За гранью

Шепелев Алексей А.

— И Вы говорите, про смерть… такого ребенка?

Говорить спокойно у Балиса все же не получалось — голос подрагивал.

— Ну, я немного неточно выразился… — Собеседник, похоже, был совсем не удивлен волнением капитана. — Это не совсем смерть, точнее даже совсем не смерть, говорю вам как врач… и как маг, пусть и начинающий.

Маг? Час от часу нелегче. Только мага ему еще и не хватало, чтобы окончательно с ума сойти.

"- В какой палате у нас прокурор?

— В пятой, вместе с Наполеоном".

Нет, определенно

здесь кто-то спятил. Теперь объяснимы и этот черный плащ с серебряными узорами (несомненно, очень магическими) и средневековая одежда на мальчике и девочке… Если верить в существование магов, то объяснимо вообще все на свете. Вот только за свои неполные двадцать девять лет жизни он никогда раньше магов не встречал. Хотя, все когда-нибудь случается в первый раз… Ладно, если этот тип хочет считать себя магом — его проблемы. Спорить бессмысленно, есть задача и поважнее. Разговор следовало развернуть в другое русло.

— Простите, но это слишком непонятно, — попутно Балис взялся за виноградную гроздь. Виноград у путешественников оказался просто чудесным — сочный, сладкий, хотя и мелкий… — Смерть — не смерть…

— Но ведь и то, с чем Вы столкнулись — непросто. К тому же я не представляю, насколько хорошо Вы знаете строение мира.

Так и тянет его лекцию по устройству мироздания прочесть.

— Знаете, строение мира — это очень интересно, но сейчас меня сильнее беспокоят более приземленные проблемы. Может, о мироздании мы поговорим как-нибудь в другой раз. А сейчас вы мне просто скажите: где здесь ближайшее жилье?

— Это Дорога, понимаете, — в голосе мага появилась какая-то утомленная усталость — таким тоном объясняют маленьким детям невозможность достать с неба звездочку, — ближайшее жилье — это может быть только город на Грани. А как далеко до такого города — невозможно предсказать. Может, день пути, может — неделя. Дорога меняется, она меняется каждую минуту.

— В-весело, — вот теперь Балиса проняло, он даже виноград отложил, — и как же до такого города добираться?

Дрянь дело-то получается. День пути у них с Сережкой еще есть шанс преодолеть, а неделя… Неделя — это уже без шансов. Если только у случайных спутников позаимствовать еды и воды. Хотя, вода, пожалуй, в степи найдется. Хотя, как скоро она найдется — вопрос еще тот…

— Если хотите, я могу Вас подвезти, — человек в плаще кивнул на фургон.

Конечно, это был бы самый лучший вариант. Вот только есть одна загвоздка.

— А чем я буду расплачиваться?

— Тем, что имеет самую большую цену на Дороге — рассказами о своем мире.

— И что я должен буду рассказать?

— Ну, кто в нем живет, и что умеет делать. Миры во многом похожи друг на друга, но в каждом из них есть свои особенности.

Это было настолько нелепо, что очень походило на правду. Рассказать о мире… Почему бы и нет, не военная тайна, да и будь этот человек хоть трижды магом — в одиночку ему Землю не завоевать.

— Так,

это мне подходит, только нас двое. Двоих возьмете?

Капюшон повернулся к человеку в ветровке:

— Ну что, Мирон Павлинович, берем еще двух спутников?

— Я считаю — берем: надо же, помочь людям, — ответил тот.

Балис удивленно посмотрел на него.

— Не может быть…

В душе нарастала волна радости от узнавания в этом немолодом человеке друга детства.

— Мирон Павлинович…

Друга, потерянного при загадочных обстоятельствах. Друга, которого, он искал все эти годы и уже не верил, что удастся когда-нибудь найти. И как только раньше он не догадался, кто именно сидит перед ним.

— Павлиныч?!!!

Гаяускас видел, как меняется лицо Мирона, тот тоже узнавал его, узнавал не сразу, медленно, так же не веря в то, что это случилось на самом деле — слишком уж долгой была разлука. И вот теперь…

— Бинокль?.. Балис?!!!

И, уже не замечая ничего вокруг, они бросились навстречу друг другу, сомкнулись крепкие мужские объятья.

— Не может быть…

— Столько лет…

Слов не хватало, но они и не были нужны: все было понятно и без слов.

— А у меня твой сердолик сохранился…

— А у меня твой янтарь…

Рука синхронно метнулись ко внутренним карманам, для того чтобы показать друг другу залоги пронесенной сквозь годы ребячьей дружбы. Ребячьей… Ох ты, а ведь он и забыл совсем…

— Погоди…

Обернувшись туда, где в степи прятался его юный спутник, Балис громко и весело закричал:

— Сережка! Иди сюда! Это — друзья!

ГЛАВА 11. ОЧЕВИДНОЕ НЕВЕРОЯТНОЕ

— Сколько же мы не виделись…

— Я уж чуть и надежду не потерял…

— Чертяка! Ты как камень сохранил?

— Сам такой! А ты?

— Ну, как ты?

— А ты?

— Стоп, — первым в себя пришел Мирон. — Давай-ка по порядку, а то так ничего понять невозможно. Это твой спутник?

Он кивнул на подошедшего из темноты Сережку. Тот потеряно стоял на границе света и тьмы, переводя взгляд на собравшихся у костра и не зная, что делать дальше. Автомат мальчишка притащил с собой, повесив за спину стволом вниз, так, что брезентовый ремень наискосок перечеркивал фигуру от правого плеча вниз.

— Ага. Вот, знакомьтесь, это — Сережка.

— Замечательно. Я — Мирон Павлинович, старый друг Балиса, правда, не видел этого типа целых двадцать три года.

— Меня зовут Наромарт…

— Анна-Селена фон Стерлинг. Можно — просто Анна, — улыбнулась девчонка одних лет с Сережкой.

— Женя, — недовольно буркнул мальчишка, видимо, происходящее у костра ему чем-то не нравилось.

— Еще должен быть Саша, мой проводник, — добавил Мирон, — он посуду мыть пошел.

— Уже вернулся, — Саша подсел к костру, поставив рядом чистые плошки. — Нас становится все больше?