь удостоил официального приема.
Как в тумане смотрела Тэсс на створки дверей, услужливо распахнутые придворным, на комнату в серо-синих тонах, открывшуюся взору, а, главное, на человека, стоявшего у стола. Сколько раз она видела его в этой позе, небрежно облокотившегося ладонями о столешницу. Тэсса невольно начала искать глазами чернильницу с совой из ледяного серебра. Она была готова отвлекаться на любую ерунду, лишь бы не смотреть в серо-зеленые глаза, о которых грезила несколько месяцев.
— Я бы сказал, что рад видеть вас, энья, но по правде, я гораздо больше удивлен, чем обрадован.