За гранью
Шрифт:
Зазвонил телефон в кафе. Брать трубку не хотелось. А он всё звонил и звонил. Противный мерзкий звон.
Стоп.
Телефон впервые звонит. Желания поднять трубку стало ещё меньше.
Закрыв уши руками, я жду. Я закрыл глаза. Едкий звон проникает в самую глубь мозга.
Я проснулся. Самолет сильно трясло. Стюардесса неуверенно пыталась успокоить пассажиров – турбулентность, все под контролем, нет поводов для паники.
Я не стал слушать и закрыл глаза.
Всё то же кафе. Напротив меня сидит мальчик в желтой футболке, приблизительно в возрасте 12–14 лет.
Глава 3
– Ну ты и мудак. Трудно трубку взять? Че глазами хлопаешь? Жопа к креслу приросла?
Передо мной сидел живой человек и говорил. Реальный! И говорящий! От удивления я потерял дар речи и должно быть ужасно глупо выглядел. Парень присвистнул.
– И че за унылое место ты выбрал? Дядя, ты не обижайся, но ты определенно мудак. Тут кофе хрень. Про музыку я вообще молчу.
О да… Как раз заиграл Sublime.
Тут я заметил, что моя чашка перекочевала на другую сторону стола и мальчишка в желтой футболке, скривив лицо, выплюнул в неё кофе.
– Да ты расслабься. Вижу, приходишь в себя. Отлично. Как заглянешь к нам, сестренка сварит тебе отличный кофе, поймешь, какие помои ты пьешь.
Парень натянул кепку и выпрыгнул из-за стола.
– Удачи, дядя, – и уже собравшись уходить, развернулся и серьёзным тоном добавил, – в следующий раз лучше ответь на звонок.
Тут я снова проснулся. В этот раз случилось нечто серьезнее, чем турбулентность. Салон заполняло едким дымом. Началась паника.
***
Рядом, кто где, сидели небольшие группы людей. Многие были в копоти и отходили от недавно пережитого шока и ужаса. Вокруг них суетились врачи, спасатели, работники аэропорта. Было много полиции. Вдалеке слышались крики пожарных. тушащих догорающие части самолета. Прошедшие мимо полицейские обсуждали исчезновение второго пилота. У всех без исключений были озадаченные лица.
Никто не понял, что произошло. Среди пассажиров звучала версия, что самолет с чем-то столкнулся и загорелся. Чудо, что мы спаслись, но не всем повезло. При посадке люди в хвостовой части погибли. И это странно, я всегда считал, что хвост – самое безопасное место.
Мы были в аэропорту небольшого европейского городка. Большие пространства, яркий люминесцентный свет, множество людей. Встречи и расставания, радость и грусть. Чаще грусть. Постоянный шум. Особенно сейчас.
Напротив меня сидела девушка с фантастически голубыми глазами и длинными. черными, как глубины космоса, локонами. От её взгляда буквально ударило током. Она улыбнулась мне и молча показала налево. И когда я на секунду отвел взгляд и посмотрел обратно. её уже не было, а слева был игрушечный телефон. Розовый и с барабаном. И естественно он заиграл What I Got. И резко исчезли все звуки, осталась только песня. Аэропорт словно замер.
– Алло.
Да, я ответил. Да, по игрушечному телефону. Да, розовому. Я сходил с ума.
– Прости. Прости, что так. Я Элис, а у тебя… – усталый женский голос выдержал паузу, – крупные проблемы. Не хочу долгих прелюдий. Да. и у нас будет время поговорить. Но знай, из шести встреч остается четыре. Поэтому соберись, как можно скорее поезжай в гостиницу и постарайся уснуть. Людям из самолета лучше держаться от тебя подальше. Поспеши.
Тишина в трубке. и аэропорт снова ожил. Я почувствовал себя неловко с детским телефоном. Пробравшись мимо полиции и охраны, я последовал совету Элис. Видимо, это о ней говорил мальчик в желтой футболке.
Вместо того чтобы вызвать такси, я угнал машину с парковки. Впервые в реальном мире, но все получилось на удивление просто. Это был зеленый Ford Mustang, немного старый, но то, что нужно. В машине я нашел справочник, а в нем ближайший отель. Машину пришлось бросить в квартале от отеля со странной вывеской. На ней были нарисованы зеленые цилиндр, трость и красный монокль.
Ломаный английский местного менеджера, некогда пафосный холл со следами пыли и паутины на мебели, особенно под потолком, покачивающийся лифт с разбитым зеркалом, коридор в полутьме, потускневшая от времени дверная ручка.
Внезапно в голову приходит мысль: «Я не помню, куда и зачем летел». Но вот уже засыпаю, раньше, чем голова касается подушки.
***
Из динамиков медленно течет мелодия. Она мягко обволакивает всё вокруг и вырисовывается в затейливый узор под названием «блюз». Кажется, это был Хендрикс.
Впервые я не в кафе. Я на веранде небольшого пригородного дома. Ярко светит солнце, воздух пропитан невероятно приятными запахами кофе и яблочного пирога. Перед домом на траве играет мальчишка в зеленой футболке, с ним рыжий пес. Тот самый мальчишка из кафе. Вдалеке видны небоскребы.
– Привет. Вот мы и встретились.
Из дома вышла девушка, у неё были коротко подстриженные черные волосы и невероятно голубые усталые глаза. А в руках у неё был поднос с кофе и пирогом. Одета она была в старые джинсы и серую в пятнах футболку, кеды. Пиво в её руках смотрелось бы гармоничней.
Глава 4
Проснулся я от давящего гула, разносящегося по всему зданию. Звука не было, лишь давление воздуха и пустое ощущение, что у меня что-то отобрали.
Открыв глаза, я увидел, как дверь в мой номер вздыбилась и разлетается в щепки. Трещина за трещиной, волокно за волокном, и вот воздух наполнен пылью и серыми щепками. Две из них устремились в мою сторону. Чудовищно медленно они приближались, а я был прикован к постели, двигались лишь глаза. Одна оцарапала руку, другая же вонзилась в скулу. Большая, со следами зеленой потускневшей краски.
Сквозь остатки двери прошли трое. Два двухметровых здоровяка, следом – невероятно худой и выше них старик в тёмно-сером костюме. Их глаза были пусты, а движения механически точными. Они вихрем пронеслись по номеру, уничтожая и ломая всё, чего могли коснуться. Меня же для них словно бы не существовало.
– Я не чувствую их. Словно их и не было.
– Ладно, уходим.
Они ушли, оставив мой номер таким, словно в нем месяцами жила рок-группа или взорвался десяток гранат. Сразу же вернулась способность двигаться. Я зашипел от боли в щеке.
– Чеееерт… Как теперь быть?
Из номера срочно нужно было уходить. Денег, чтобы откупиться от отеля, у меня не было, а вопрос с полицией уладить не удастся. Из раны на лице сочилась кровь. Тело хоть и двигалось, но с трудом, словно отходило от опиумного сна.